В Японии я бывал не раз, жил в разных городах, встречался с разными людьми. Свои впечатления, впечатления переводчика японской поэзии, я заносил в блокнот. Когда я его листаю, оживают встречи на берегах Ёдогавы, поэтический мир, который мне довелось узнать…

Встречи продолжались и здесь, в Москве. А начались они задолго до того, как я впервые приехал в Японию. Поэтому для меня словно вышла из берегов Едогава, и где-то рядом в шуме бегущей воды я различаю знакомые голоса друзей…

Восемьдесят процентов территории Японии — горы, и нет пространства, свободного от застройки, шириной более чем в два километра. На сверхскоростном экспрессе «Хикари», что в переводе означает «Луч», можно буквально «прилететь» в Осака из Токио, за каких-нибудь три часа покрыв расстояние, почти равное пути от Москвы до Ленинграда.

Осака — второй по величине город Японии: в нем около семи миллионов жителей. «Венеция Востока», или «Город воды и мостов», — так говорят об Осака. И пусть не видно гондол — есть каналы и тысяча пятьсот мостов над мутно-зелеными зеркалами водных артерий. Стоит Осака, или по-русски Большой холм, у морского залива на многочисленных рукавах Ёдогавы, вытекающей из Бива — самого большого озера страны. Река названа так в честь «благородной Ёдо», супруги могущественного властителя Тоётоми Хидэёси [1], который в конце XVI в. объединил раздробленную Японию и перенес на берега Ёдогавы центр военно-феодального государства.

Сегодня Осака — второе сердце Японии, важнейший торгово-промышленный центр страны. Это очень своеобразный город. Здесь даже суси, популярное блюдо из сырой рыбы и риса, «не такое, как всюду» (если верить рекламному проспекту). Старинная японская поговорка гласит, что токиец готов разориться ради одежды, а житель Осака — ради еды. И еще говорят: «Нагасаки ест больше всех, а Осака — лучше всех».

Многим знаменит этот «венецианский» город, гордящийся тем, что еще в IV в. был императорской столицей. Достопримечательности привлекают сюда толпы туристов. И древнейший буддийский храм «Ситэннодзи», основанный принцем Сётоку в 587 г.; и пятиярусный Осакский замок, воздвигнутый Тоётоми Хидэёси и впервые сооруженный целиком из камня, а вокруг замка огромный вал из каменных глыб (поверхность одной из них — восемьдесят два квадратных метра, а вес — пятьсот двадцать тонн); и знаменитый Бунраку — театр марионеток, который зародился именно здесь два века назад; и «чудо техники» — завод компании «Мацусита дэнки», где занято шестьдесят тысяч человек, а с конвейера сходят транзисторы, телевизоры, электроприборы… Но в Осака страшны трущобы: дешев и тяжел труд рабочего. Городу не хватает жилых домов, большинство квартир лишены всяких удобств, каналы зловонны, а небо скрыто непроницаемой завесой смога…

Разноречивые чувства вызвал во мне этот город. Он превзошел все, что я знал о нем понаслышке. Мои первые впечатления — в чем-то обманчивые, в чем-то бесспорные — вылились в строки, написанные на берегах Едогавы:

Говорят, в Японии каждый второй пишет стихи. Пусть это преувеличение. Но в стране, где уже в X в. была учреждена Академия поэзии, ныне только журналов, объединяющих приверженцев танка и хайку, издается свыше трехсот!

Каждый второй японец — поэт… Но как-то в праздничный День культуры я прочитал в одной японской газете, что литература и искусство Японии отстают от научно-технического уровня страны. Если в этих словах есть доля истины, то причина — не в недостатке талантов…

Мир современной японской поэзии богат и многогранен. Множество школ и направлений уживаются на японском Парнасе, прославленном гениями древности Хитомаро и Нарихира, поэтами средневековья Басё и Бусоном, и уже в XX в. — зачинателем реалистической поэзии Исикава Такубоку и отцом японского символизма Хагивара Сакутаро. Есть поэты, прошедшие суровую школу классовых битв 20-х и 30-х годов: Канэко Мицухару, Оно Тосабуро, Цубои Сигэдзи. Есть поэты, такие, как Фукагава Мунэтоси из Хиросимы, которые пишут о прошлом, чтобы атомная трагедия не повторилась в будущем. Есть и поэты отчаяния, и поэты, хранящие традицию: «Прекрасное всегда печально, а печальное всегда прекрасно».

Одни витают в облаках, другие борются за жизнь, за лучшее будущее для человека — кто в Токио, кто на берегах Ёдогавы, где родились всемирно известные поэт Мацуо Басё, писатель Ихара Сайкаку и драматург Тикамацу Мондзаэмон — «японский Шекспир».

…Узенькая, в разноцветных вечерних огнях, оживленная улочка Эбисубаси когда-то называлась Сибаиура, что значит Театральные задворки. Здесь исстари находятся пять театров. Но я пришел сюда, чтобы взглянуть на двухэтажный домик у одного из перекрестков. В нем в 1903 г. родился один из известных поэтов современной Японии, Оно Тосабуро.

Невольно замедляю шаги… Свет в окнах не горит, и здание кажется мрачным, необитаемым. Старинное строение безмолвно. Но я знаю: когда-нибудь оно заговорит — иероглифами врубленной в стену мемориальной доски. Японским читателям широко известны сборники стихов Оно Тосабуро — «Осака», «Пейзажи», «На берегу океана», «Оскверненная Фудзи», «Путешествие по вертикали». Высоким мастерством отмечены и книги поэта, посвященные теории стихосложения: «Поэзия и творчество», «Заметки о современной поэзии», «Введение в современную поэзию». В дни его пятидесятилетия о нем восторженно писали: «Нашего любимого народного поэта… можно назвать поэтом мирового масштаба».

Впервые я встретился с Оно Тосабуро на вечере литераторов Осака и советских переводчиков в местном Дворце культуры. Я прочитал тогда свой перевод его антивоенного стихотворения «Мания коллекционирования новых слов». Потом эти стихи прозвучали по-японски в исполнении автора…

И вот он идет рядом со мной, захваченный людским потоком, и с жаром рассказывает о родном городе, о его достопримечательностях, об улицах, где он жил, где прошла его юность…

Когда-то во времена «бакуфу» — военно-феодального правления — здесь в районе Сэннитимаэ не было обжигаемых светом реклам домов и домиков — разноэтажного скопища камня, стекла и металла. Эти места прославились массовыми казнями непокорных режиму, совершавшимися по приказу сёгунов, узурпировавших много веков назад власть императора.