На верху лестницы я тяжело прислонилась к стене, ловя ледяной воздух. «Если возможно вмешаться, то каким образом?» При следующей встрече я покажусь им совсем реальной. И как же предотвратить безумный поступок Виктора? Может быть, один мой вид, когда я неожиданно появлюсь, спугнет его? Или мне удастся задержать его так долго, что Дженни сможет уйти? Как я это сделаю?

Я посмотрела в коридор, окутанный тьмой. Конечно же, стук доносится из ближней спальни. В комнате бабушки стояла тишина.

Прежде чем войти в эту роковую комнату, я подумала: «А что если я ошибаюсь? Что, если Виктор вернется домой опечаленный, мучимый чувством крушения надежд и будет добиваться любви? А что будет, если я вмешаюсь и помешаю безобидной любовной близости?»

Тысячи вопросов роились в голове и остались без ответов. У меня не было иного выбора, как войти в эту комнату и отдаться судьбе.

Глава 16

Снова комнату освещал ореол рассеянного света от невидимого источника. Переступив через порог, я почувствовала, что рядом со мной кто-то есть. Это была Дженнифер. Она вошла вместе со мной, хотя, видно, не догадывалась о моем присутствии. Дженнифер уставилась на платяной шкаф и на мгновение остановилась.

Сцена была до боли знакомой. В комнате все та же мистическая аура, за которой таились ужасы. Казалось, что тени нависли под странными углами, отчего комната обрела какой-то искаженный вид, будто она накренилась. Я не могла избавиться от наваждения, что оказалась в павильоне смеха. То место, где я… мы… стояли, пронизывал холодный сквозняк, он устремлялся к нам со всех сторон, пронимая до костей. Игра света лишила комнату красочности, наполнила ее контрастами белого, черного и серого. Все казалось странным, уродливым, будто во сне…

Мы с Дженнифер пошли вперед. Ее лицо как-то странно застыло, сперва она смотрела в одну сторону, потом в другую, ее взор снова возвращался к платяному шкафу. Видно. Дженнифер вошла сюда в поисках чего-то, хотя я чувствовала, что она знает, подозревает, что искомое находится в платяном шкафу. Нас обеих тянуло к нему, мы не могли оторвать глаз от его полированной поверхности, от его мерцающей текстуры, от блестящих медных замков. Дженни оглядела комнату, но я не последовала ее примеру, боялась, что могу что-то увидеть среди теней. Меня охватил такой ужас, что хотелось громко закричать. Наконец мы остановились перед платяным шкафом и почувствовали, как волосы на голове встают дыбом. Может быть, стоит повернуться и бежать с этого места, но надо было узнать, что находится в этом шкафу.

Я видела, как мы обе протянули руки. Бледная рука Дженни коснулась маленькой медной ручки, моя рука повисла, имитируя движение ее руки. Мы застыли в нерешительности. Дженнифер ухватилась за медную ручку и повернула ее. Мне показалось, что я упаду в обморок. На полу у наших ног виднелись пятна крови, а у основания шкафа дерево перепачкалось кровью, сочившейся изнутри. Не в силах остановиться, Дженнифер медленно открыла дверцу шкафа.

Мы обе пронзительно закричали. Я знала, что сердце Дженнифер бьется в унисон с моим, что она чувствует, как ее охватывает обморочное состояние и видит, что комната кренится.

Но вдруг все прошло, и мы взяли себя в руки. Перед нашими глазами предстала Гарриет. Сжавшись в углу гардероба, словно выброшенная кукла, она уставилась на нас невидящими глазами, на ее лице отразилась смесь стыда, удивления и смирения. Волосы на ее голове спутались там, где засохла черная кровь, и торчали под разными углами, придавая ей вид мрачно усмехающегося клоуна. Гарриет была мертва.

Я чувствовала, что опускаюсь на колени, Дженни тоже, и хотя мы находились близко, наши тела не соприкоснулись.

Мы с Дженни смотрели на нее, слишком ошеломленные, чтобы шевельнуться, и чувствовали, как наше сознание погружается в состояние шока.

Из груди Гарриет торчал нож, большой нож для резки хлеба, который сильно изуродовал ее. Кровь больше не струилась, но мы видели, откуда она хлынула.

В левой руке она зажала конверт, на котором можно было разглядеть слово «Дженни».

Мы невыносимо долго смотрели на покалеченное тело бедной Гарриет. Видно было, что она еще жила некоторое время, прежде чем смерть все же милостиво забрала ее. Наконец поняв, что мы приходим в чувство, Дженнифер протянула руку к письму. Не настороженно, а печально и бережно. Она взяла конверт, затем, смирившись с трагедией, положила письмо в карман и встала, собираясь уходить.

Я тоже встала, но, когда Дженнифер повернулась и ушла, я продолжала стоять и смотреть в гардероб, пока тот не опустел и в нем не остались лишь несколько шариков пуха и мои синие джинсы.

Когда я через некоторое время проснулась, не имея понятия, который час, обнаружилось, что лежу на кровати поверх одеял. Вспомнив через мгновение, кто я и где нахожусь, я не без труда приподнялась на локтях и оглядела комнату.

Снова настал 1894 год. Вот совершенно новенький платяной шкаф, он широко распахнут, в нем висело несколько платьев Дженни. В камине горел огонь, электрический свет неровно освещал комнату. В кресле с подголовником тихо сидела Дженнифер.

«Неужели я здесь застряла? — тревожно подумала я. — Неужели никогда не вернусь в свое время?»

Следы ужасного открытия резко запечатлелись на ее лице. С осунувшимся, бледным лицом и тенями под глазами Дженнифер походила на женщину, которая смирилась с судьбой. Она смотрела на угасающий огонь почти безжизненными глазами.

Я не слышала раздавшихся на лестнице шагов до тех пор, пока Дженни резко не повернулась к двери. Шаги приближались, я уставилась на дверь и подумала, что мои глаза выскочат из орбит. После показавшегося недолгим ожидания в дверях появился Виктор Таунсенд.

Мы с Дженни от изумления раскрыли рты. Она вскочила, а я продолжала лежать. Я могла лишь оставаться в прежнем положении и с удивлением смотреть на то, как изменился этот человек. Он выглядел точно так же, как после возвращения из Лондона. Виктор неподвижно стоял в дверях, не издавая ни звука, не выражая никаких эмоций, и печально, отрешенно уставился на Дженни. Она застыла, будто перед ней явился призрак, руки вяло повисли, рот чуть приоткрылся.

Они смотрели друг на друга бесконечно долго, однако за это мгновение успели сказать очень многое. Все передал один взгляд.

Наконец Виктор нарушил молчание:

— Я постучал в парадную дверь и, когда никто не отозвался, вошел. Дженнифер, с улицы я увидел свет в этой комнате и догадался, что в ней кто-то есть…

Дженнифер лишилась дара речи. Ее тело немного подалось к нему, руки приподнялись и застыли, но она не смогла вымолвить ни слова. Будто смотрела на человека, который воскрес из мертвых.

— Я получил твои письма… — продолжал Виктор, как бы подыскивая верные слова. — Дженнифер, но я не мог ответить на них… Я опоздал на похороны, да?

— Да… — выдохнула она, ошеломленно продолжая смотреть на него, будто не веря своим глазам.

— Кстати, о Джоне… — неуверенно начал Виктор. — Ты уже слышала…

Дженни машинально покачала головой.

— Дженни, его нашли, — сказал Виктор невыразительным, бесстрастным голосом, — в реке Мерси. Букмекеры настигли его. Мне так жаль.

На ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Это должно было случиться, — прошептала она. — Пожалуй, я все время ожидала, что…

— Дженни… — запинаясь, начал он. — Я зашел попрощаться.

Тело Дженнифер стало вздрагивать, она потихоньку начинала приходить в себя.

— Попрощаться? — прозвучал ее голос, словно дуновение нежного ветерка.

— Боже мой, Дженни, как мне больно! Ты выглядишь нездоровой. Ты так похудела! Бросай этот дом, Дженни, уходи из этой семьи, пока ты не погибла!

— Почему ты зашел попрощаться?

— Я держался подальше, Дженнифер, чтобы не испачкать тебя своим позорным именем. Ты ведь ко всему этому не имеешь никакого отношения. Только посмотри, как это сказалось на тебе. Я надеялся, что со временем ты меня забудешь, подумаешь, что я умер.