– Последнее, что я помню, это палаццо да Моего. Как я валяюсь там на полу… и исхожу кровью.

Княгиня кивнула. Ее веки вздрогнули так, будто в глаза попали соринки.

– Да, от большой потери крови вы чуть не умерли. Пуля попала вам в плечо. Мне стоило немалых трудов перевязать его. Но крови вы потеряли страшно много, слов нет. Весь пол вокруг вас был в крови. Кровь из раны никак не унималась… – Княгиня сняла с переносицы пенсне. – Я думала, ты умираешь, Алвис – Она всхлипнула.

Трон сообразил, что настал прекрасный момент для объяснения. Наконец он скажет то, что давно мечтал сказать. Но он медлил – он никак не мог решить, обращаться ли ему к ней по-прежнему на «вы», или, по ее примеру, перейти на «ты». Между прочим, он не был уверен, что не ослышался или просто заснул ненадолго и это «Алвис» и «ты» ему приснились.

Тем временем княгиня справилась с собой, и лицо ее, только что такое мягкое и открытое, снова стало привычно строгим и замкнутым. Поэтому Трон, лишь бы нарушить молчание, которое уже становилось тягостным, спросил первое, что пришло на ум:

– А почему у двери нет часовых? Я-то думал, что меня, по крайней мере, домашнему аресту подвергнут.

Княгиня живо откликнулась:

– Нет, ты не под арестом. Ты оправдан по всем статьям.

– А что произошло?

– Документы, которые искал Перген, обнаружились. Вместе с почтой для императрицы. Брук немедленно составил доклад для Тоггенбурга, а копии с него отправил Шпауру и императрице. У Тоггенбурга не было больше возможности откладывать это дело в долгий ящик Он, тем не менее, хотел отправить тебя в военный госпиталь, но тут пришло указание свыше.

– Указание от императрицы?

Княгиня улыбнулась.

– Нет. Указание пришло по телеграфу непосредственно из Вены.

– Откуда тебе все это известно?

– От Шпаура, Следствие теперь ведет он. Он оказался в высшей степени предупредительным господином. И удивительно снисходительным к некоторым фактам твоего поведения… Знаешь, Шпауру понравилось, что ты сумел бежать из военной тюрьмы. Вся Венеция только и делает, что обсуждает твой побег из «свинцовой камеры».

– Я ни в какой «свинцовой камере» не был. Это слухи – и больше ничего!

– Но этой славы тебе не избежать. Ты – тот самый человек, которому удалось бежать из «свинцовой камеры». В снежную завируху, через крышу тюрьмы.

– Глупости все это. А еще о чем судачат?

– Поговаривают и о том, будто на балу у вас была сама императрица и ты с ней танцевал.

– Было бы невежливо отказать ей…

– Она тебе нравится?

Трон на мгновение задумался, потом сказал:

– По-моему, да!

– А что тебе в ней нравится?

– Что она чем-то похожа на тебя.

– А я какая?

– Не такая, как все, – говорит Трон. – Женщин, подобных тебе, я не встречал никогда в жизни. – Помедлив немного, он спросил: – А когда я выздоровею, мы будем по-прежнему часто видеться?

– Если пожелаешь.

– Каждый день?

– Каждый день.

– И каждое утро? И в полдень тоже? И вечером?

Княгиня засмеялась.

– Ты никак мне предложение делаешь?

Тут бы Трону просто сказать «да!», но вопрос сбил его с толку. Получалось, что княгиня – первая – заговорила о предложении. Трон смутился. А потом он смутился еще больше, потому что княгиня наклонилась и поцеловала его.