Однако это ещё были только цветочки. Урожай «ягодок» созрел спустя два с половиной года, когда молодой маг объявился-таки в сопредельном королевстве, где и был уличён в сношениях с Гильдией Чернокнижников. А уж это совсем недопустимо — член Великого Совета в рядах чёрных магов! Нонсенс, и только. Да, много камней тогда упало в огород Золдана…

Но даже и после этого растрачивающий себя в скандалах Торой не угомонился. Был ряд весьма ловких делишек, провёрнутых в соседних королевствах. Ну и, наконец, совсем неслыханная дерзость — участие в обряде Зара… Что стало последней каплей.

Тороя в Совете не любили в принципе — за чрезмерное себялюбие. А он то и дело подбрасывал злопыхателям новые поводы для сплетен. Но обряд Зара — это было уже через край. Безнаказанная наглость молодого мага превзошла все мыслимые и немыслимые границы.

«Я вам говорил! Я предупреждал! — визжал на очередном заседании (проходящем как всегда в отсутствие Тороя) главный оппонент Золдана — Яктан. — Я говорил, что этот нахальный щенок наломает дров. Но тако-о-о-ое!!!»

Самое унизительное для учителя «нахального щенка» заключалось в том, что его противник попал в точку. Никакими объяснениями оправдать поступок Тороя было нельзя. Вместе с Золданом, кривя красивый рот, молчал и Алех, невозмутимо перебирая в холёной руке магические чётки. А что тут скажешь? Яктан тем временем носился с развевающейся бородой вдоль овального стола Залы Собраний, сыпля обвинениями. Седовласые маги слушали внимательно и, самое опасное, дружно кивали…

«Что возомнил о себе этот щенок? — надрывался Яктан. — Довольно мы шли у него на поводу! Я состою в Совете тридцать лет и не припомню ни одного мага, которому было бы предоставлено столько поблажек! Может, хватит благоговеть перед этим нахалом, Сила его побери!? Да, я понимаю, отчего Золдан носится со своим любимчиком, как с писаной торбой! Ещё бы, самый могучий маг последних столетий попал ему на воспитание! Какой волшебник не мечтает о таком преемнике? Вот только где этот преемник? Где? Очернил имя своего учителя, поставил под угрозу его репутацию и авторитет, а сам без зазрения совести спутался с чернокнижниками!»

Золдан скрежетал зубами, но всё-таки молчал. Сегодня он никак не мог защитить ученика. Встань сейчас пожилой маг с очередной оправдательно-просительной речью, и его съедят заживо прямо здесь — в центре Залы Собраний.

Да, обряд Зара — это уж точно чересчур. И зачем только Магический Совет в своё время пошёл на поводу у чернокнижников?

Около трёхсот лет назад, аккурат после многолетних кровопролитных междоусобных войн, разожжённых магом Аранхольдом, немало сильных волшебников отошли в Мир Скорби (кто-то в битвах голову сложил, кого-то при помощи магии умертвили), остались молодые и неопытные. Это сыграло на руку чернокнижникам и ведьмакам. Вся нечисть решила разом воспрянуть. И то верно — когда ещё такая удача выпадет? Пока маги не могли оказать достойного сопротивления, следовало силой занять места в Совете, чтобы тем самым перетянуть бразды правления в руки своей шайки. Само правление чернокнижникам, может, было и не нужно, но как упустишь такую дивную возможность отыграться за годы и столетия гонений?

Казалось бы, побоище было неизбежно. Среди магов, конечно, ещё оставались опытные воины, которые сумели бы дать достойный отпор чернохитонщикам, но Аранхольдовы междоусобицы так обескровили Совет, что любая битва могла стать для него последней. Чернокнижникам тоже не особо улыбалось лезть в драку, тем более что из-за постоянных казней и гонений среди них редко попадались колдуны старше девятнадцати-двадцати лет. Иными словами — ни опыта, ни сил, ни знаний. Да и в политику в девятнадцать лет не каждый захочет соваться, мало кому в таком возрасте интересны Советы — сколь бы ни были они магические — и собрания — сколь бы ни были они волшебные.

И вот, нашёлся среди молодых колдунов один довольно посредственный, но весьма находчивый некромант по имени Витам. Именно он и предложил Совету, мол, чернохитонщики не лезут во власть, а им за это дают право на безвозмездное проведение раз в двадцать пять лет обряда Зара — проникновения в Мир Скорби.

Обряд этот, сложный не только по своему проведению, но и по количеству расходуемой Силы, позволяет самому могучему из чернокнижников войти в Мир Скорби, дабы расширить круг своих знаний и умений, а то и поговорить (если хватит силёнок) с кем-нибудь из почивших. Казалось бы, всё невинно, но именно за счёт таких «путешествий» чернокнижники оттачивали мастерство и, соответственно, набирали Силу. Если раньше за подобные происки некромантов безжалостно умерщвляли, то после заключённого соглашения, обряд стал вполне официальным и ненаказуемым, да ещё и таким частым… Один раз в поколение — очень щедрый подарок. Но торговаться, увы, не позволяли обстоятельства.

Такой высокой ценой Совет был спасён от чернохитонщиков. Договор подписали и скрепили магическими рунами обеих сторон. И, конечно, нарушать его, до поры до времени, было невыгодно никому.

А теперь представьте — спустя много лет после этих событий, талантливый ученик Золдана Торой вдруг вступает в какие-то странные отношения с Гильдией. И каков же был шок Совета, когда в очередном обряде Зара (будь он трижды неладен) принял участие Торой — Белый маг, поднаторевший тайком в чернокнижии! Сильнейший волшебник из рождавшихся в последние столетья! И этот волшебник не только проходит всю процедуру посвящения в некромантию, но и успешно опускается в Мир Скорби. И как красиво! Почти на сутки!

При этом двадцать сильнейших некромантов и чернокнижников при помощи бешеного количества скопленной Силы удерживают мага в мире мёртвых, а когда он возвращается, едва ли не падают бездыханными. Он же возникает в мире живых и, пока обессиленные колдуны валяются ничком, изящно делает ноги.

Так нахально провести некромантов не удавалось никому. Поэтому неудивительно, что Тороя искали для расправы. Началась настоящая облава. И, если бы молодой наглый волшебник не умел так ловко запутывать следы, одна Сила знает, что бы с ним сотворили. Теперь талантливого мага-выскочку ненавидели все (как говорится — и наши, и чужие), а не один только Магический Совет.

Кстати, о последнем. Разумеется, волшебники не ограничились одним только исключением своенравного неуправляемого чародея из Совета. Была предпринята очень сложная, муторная и трудоёмкая процедура низложения — Тороя лишили возможности использовать Силу. Последний раз подобную процедуру производили триста шестьдесят семь лет назад, когда был низложен Рогон. Но того-то хоть было за что…

Разумеется, к яростным протестам Алеха и Золдана Совет не прислушался. Не спасла демагогия.

Главной же загадкой был и оставался странный поступок молодого волшебника в отношении чернохитонщиков. Почему он так бесстыдно обманул их? На этот вопрос не могли ответить ни некроманты, ни маги, ни сам Золдан. Что творилось в голове у Тороя, для всех так и осталось тайной.

Но вот Золдан с трудом вырвался из плена воспоминаний и в очередной уже раз посмотрел на греющегося возле камина пленника. Беглого мага, которого старый чародей по закону должен передать в руки палача за содеянные преступления.

— Мальчик мой, — назидательным старческим голосом начал Золдан, — как ты мог попасться в эту старую, как мир, ловушку? Ведьмин Гриб… Ну надо же!

Молодой маг, не поворачиваясь (и без того едва сидел), с трудом ответил:

— Ты же знаешь, я теперь так же далёк от волшебства, как мой папаша. Заклятие низложения разорвать не под силу даже мне.

— Сам виноват, самоуверенный юнец! Неужели ты думал, что сможешь морочить голову такому количеству чародеев? — удивился и несколько вспылил Золдан.

Торой кивнул:

— Да. Именно так я и думал. Но вы оказались глупее и беспринципнее, чем я ожидал. Между прочим, обряд низложения (кстати, весьма болезненный) взят из чёрной магии. За изучение которой, к слову говоря, у меня и отобрали Силу.

Золдан нахмурился и сделал слабую попытку обелить своих коллег: