Однако плантаторы с островов Южных морей в XIX веке считали (как считают и теперь), что толпы местных и азиатских рабочих составляют неотъемлемую часть их сельскохозяйственных предприятий. Бездельничающий абориген представлялся белым преступным элементом.
Галерея белых разбойников в районе Тихого океана пополнилась новым экспонатом — охотниками за рабами (местное название — Blackbirders, то есть «черно-птичник», или человек, охотящийся за несчастными аборигенами).
Охотники за рабами на островах Южных морей называли себя вербовщиками. Они обещали островитянам золотые горы, заключая с ними мнимые «контракты» и посылая их на плантации Фиджи, Квинсленда или на добычу гуано в Перу. На самом деле белые занимались постыдным промыслом, применяя крайне бесчестные приемы. Сомнительную славу пионера, доставившего первых невольников в Австралию, снискал Бенджамен Бойд, а его жертвами в 1847 году стали меланезийцы с островов Луайоте. Гражданская война в США, в результате которой возникли временные затруднения в производстве хлопка, табака и других дефицитных товаров, привела к тому, что предпринимались попытки выращивать эти культуры в Австралии и на тихоокеанских островах. Не все они были успешными, но все требовали рабочих рук.
Островитяне с Новых Гебридов, большей части Соломоновых островов, прибрежных районов Новой Гвинеи и соседних с ними островов являлись первоклассным «материалом» для работорговцев. Вскоре они и стали объектом охоты. Нередко аборигенов похищали с берегов или уводили из деревень любыми невероятными способами. Занимаясь своим постыдным промыслом, работорговцы проявляли чудеса изобретательности, что приводило к ответным убийствам. Картина была та же, что и в период погони за сандаловым деревом.
При похищении людей работорговцы не брезговали ничем. Они переодевались на борту своих шхун миссионерами и торжественно шествовали в белых простынях, имитирующих стихарь. Некоторые, стремясь замаскироваться еще лучше, возили на своих судах фисгармонии. Как только переодетыми они оказывались на берегу, капитаны наигрывали на фисгармониях псалмы. Местные жители толпами собирались на борту судна. Тогда команда шхуны бросалась на них с палками и загоняла в трюм. Затем судно уплывало, чтобы повторить этот трюк в другом месте, если работорговцам не приходил на ум какой-нибудь новый. Разбойники, занимавшиеся этим промыслом, к тому же не останавливались перед проведением своеобразного отбора «добытого» ими товара. Они попросту выбрасывали за борт детей и стариков, не имевших никакой ценности. Пресловутый «одноглазый капитан» пользовался своим протезом для своеобразного шантажа. Перед местным вождем он вынимал искусственный глаз и грозил: если деревня не поставит ему на борт требуемого количества людей, он сделает так, что каждый островитянин также потеряет глаз. Находчивый капитан, говорят, никогда не жаловался на недостаток «живого товара».
Другой излюбленный способ заманивать «живой товар» — это своего рода «услуги», которые работорговцы оказывали аборигенам в надежде получить вознаграждение в виде новой партии груза. Они просто-напросто помогали островитянам в охоте за человеческими черепами. У многих племен на островах Меланезии существовал обычай, согласно которому юноша, прежде чем стать мужчиной и получить разрешение на женитьбу, должен сначала доставить в свою деревню голову воина или какого-либо другого человека. Один из «вербовщиков» решил возить юношей на соседние острова, где такой обычай был неизвестен, и поэтому местные жители легко становились жертвами обмана. Затем «пассажиров» отвозили на родной остров, а те в уплату за оказанные им «услуги» прихватывали с собой на борт определенное количество рослых невольников.
Так как такой способ добычи «живого товара» казался работорговцам слишком обременительным, некоторые из них сами убивали островитян и торговали уже «готовыми» головами. Издавна в Сиднее высушенные головы аборигенов были признанной отраслью торговли.
Самым могущественным покровителем охотников за черепами, и особенно тех, кто доставлял свой «товар» в Квинсленд, был плантатор Роберт Таунс, человек влиятельный, пользующийся уважением в Австралии. Таунсвилл — один из важнейших портов на восточном побережье Австралии — назван его именем. Р. Таунс оказывал поддержку всякого рода проходимцам, которые доставляли меланезийцев на его плантации, и неоднократно использовал свое влияние в австралийских органах правосудия. Смертность невольников на плантациях Таунса достигала устрашающей цифры — двадцать пять процентов. Плантатор до глубокой старости чувствовал себя прекрасно в своей роскошной резиденции в Сиднее. Разумеется, лично он не участвовал в гнусной охоте за рабами, но тем не менее именно он — главный виновник преждевременной смерти тысяч людей.
Сейчас уже невозможно восстановить статистику, касающуюся торговли рабами, даже если бы она велась. По самым скромным подсчетам, работорговцы поставили около ста тысяч островитян (!). Эта огромная цифра, возможно, и не столь красноречива, но тот факт, что в результате торговли рабами многие острова Меланезии обезлюдели, говорит сам за себя. С Новых Гебридов вывезли такое количество аборигенов, что для работы на создававшихся там впоследствии плантациях французам приходилось привозить кули из Индокитая.
Большую часть XIX века на островах Тихого океана сила оставалась основным законом. Острова не имели международного правового статуса. Бродяги со всех морей мира, беглецы, объявленные вне закона, злоумышленники — все могли селиться где им заблагорассудится — на любом атолле, на любом острове. Для того чтобы пуститься в странствия по этим водам, было достаточно иметь двадцатиметровую шхуну, немного отваги, оружие и не иметь совести!
В начале нашего века все тихоокеанские острова находились под европейским, североамериканским, австралийским и новозеландским господством. Постепенно развивалась экономика этих островов, связанная, разумеется, с постоянным ростом доходов могущественных торговых предприятий и плантаций колонизаторов. Увеличивалось производство кокосового ореха, возделывался также сахарный тростник, добывались полезные ископаемые. На Тихом океане шла торговля, осуществляемая с помощью живописных шхун или смрадных пароходов. Продолжался лов голотурий, пользующихся столь большим спросом в Китае, добывались жемчужницы и раковины. На маленьких судах с острова на остров передвигались по служебным делам миссионеры и чиновники. Явные акты разбоя и насилия в основном прекратились; на смену им пришла систематическая эксплуатация островов. Развивалась торговля и росли такие порты Океании, как Папеэте на острове Таити, Порт-Вила на Новых Гебридах или Нумеа на Новой Каледонии.
В течение двадцати лет, в промежутке между первой и второй мировыми войнами, аборигены большинства островов стали проявлять желание к самоуправлению. Это, разумеется, не вызвало восторга у самонадеянных белых чиновников из Канберры, Лондона или Парижа.
Первая мировая война внесла определенные изменения в границы владений европейских держав на Тихом океане. Некоторые территории на Новой Гвинее и Соломоновых островах, ранее принадлежавшие Германии, стали подмандатными территориями, управляемыми Австралией или Новой Зеландией. В то же время Каролинские, Марианские и Маршалловы острова перешли под контроль Японии, которая стала эксплуатировать природные ресурсы в западной части Тихого океана и приступила к подготовке сооружения военных баз на некоторых островах. Эти базы вскоре должны были стать «непотопляемыми авианосцами», с помощью которых японцы осуществили тщательно подготовленное ими завоевание Тихого океана.
В конце 1941 года (в Европе уже более двух лет бушевала вторая мировая война) японцы неожиданно ворвались в западную часть Тихого океана, которая сразу же оказалась в водовороте бурных военных действий. Японцы, которые, как гласила молва, будто бы «не умели летать», совершили массированный налет на базу американского военно-морского флота в Перл-Харборе на Гавайских островах и за короткое время вывели ее из строя. Низкорослые солдаты устремились на Малайские острова и Филиппины, пал «неприступный» Сингапур, а после него наступила очередь Нидерландской Ост-Индии. Японцы совершали то, чего от них никто не ожидал. Так на Тихом океане вспыхнула внезапно большая война. Японские войска вторглись на Новую Гвинею и Соломоновы острова. Колониальные власти не располагали достаточно крупными силами, способными сдержать продвижение противника. Северная Австралия, Новая Каледония, Новые Гебриды и даже Новая Зеландия оказались под угрозой нападения. Военно-морской флот Японии обладал превосходством, а ее военно-воздушные силы казались непобедимыми.