— Это здешняя мини–электростанция на буйволиной тяге, — вступает в разговор со мной инженер. — Конечно, она не будет стоять здесь вечно, но в настоящее время она выгодна. Энергию с гидроэлектростанции еще несколько лет мы будем вынуждены ждать, пока в генератор мы запрягли буйволов. Получение электричества здесь не основная задача. Главное — выкачать воду. Традиционное оросительное колесо поднимает на поверхность примерно 250 литров воды в минуту, а наш насос выкачивает из колодца в шесть раз больше. В оросительные каналы тут течет примерно 1500 литров в минуту, а это уже немало. Такое количество воды не требуется для орошения, а так как насос может поднимать воду до высоты 100 метров, мы построим около него закрытую водонапорную башню, и питьевая вода побежит по разведенным трубам в деревенские дома. Водопроводные краны сэкономят женщинам время, которое сейчас они тратят на то, чтобы ходить к колодцу и выстаивать очередь. В резервуар входит 120 тысяч литров, что приблизительно в два раза больше, чем вся деревня расходует за день. Буйволы черпают такое количество воды меньше чем за полчаса. Для того чтобы мы могли наиболее полно использовать их энергию, строим вон там на холме еще одну кирпичную водонапорную башню, вода из которой пойдет на орошение полей. Это стоящее дело, так как резервуар вместит почти три миллиона литров воды. Его можно заполнять по ночам так, чтобы днем вода под напором подавалась в оросительные каналы и без помощи насоса.

Я плохо разбираюсь в проблемах орошения, но все–таки спросил, каким образом буйволы приводят в движение динамо. Ведь никто, собственно, не может заставить ходить буйволиную упряжку по кругу с одинаковой скоростью. Поэтому напряжение будет неустойчивым. Кроме того, размеры генератора почти карманные; я никак не мог понять, как его энергии хватает для освещения всей деревни.

— С буйволами нам пришлось здорово помучиться, — согласился инженер. — В конце концов, мы были вынуждены поставить специальное устройство, которое выравнивает количество оборотов. Я понимаю, генератор вам кажется маленьким, однако больший буйволы не смогли бы привести в движение. Усилия быков переводятся зубчатым колесом через систему цепной передачи на привод генератора приблизительно так, как это делается при езде на велосипеде. Наша система — как бы велосипед с коробкой передач, только включаются все передачи одновременно. Первая ступень переводит два буйволиных оборота за минуту в двадцать, другая повышает скорость с двадцати до ста пятидесяти, что уже достаточно для приведения в движение насоса. Третья трансформирует скорость ста пятидесяти оборотов в минуту в тысячу триста двадцать, что означает уже производство электроэнергии. Пока, однако, можно приводить в движение лишь что–нибудь одно: либо насос, либо генератор, иначе буйволы не смогли бы тянуть два привода одновременно.

Мне кажется, что с такой тягой невозможно произвести большого количества энергии. Окупается ли вообще сама установка генератора?

— Конечно, окупается, — утверждал мой собеседник. — Видели бы вы, что сделало электричество за сравнительно короткое время с деревенскими жителями! Дети сразу же стали лучше учиться, потому что могут готовить уроки и после того, как стемнеет, взрослые получили возможность слушать радио. Электричество помогает нам разбивать кастовые перегородки, так как оно пришло ко всем одновременно. Оно так дешево, что доступно каждому. Кроме того, электричество используется не только для освещения. Днем, когда буйволы работают, динамо производит примерно четыре с половиной киловатта. Такой мощности хватает для электроснабжения столярной мастерской и кузницы. Ночью, когда буйволы спят, электроэнергия поступает от сухих аккумуляторов. Можем себе позволить освещать каждый дом одной лампочкой в 25 ватт и пятнадцатью лампочками в 100 ватт улицу. А это в наших условиях уже что–то значит.

Восхищаюсь людьми, которые не стали ждать, когда о них позаботится правительство, а смогли использовать местные ресурсы для удовлетворения самых насущных требований индийской деревни. Тем временем водитель такси, прошедший дорожный контроль и ожидающий нас за деревней, уже нетерпеливо сигналил. Я кинулся к машине, но инженер продолжал идти не спеша, как бы подчеркивая своей невозмутимостью, что водитель все равно будет нас ждать.

Действительно, таксист терпеливо ждал и даже не возмущался. Полицейский патруль остался им доволен и даже похвалил за то, что он не перегружает машину, как это делают некоторые.

— Мир желает быть обманутым, — вздохнул он покорно. — Патруль хотел бы, чтобы я брал только четырех пассажиров. Так я не заработал бы на бензин. А если две рупии надбавлю, так со мной никто не поедет. Ничего не поделаешь, придется нарушать закон и дальше.

Он с мольбой во взоре посмотрел на крикливый рисунок с надписью: «Ищу убежище под вашей охраной, о Радха, о Кришна», стиснул руль двумя руками, попросил соседа разрешения включить скорость, так как рычаг коробки скоростей находился у того между ног, нажал на газ, и мы поехали дальше. В десять часов мы переехали по большому мосту через реку Саи и оказались у цели.

Джаунпур, город Джауна, незаслуженно пренебрегаемый сегодня туристами, был столицей небольшого, но сильного мусульманского государства, сыгравшего значительную роль в истории Индии. В конце XIV века Делийский султанат находился в упадке. На делийский трон попадали все менее способные правители. Вместо того чтобы подчинить мятежных индуистских феодалов, восстававших против господства мусульман, сильной центральной властью, султаны занимались лишь мелочными придворными интригами и спокойно смотрели на то, как наместники провинций все больше прибирали власть к своим рукам. Решающий удар делийским султанам нанес жестокий завоеватель Тимур, который в 1398—1399 гг. совершил грабительские походы в Индию. Тимур не смог надолго закрепиться в Индии, но Дели был так сильно разрушен, что почти на целое столетие перестал существовать как культурный центр мусульманской Индии и уступил свое место Джаунпуру, избежавшему последствий этого ужасного нашествия.

Согласно мусульманским легендам, Джаунпур получил свое название благодаря султану Мухаммеду Туглаку, которого до его восшествия на престол звали Джауна–хан. Говорят, после смерти он, явившись во сне своему двоюродному брату и преемнику Фироз–шаху, приказал построить на реке Гомати город и назвать в его честь Джаунпур.

Еще до опустошительного вторжения Тимура в Индию в Джаунпуре обосновался придворный евнух делийских султанов Малик Сарвар. Демонстрируя свою независимость от былых господ и в знак того, что он суверенный правитель восточных областей империи, Малик Сарвар принял титул Малик–уш–шарк — «Владыка Востока». На джаунпурском троне его сменил приемный сын Шамс–уд–дин Мубарак из рода мултанских сайидов, а после него в Джаунпуре правили его потомки. В имени каждого из них стояло неизменное «Шарки» — «Восточный».

Младший брат Шамс–уд–дина Ибрагим был одним из образованнейших правителей мусульманской Индии. Во время его правления в государстве царил мир и покой. Он был ревностным поборником мусульманского образования, основывал в своеобразном стиле новые мечети, строил при них школы, караван–сараи и больницы, организовывал библиотеки и приглашал к своему двору ученых и поэтов не только из разграбленного и выжженного Дели, но и из далекого Ирана. За время его правления Джаунпур прославился как центр индо–персидской культуры и получил за это лестное название «Индийский Шираз».

Такси остановилось возле пригородного базара, гудящего, словно улей, от криков лавочников. В центр города таксист нас не повез, так как машина просто не смогла бы двигаться по переполненным узким улицам. Из группы рикш, которые нас тут же окружили, я выбрал смуглого юношу с быстрыми глазами. Наверняка он будет знать, где живет мой незнакомый знакомый.

— Рам Нараян? Ювелир? Его вилла за рекой в Зафарабаде, — обрадовался юноша. Впереди — длинная дорога, а значит, солидный бакшиш.