Дж. Кук посетил Малекулу в 1774 году. Удивительно, что почти двести лет спустя один из членов кино-экспедиции, которая отправилась в глубь острова, мог написать, не погрешив против правды, следующее:

— Что значит большой и малый намбы? — спросил я Мацея, когда мы приближались к берегу острова.

— Как что! Большие и малые пенисы. Именно таким образом здешние плантаторы различают две группы населения в глубине острова, сохраняющих обычаи своих предков и их «одежду». Намба — это то, чем прикрывают детородный орган. У малых намба — это разрезанные банановые листья, а у больших намба — огромный пучок окрашенных волокон пандануса. Довольно эффектное зрелище. К тому же они носят пояса из древесной коры и окрашивают их в бело-красный цвет.

После такого объяснения я проникся к намба особым чувством.

Достоинства кокосовой пальмы

Сначала мы завернули, пожалуй, в наиболее цивилизованную часть Малекулы — в Лакаторо. Здесь находится недавно открытый центр сельскохозяйственного профобучения, задача которого осветить весь остров лучами знаний белого человека в области животноводства и выращивания культурных растений, и в первую очередь кокосовых пальм. Однако проблемы молочности коров были временно отодвинуты на задний план, так как главной задачей белых и темноко-жих жителей Лакаторо и его окрестностей стала постройка аэродрома в близлежащем Норсупе.

Совместное правительство запланировало построить здесь новую взлетную полосу, что вызвано экономическими нуждами этой части острова. Поэтому у французской фирмы Plantations Réunes des Nouvelles Hébrides купили часть старой кокосовой плантации, вырубили деревья и выровняли площадку бульдозерами. Возможно, все кончилось бы благополучно, если бы при этом не коснулись… тропинки, абсолютно необходимой жителям деревушки Тауту. Деревенские жители бурно протестовали, а когда увидели, что это не помогает, посадили на свежевыровненном грунте кокосовые пальмы. Бульдозеры кондоминиума прошлись разок по саженцам, но на их месте появились новые кокосовые деревья. Снова бульдозеры сровняли деревья с землей, и вновь зазеленели пальмы.

Заодно выяснился вопрос о том, кто является истинным хозяином этой земли. Оказалось, что французская фирма, эксплуатировавшая плантацию более пятидесяти лет, получила право собственности на эту землю довольно странным образом. Однажды к берегу Малекулы подошли корабли. Тщедушные вьетнамцы под надзором военных быстро расчистили и огородили территорию и посадили на ней пальмы. Со временем ограждение, окружающее плантацию, отодвигалось все дальше в глубь острова. Члены Национальной партии Новых Гебрид считают, что земли, которыми сейчас владеют белые, были всего лишь сданы им в аренду хозяевами острова. Если предки и брали какую-то плату (табак или сломанные ружья), то только за то, чтобы белые сажали кокосовые деревья на этой земле. Поскольку кокосовые пальмы уничтожены — значит, сделка аннулирована, и ничто не мешает теперь жителям острова посадить на этом месте свои деревья.

Логика этого рассуждения казалась непоколебимой. Тем не менее ни белые плантаторы округи, ни администрация кондоминиума не желали с ней согласиться. Спор тянулся более двух лет. Вопрос об этой территории стоял так остро, что стало просто необходимо найти какой-нибудь выход из создавшегося положения. Поэтому сначала предприняли ряд «смягчающих» действий: закрыли ближайшую посадочную площадку (это значительно осложнило жизнь островитян); среди соседей Тауту провели агитацию: им разъяснили, что в результате неразумного упрямства деревенских жителей, воюющих за свою тропинку, остальным был нанесен существенный ущерб. На всякий случай усилили местные полицейские отряды.

В тот момент, когда наш «Росинант» стал на якорь вблизи Норсупа, поступило сообщение, что взлетная полоса будет построена в ранее установленном месте, на участке, купленном администрацией кондоминиума. Было сказано, что такое решение принято на благо всего острова, поэтому интересы небольшой деревушки Тауту не должны служить препятствием в этом праведном деле. Тем не менее администрация великодушно согласились платить жителям деревни четыреста долларов в год за аренду и разрешила таутанам пересекать взлетную полосу именно в том месте, где когда-то проходила незабвенная тропинка. Жители деревни имели право в первую очередь получить работу на строительстве аэродрома, а позднее — в его службах. Во время нашей стоянки в заливе Норсуп положение на острове; оставалось напряженным. Толпились люди, шло обсуждение.

Наше посещение Лакаторо и история со строительством аэродрома послужили толчком для размышлений. Хотя большие и малые намба еще не умели сказать своего слова о порядках удивительного творения архаичного колониализма, каким является кондоминиум, однако создавшаяся ситуация свидетельствовала о том, что совместное правительство не может не прислушиваться к мнению коренных жителей и не считаться с ним.

В Лакаторо на берег сошел Доминик, а его место занял другой агроном из сельскохозяйственного центра. К нам присоединился также француз Фрэнсис, учитель. Он отправлялся инспектировать школы, разбросанные по острову. Этот молодой человек принес с собой на «Росинант» большой запас веселья и снаряжения для подводного плавания, включая компрессор, резервные баллоны, а также нетонущий нож. Багаж агронома был менее привлекателен. Кроме личных вещей он прихватил на судно бутылочку с шестьюдесятью двумя… божьими коровками.

Когда я поинтересовался, зачем ему эти симпатичные насекомые, он ответил:

— Это мое «тайное оружие».

Пока «Росинант» стоял под погрузкой и принимал на борт пассажиров (мы должны были также забрать местных жителей, которые везли с собой ямс, рыбу и кокосовые орехи для родственников), я воспользовался свободным временем и отправился немного побродить. Среди пальм порхали разноцветные бабочки и бродили коровы.

Под крышей сарая (она защищала от лучей палящего солнца) из кокосовых орехов извлекали копру. Они были уложены здесь горой. Более десятка меланезийцев, словно пчелы, трудились над орехами. Я присел рядом на траву и стал наблюдать, как кололи гигантские орехи.

Работа была не из легких, так как скорлупа кокосовых орехов оказалась весьма твердой. Однако содержимое орехов быстро извлекалось. Проворные руки работали удивительно ловко. Кокосовое молоко потоками лилось прямо на землю, но никто не обращал ни малейшего внимания на нектар, который во всех репортажах о путешествиях описывается красочно и восторженно.

Действительно, кокосовый орех наполнен довольно приятной опаловой жидкостью, сладковатой на вкус. Сообразительные люди «облагораживают» это питье, заливая в скорлупу через выдолбленное отверстие довольно большую дозу рома. Такой коктейль называется (в частности, в Мексике) «коко-локо» — «бешеное кокосовое молоко». В свое время название это мне очень нравилось, тогда как вкус коктейля — несколько меньше.

Я наблюдал, как извлекали мякоть ореха, то есть будущую копру, в надежде, что, может, мне удастся увидеть так называемую кокосовую жемчужину. Случается, что иногда кокос содержит внутри комочек извести величиной с черешню. Цветом, блеском и даже твердостью он напоминает настоящий жемчуг. В прежние времена подобным жемчужинам растительного происхождения присваивали магические свойства: их считали амулетами и продавали за большие деньги. Однако на этот раз мне не повезло. Меланезиицы вскрыли при мне двести, может, триста орехов, но жемчужины как не бывало.