С первым поражением раджпутов от делийского султана Ала–уд–дина связана романтическая легенда, ставшая основой для многочисленных поэтических и прозаических произведений индийской литературы.

У раджпутского правителя Читора Бхим Сингха была красавица жена. Благодаря своей красоте и нежности она получила имя Падмини («Лотос»). Слух о ее необыкновенной красоте быстро распространился по всей Индии. Услышал о ней и делийский султан Ала–уд–дин и решил взглянуть на прелестную рани. Он собрал большое войско и выступил против Читора. Однако раджпуты были неустрашимы и отважны. Они стойко защищали крепость, и уже казалось, что султану придется уйти несолоно хлебавши.

Когда мусульманам надоело осаждать крепость, Ала–уд–дин решил выманить раджпутскую княгиню хитростью. Он объявил, что прекратит осаду и уйдет всей армией, если рани разрешит хотя бы взглянуть на нее. В противном случае султан пригрозил предпринять решающую атаку и разрушить крепость. Падмини, поразмыслив, решила впустить султана в крепость, и даже в свой дворец. Однако султан смог увидеть лицо княгини лишь через двенадцать хитроумно установленных зеркал. Тем не менее ее красота так обворожила султана, что он решил заполучить красавицу во что бы то ни стало.

Когда рана Бхим Сингх провожал гостя до крепостной башни, султан подал сигнал своим воинам, и те, неожиданно выбежав из укрытия, захватили в плен раджпутского правителя. Затем последовало предложение обменять князя на княгиню. Падмини согласилась прийти в лагерь султана со своими служанками, но лишь при одном условии, что ей в последний раз дадут возможность увидеть своего любимого супруга.

Султан сделал все так, как она просила. Красавица в сопровождении скрывавших свое лицо служанок пришла в лагерь султана. Но в тот момент, когда к Падмини привели ее плененного супруга, она вскочила на стоящего рядом вороного коня, за ней вскочил в седло Бхим Сингх, а придворные дамы вытащили мечи и бросились на ничего не подозревавшего неприятеля. Как оказалось, дамы были не дамы, а отряд отважных раджпутских воинов, которые обеспечили царственным супругам возвращение в крепость.

Султан пришел в такую ярость, что поклялся стереть Читор с лица земли. Благодаря своей большой и сильной армии ему это и правда удалось. Однако красавицу рани он так и не заполучил. Увидев, что все потеряно, она приказала развести костер в самом глубоком подвале крепости и взошла на него вместе со всеми своими служанками. Ее супруг и другие воины облачились в шафранового цвета одеяния и предприняли последнюю отчаянную атаку. В жарком бою они нашли героическую смерть.

Преемник Бхима Сингха, рана Хамир Сингх, изгнал мусульман и восстановил индусскую военную конфедерацию. Во время правления раны Санги меварское княжество достигло вершины своей славы. Оно захватило соседние мусульманские земли и доблестно отражало атаки делийских султанов. Лишь в XVI веке княжество стало распадаться. Началась междоусобная война, от раджпутского союза отошел могущественный Марвар, и ослабленное раджпутское войско стало терпеть одно поражение за другим от армий мусульманских правителей. В конце концов им все–таки пришлось подчиниться Великим Моголам.

Пока я мысленно перебирал волнующие события меварской истории, на горизонте показался силуэт длинной крепостной стены. Автобус свернул с главной дороги и вскоре остановился на площади читоргархского вокзала. Я сразу же направился к камере хранения и сдал свой саквояж, чтобы не носить его повсюду за собой. Когда я снова вышел на привокзальную площадь, то почти все тонги уже разъехались. Осталась лишь одна, самая неповоротливая и тяжелая. В нее были запряжены две тощие клячи, а возница хотел получить двойную плату за проезд.

У меня не было желания ждать другую тонгу, и я нанял эту до конца дня. Кроме того, мне наверняка пригодится прочная крыша, так как ветер поднимал облака пыли, а на небе собирались дождевые облака. Действительно, не успели мы дотащиться до могучих крепостных стен, семь раз опоясывающих вершину, длиной пять километров и шириной примерно один, по крыше забарабанили первые тяжелые капли дождя.

Благодаря хорошей организации водоснабжения крепость была практически неуязвимой. Из каменных коровьих пастей под вершиной скалы льется кисловатая минеральная вода. Здесь бьет довольно мощный источник. Этой воды хватало не только для защитников крепости, но и для скота и орошения небольших полей, расположенных между крепостными стенами. Во время нашествия Ала–уд–дина воду, по преданию, распределяла сама правительница со своими придворными дамами. В память об этом здесь иногда можно увидеть какую–нибудь девушку или женщину из близлежащего городка, приветствующую паломников и предлагающую им освежающей глоток воды.

Сегодня там хозяйничала красивая девушка в широкой юбке в складку и в большом оранжевом платке на голове. Увидев перед собой иностранца, она на мгновение смутилась, но тут же нагнулась и налила в латунную кружку теплую минеральную воду. Перед входом в подземелье, в котором, по преданию, Падмини взошла на костер, девушка нанесла мне на лоб прохладное пятнышко из сандаловой пасты. В благодарность я сложил на груди руки и схватился за фотоаппарат, чтобы увековечить красавицу, но не успел я нажать на затвор аппарата, как рядом раздалось грозное предостережение двух статных раджпутов, вероятно супруга и брата.

Желание фотографировать у меня сразу же пропало, и я предпочел перейти к осмотру высокой башни. Это Джайа–стамбха («Победная колонна»), поставленная читорским раной Кумбхой в честь его победы над соседней мусульманской Мальвой. Нечто подобное предполагали соорудить и предшественники Кумбхи, которые за триста лет до него на самой вершине крепости возвели Крити–стамбху («Колонну славы»). Так как колонну строили джайнские мастера, то и украсили они ее вместо фигур индуистских божеств скульптурными изображениями джайнских тиртханкаров, которые должны были указывать им путь к славе и спасению.

На обратном пути я осмотрел небольшой живописный храм, поставленный в честь глубокой преданности богу Кришне супругой раны Кумбхи, известной поэтессой Мира–баи. Здесь же, рядом с храмом, стоит легендарный дворец Падмини, не потерявший своей величественности и после того, как превратился в развалины. Тонкая резьба дворцовых порталов, отражающаяся в прямоугольном озерке, еще и сегодня дает возможность представить, каким красивым был дворец, пока его не разрушил султан Ала–уд–дин.

В царственных покоях я оказался в полумраке. Наступил вечер. Возница нетерпеливо переступал с ноги на ногу, предчувствуя, что ему придется гнать своих гнедых рысью, чтобы я мог успеть на скорый ночной поезд до Джайпура. Не успели мы пройти через все семь башен, как на землю опустилась темнота. Однако кони летели так, словно спорили с ветром. Когда тонга влетела на привокзальную площадь, поезд уже стоял у платформы.

Сломя голову я кинулся в камеру хранения за саквояжем, а затем стремглав бросился на поиски забронированного места в купе второго класса. Но вот как попасть внутрь вагона? Поезд составлен из вагонов старого типа, особенностью которых является отдельный вход в каждое купе. А ночью все двери, конечно, закрыты на крючок. Ведь не зря железнодорожное управление предупреждает пассажиров никому не открывать двери.

Достучаться до закрывшихся любителей поспать, видно, было не в моих силах. Забаррикадированная дверь приоткрылась лишь после того, как я убедил начальника поезда применить весь его служебный авторитет, чтобы помочь мне занять забронированное место. В купе со всех полок на меня устремились неприветливые взгляды. Увидев, что на одной из верхних полок никого нет, я взобрался на нее и тут же скатился вниз. Оказывается, там лежал огромный погребальный венок.

Христианин, везущий венок на похороны родственника в Дели, любезно снял его и поставил на пол, однако мне уже расхотелось лежать на той полке. В конце концов усталость все–таки взяла свое и я заснул, чтобы живым и здоровым проснуться солнечным утром в Аджмере, городе паломников.