Этого своенравный юноша уже не выдержал и устроил такое… Что потомки будут помнить ещё очень долгое время.

Именно тогда, впервые за своё существование был поставлен на уши весь Магический Совет. Лучшие чародеи Империи объединили усилия, чтобы противостоять молодому, не в меру амбициозному и талантливому волшебнику. Помнится, Рогон, закусив удила, рвался к власти и даже умудрился перетянуть на свою сторону почти пять королевств, после чего беспринципно бросил тысячи людей на битву с магами.

Однако на тайном собрании Совета путём сложных и заковыристых заклинаний, двадцать два чародея произнесли страшное заклинание низложения.

Золдан поморщился.

Восстание, конечно, было энергично подавлено и, надо сказать, в средствах тогда не стеснялись, а уж охоту на ведьм и колдунов объявили по всем королевствам такую, что мало кто и выжил… С тех пор Рогон пропал из поля зрения Совета на несколько лет. Ходили слухи, будто он женился на какой-то смазливенькой ведьме. Что же, такого мезальянса от него вполне можно было ожидать… И вот, по прошествии, должно быть, годов пяти, чародей снова появляется, исполненный Силы! Удивлению общественности не было пределов, поскольку все знали, что повторное Посвящение могут осуществить лишь столько магов, сколько занимались низложением. В общем, тёмная и странная история. Как удалось самородку Рогону вернуть себе былую мощь, никто так и не узнал. Болтали, будто написал он об этом небольшую книжонку, но, что сталось с неизвестным трактатом, и был ли он вообще, так и не выяснили.

А Рогон между тем посвятил свою жизнь воспитанию многочисленного потомства и наставничеству. Причём, как и следовало ожидать, учил он всех — и ведьм, и чернокнижников, и колдунов, и магов. Ученики его отличались вольностью суждений, крутым нравом и невиданной терпимостью по отношению к своим собратьям по чародейству. Вот такая история…

Постепенно мысли Золдана, витавшие вокруг преданий минувших лет, становились всё тяжелее и неповоротливее. А когда лиловый рассвет мягко разлился над городом, измученный размышлениями и бессонницей старый маг отложил излюбленную трубку в сторону и забылся чутким тяжёлым сном.

Люция бросила свой узелок и тяжёлый меч в траву.

«Уф! Надоела, железяка! — подумала вконец измождённая девушка. — Тащить его уже просто сил никаких нет. Может, оставить тут? Ведь, если подумать, то зачем мне меч? Хотя нет, не брошу, раз уж взяла, надо тащить дальше».

На небе занималась заря. Постепенно тьма ночи (о прохладе говорить не приходилось, поскольку её не было) рассеивалась. Макушки елей, совершенно чёрные на фоне светлеющего неба, слегка покачивались — новый день принёс благодатный, пускай и слабый, ветерок.

На маленькой лесной полянке, которую облюбовала ведьма, её уже поджидал сложенный заботливой рукой хворост и несколько заблаговременно припасённых глиняных мисок. Усталая путница с облегчением опустилась на огромную сухую валежину и перевела дыхание. Очень уж долгим выдался нынешний день — одни волнения и ни минуты покоя. Ведьма достала из складок платья кремень и огниво, аккуратно высекла над кучей хвороста искру — роса ещё не опустилась, поэтому сухие ветки вспыхнули дружно.

На всякий случай Люция настороженно принюхалась к утреннему воздуху. Никого. А тишина такая, словно весь лес вымер. Даже птицы ещё не проснулись. Тут беглую колдунью не найдут. До ближайшей дороги идти и идти, а чаща такая глубокая, что и случайные грибники не забредут. Не зря же аферистка почти седмицу искала подходящую полянку, чтобы заботливо приготовить здесь всё необходимое. Да, недостаток мастерства Люция с лихвой возмещала находчивостью.

Мурлыча под нос легкомысленную песенку, девушка приступила к смешиванию и растиранию собранных этой ночью травок, хвои и корней. Конечно, можно было и заранее приготовить всё необходимое, однако для сегодняшнего колдовства требовались сочные, не увядшие травки и только что собранная со старых вековых елей хвоя (иголки молоденькой поросли совершенно не годились).

Ну вот, травы смешаны. Что там у нас теперь? Ага, болотная вода… Ведьма торопливо покинула полянку. Буквально через несколько шагов земля под ногами колдуньи начала с хлюпаньем и чавканьем проваливаться, голые щиколотки приласкал упругий мох. Вот и болото! В неверном свете зарождающегося дня среди невысокого осота то тут, то там маслянисто поблескивали озерца чёрной воды. Колдунка опустилась на колени прямо в тёплую жижу, на ощупь раздвинула руками пышный мох и зачерпнула чёрную, пахнущую землёй и затхлостью водицу.

К костерку Люция вернулась с полной плошкой. Аккуратно размешала в ней растёртые травы и поставила на угли.

А лес тем временем начал наполняться звуками — одна за другой просыпались птицы, зажужжали насекомые, казалось даже, будто кусты и те шумят громче, нежели до рассвета. Ведьма устало потянулась, достала из узелка свой скромный ужин — кусок варёного мяса и сдобную булку, уселась поудобнее и принялась за обе щёки уписывать еду. Доев последний ломтик хлеба и последний кусочек говядины, девчонка звучно икнула. Глаза слипались, безумно хотелось спать, но с делами ещё не было покончено.

Осторожно, чтобы не обжечься, Люция сняла с углей миску бурлящего и чёрного, как дёготь, отвара. От глиняной плошки валил густой пар и пахло горечью. Кое-как остудив зелье, колдунка скинула с себя платье и, оставшись в чём мать родила, принялась натираться обжигающей кашицей, проговаривая вслух древнее заклинание и иногда шипя от боли, если было слишком уж горячо.

Скопившуюся на дне миски густоту девушка втёрла в короткие русые волосы. Наконец, когда плошка опустела, юная ведьма громко выкрикивая в небо слова старинного заклинания, в безумном танце закружилась по полянке. Где-то далеко испуганно вспорхнула с ветвей потревоженная криками птица. Чумазая колдунка довольно улыбнулась и направилась обратно к болоту. Спустя несколько сот шагов она нашла в топи небольшой просвет — чёрная вода, кое-где покрытая ряской, глянцевито блестела…

Повизгивая от гадливости, девчонка вошла в водоём. Дно оказалось илистым и вязким, ноги чуть ли не по колено проваливались в рыхлую тину, длинные водоросли цеплялись за лодыжки. С трудом пересиливая отвращение, колдунка поспешно смыла с тела и головы липкий отвар.

Вернувшись на полянку, ведьма обтёрлась одной из нижних юбок, прикорнула возле потухшего костра и сладко уснула прямо на голой земле…

Когда над лесом взошло солнце, небо было безоблачным и девственно чистым. Стало быть, воцарится такая же жара, как накануне. Робкие лучи дневного светила упали на полянку и ласково пригрели спящую возле остывшего костра девушку. Та лишь поморщилась, почувствовав на лице солнечный лучик, и повернулась на другой бок. Но надоедливый гость не отставал от своей сонной жертвы, вот он помаячил на голом девичьем плече, затем скользнул по бедру и, наконец, пощекотал грязную босую пятку.

Люция брыкнула ногой и проснулась. Как оказалось вовремя.

Солнце уже припекало — до полудня осталось всего ничего. Девушка сладко потянулась и со вкусом зевнула. Вполне вовремя проснулась, ещё бы час поспала и могла весьма чувствительно обгореть. Поджарилась бы до хрустящей корочки. Ведьма резво вскочила на ноги и первым делом тщательно себя оглядела. Замечательно! Фокус с отваром удался на славу — кожа приобрела ровный золотистый цвет, а волосы…

Колдунья осторожно провела руками по голове, пропуская сквозь пальцы длинные, сверкающие на солнце пряди. С нетерпением Люция кинулась ворошить старое платье и через несколько мгновений извлекла на свет маленькое зеркальце в стальной оправе. Ну, точно! Девушка с интересом рассматривала себя, поворачивая голову то так, то эдак. Волосы приобрели прежний рыже-каштановый цвет, даже длина та же самая! Не подвело колдовство!

Не зря девчонка безжалостно остриглась и так тщательно изменила внешность, идя на встречу с Тороем. Теперь, если маг её случайно встретит, ни за что не узнает! Жаль только, что побочное действие колдовства — золотистая смуглость кожи — продержится недолго, уж больно смотрится привлекательно… Прекратив любоваться, колдунка быстро оделась, тщательно собрала все свои вещи (негоже сор оставлять, ведьма всё-таки, а для ведьмы лес, что родной дом). Самое главное — Книгу — спрятала в кармашке платья. Окинув полянку прощальным взглядом, девушка подобрала пожитки и двинулась прочь.