Изменить стиль страницы

7. Между тем наступило время очередного собрания ахейцев, и они сошлись в Эгий. Когда собрание было открыто, патряне и фарейцы стали перечислять обиды, причиненные этолянами при переходе через их земли, а от мессенян явилось посольство с просьбою о помощи против вероломства и насилия этолян. Слушая эти жалобы, остальные ахеяне разделяли негодование патрян и фарейцев и сочувствовали бедствию мессенян. Возмутительнее всего казалось ахеянам то, что этоляне в противность договорам осмелились вторгнуться с войском в Ахаю, не получив ни от кого разрешения на проход и не сделав даже попытки попросить о том. Раздраженные всем этим ахеяне постановили, что мессенянам должна быть оказана помощь, а стратег должен созвать ахеян в собрание вооруженными33, и какое бы решение после совещания ни было постановлено, оно должно войти в силу. Тимоксен, который в то время был еще стратегом, так как не истек срок службы его, уклонялся от похода и от самого созыва войск, ибо не полагался на ахеян, которые в это время нерадиво упражнялись в военном деле. Вообще по изгнании спартанского царя Клеомена все пелопоннесцы, будучи утомлены прежними войнами и рассчитывая на прочность установившегося положения дел, пренебрегали военным делом. Однако Арат, раздраженный и подстрекаемый наглостью этолян, брался за дело весьма горячо, тем более что уже с давнего времени питал к этолянам враждебные чувства. Поэтому он торопился созвать вооруженных ахеян в собрание и горел желанием сразиться с этолянами. Наконец за пять дней до установленного срока он принял государственную печать от Тимоксена, написал городам и созвал в Мегалополь способных к военной службе ахеян в вооружении. Мне кажется, уместно будет предпослать несколько замечаний об Арате, ибо характер его своеобразен.

8. Арат во всех отношениях был совершенный государственный муж. Он умел держать речь, составить план и хранить в тайне принятое решение. Никто спокойнее его не умел переносить гражданские распри, привязывать к себе друзей, приобретать союзников; к тому же он был замечательно способен изобретать против неприятеля коварные способы действия34, хитрости и козни и осуществлять их при помощи настойчивости и отваги. Очевидных доказательств этого очень много; из них наиболее убедительные известны каждому, кто знает в подробностях взятие Сикиона и Мантинеи35, изгнание этолян из города пелленян36, а в особенности образ действий Арата относительно Акрокоринфа. Зато этот самый человек всякий раз, когда решался овладеть открытым полем сражения, оказывался неизобретательным в планах, робким в нападении и неспособным глядеть прямо в лицо опасности. Поэтому он наполнил Пелопоннес трофеями, обращенными против него, и в этих случаях неприятелю всегда легко было превзойти его. Так неравномерны природные свойства людей не только телесные, но еще больше душевные: не говоря уже о том, что один и тот же человек в различных делах оказывается очень способным к одним и совершенно негодным к другим, но даже в делах однородных бывает и весьма проницательным, и столь же тупым, весьма отважным и величайшим трусом. Необычайного здесь нет ничего, и люди наблюдательные хорошо это знают. Так, иные смелы на охоте в борьбе со зверями и в то же время падают духом перед оружием и неприятелем, да и в ратном деле одни и те же люди ловки и храбры в единоборстве и ни к чему негодны в массе с другими и в строю. Например, конные воины фессалийцев несокрушимы в эскадроне и фаланге37; напротив, когда по обстоятельствам времени и места приходится сражаться вне строя, один на один, они становятся неловкими и негодными; этоляне наоборот. Критяне неодолимы на суше и на море в засадах, разбоях, в обкрадывании неприятеля, в ночных нападениях и вообще во всех делах мелких, сопряженных с хитростью; напротив, им недостает мужества и стойкости, когда неприятель наступает массою с фронта, выстроенный в фалангу; ахейцы и македоняне наоборот. Я сообщил это для того, чтобы рассеять недоверие читателей, если нам придется высказывать противоположные суждения об одних и тех же людях в положениях сходных.

9. Тем временем согласно решению ахеян в Мегалополе собрались все способные носить оружие; на этом месте мы сделали отступление. Мессеняне явились снова в собрание с просьбою не оставлять без наказания столь явное нарушение договора, при этом изъявляли желание принять участие в общем союзе и спешили приписаться к прочим союзникам. В принятии в союз правители38 ахеян отказали мессенянам, так как никто не мог быть принят в союз без соизволения Филиппа и прочих союзников. Дело в том, что оставался пока в силе клятвенный договор, заключенный при посредстве Антигона между ахейцами, эпиротами, фокиянами, македонянами, беотянами, акарнанами39, фессалийцами. Но они соглашались выйти на помощь мессенянам, если явившиеся послы отдадут своих сыновей в Лакедемон в качестве заложников в обеспечение того, что мессеняне без согласия ахеян не заключат мира с этолянами. Согласно условиям союза, лакедемоняне также выступили в поле и расположились лагерем на границах мегалопольцев, но не столько по долгу союзников, сколько ради наблюдения и выжидания событий. Что касается Арата, то, устроив таким образом отношения с мессенянами, он отправил посольство к этолянам, дабы известить их о принятом решении и побудить удалиться из Мессенской области и не касаться земли ахеян; в противном случае угрожал поступить как с неприятелем с каждым из них, вступившим на Ахейскую землю. Скопас и Доримах выслушали сообщение и, узнав, что ахеяне собрались, нашли полезным для себя подчиниться требованиям Арата. Тотчас они отправили вестников в Киллену40 и к Аристону, стратегу этолян, с письменною просьбою о скорейшей доставке им перевозочных судов к элейскому острову Феяде41. Два дня спустя они снялись со стоянки вместе с добычею и направились к Элее; ибо с элейцами этоляне жили всегда в дружбе, через них получая возможность вмешиваться в деле Пелопоннеса и пользоваться этим вмешательством для грабежей и разбоев.

10. Арат подождал еще два дня и в простодушной уверенности, что этоляне возвратились домой, как они и хотели показать, распустил ахеян и лакедемонян по домам; а сам с тремя тысячами человек пехоты и с тремястами конницы, а также с войском Тавриона двинулся к Патрам с намерением следовать за этолянами стороною42. Когда Доримах и Скопас узнали, что войско Арата наблюдает за ними и следует стороною, то частью из страха нападения ахеян во время посадки на корабли, частью из желания возбудить войну они отправили к судам добычу, причем отрядили достаточное количество испытанных людей для обеспечения переправы и отряжаемым воинам отдали приказ43 выйти им навстречу у Рия, ибо, говорили Доримах и Скопас, там они сядут на судно. Сами они первое время следовали за отправленной добычей с целью прикрытия, а потом переменили направление и пошли к Олимпии44. Услышав, что Арат и Таврион с упомянутым выше войском находятся в окрестностях Клитора, и полагая, что при таких обстоятельствах им невозможно будет совершить переправу от Рия без опасностей и битвы, они решили, что для них выгодно будет сразиться возможно скорее с войсками Арата, пока весьма малочисленными и совершенно не ожидающими нападения. При этом Доримах и Скопас исходили из того соображения, что, принудив неприятеля к отступлению, они ограбят страну и беспрепятственно переправятся от Рия, а тем временем Арат будет занят размышлениями о новом созыве ахеян; напуганное войско Арата убежит и не пожелает сразиться, а они получат возможность безопасно вернуться домой, когда им заблагорассудится. Руководствуясь расчетами такого рода, этоляне двинулись вперед45 и расположились лагерем в Мегалополитиде подле Мефидрия46.

11. Узнав о приближении этолян, ахейские вожди повели дело так неискусно и обнаружили такую несообразительность, больше которой и быть не может. Повернув от Клиторской области, они разбили свой лагерь подле Кафий, а когда этоляне направились от Мефидрия мимо города орхоменян, они вывели ахеян на равнину Кафий и стали строиться там в боевой порядок, причем протекающая через равнину река служила им прикрытием. Так как отделяющее их от ахеян пространство было неудобопроходимо, ибо перед рекою были еще рвы, большею частью трудные для переправы, так как ахеяне обнаруживали готовность к битве, то этоляне вопреки первоначальному решению не отважились сразиться с врагом и двинулись в полном порядке к горным перевалам в направлении к Олигирту47; они рады были бы, если бы никто не нападал на них и не принуждал к битве. Передовой отряд этолян подходил уже к перевалам, а замыкавшая движение конница проходила еще по равнине и приближалась к так называемому Проподу48 горного склона, когда Арат и Таврион выслали вперед под начальством акарнана Эпистрата конницу и легких воинов с приказанием подойти к неприятельскому тылу и тревожить его. В том случае, если бы настала необходимость вступить в битву, ахеяне не должны были нападать на задние ряды, когда неприятель оставил уже за собою ровные места, но напасть на передовой отряд немедленно по вступлении его на равнину. Таким образом, решительное сражение должно было произойти на ровной, гладкой местности, очень неудобной для ахеян с их вооружением и всем вообще военным строем и, напротив, очень благоприятной и выгодной для этолян, так как их вооружение и порядки были противоположны ахейским. Итак, вместо того, чтобы воспользоваться удобствами времени и места, ахеяне к выгоде неприятеля спустились в равнину; соответствующий тому получился и исход сражения.