— Молли, пойдем со мной, туда, где дети не смогут услышать, нам надо поговорить, — сказал Хью своей соотечественнице.

Поколебавшись минуту или две, она кивнула и пошла следом за горцем в тень высоких выветренных, скал, которые природа взгромоздила одну над другой. Оттуда было не только ничего не слышно, но даже плот не был виден.

Там Хью обратился к женщине:

— Молли, ты очень переживаешь потерю Хемиша, а того, что случилось с твоими девочками, хватит, чтобы вывести из равновесия любую мать. Конечно, сейчас не самое подходящее время, но тебе все-таки необходимо принять решение, ради всех нас — в особенности, ради будущего тех трех дочерей, которые у тебя еще остались. Дженни особенно необходимо поселиться где-то и начать жизнь сначала. Она никогда не сможет забыть, что с ней сделали Феррис и его люди, также как и ты. Но если будет чего ждать, о чем думать, она сможет оставить все это в прошлом. Именно это она должна сделать — да и все вы, ведь жизнь продолжается.

— В том, что ты говоришь, есть смысл, Хью. Я несу ответственность за детей — всех детей Хемиша, но… я никак не могу поверить, что он — мертв. А Хелен и Эйлин… Что, если их не схватили, и они все еще скрываются где-то в лесу? Я не могу их бросить. Я не могу!

Молли начала тихо плакать. Хью смотрел на нее сочувственно несколько минут, а потом взял ее за руку.

— Молли, то, что я собираюсь сказать тебе сейчас… мне придется быть жестоким, потому что… будет еще более жестоко, если я этого не скажу. Хемиш действительно мертв. В этом не может быть никаких сомнений, потому что человек, который убил его, снял с него скальп, чтобы продать индейцам…

Не обращая внимания на крик ужаса Молли, Хью продолжал:

— Джил застрелил убийцу Хемиша и отобрал у него скальп. Он у него, если тебе нужны доказательства.

— Нет… нет! — Молли застонала в ужасе от его слов, но Хью еще не все сказал.

— Теперь ты должна решить, что будешь делать дальше, Молли. Сэм совершенно уверен, что индейцы увели твоих старших дочерей с собой. Он говорит, что они направляются на Запад, в том же направлении, что и мы. Но это — огромная страна, и я не могу тебе обещать, что мы их найдем. Может быть, они недолго выдержат. Сэм говорит, что многие девушки, которые попадают к индейцам, убивают себя при первой же возможности…

Молли снова застонала, как будто ее ранили в самое сердце, и Хью сжал ее руку с сочувствием и пониманием.

— Я никогда не перестану искать твоих дочерей, Молли, ни я, ни Сэм, ни Джил, ни Роберт. Но нам нужно смотреть фактам в лицо. Тебе нужно решить, отправишься ли ты с нами на Запад или вернешься в Форт Питт, к тем, с кем ты приехала сюда. Или же, может, ты захочешь вернуться в Шотландию. В таком случае я помогу тебе с деньгами.

Молли покачала головой.

— В Шотландии теперь у меня ничего не осталось.

— Я не знаю, что там на Западе — кроме земли. Я собираюсь отвоевать у диких лесов землю под ферму для себя, Роберта, Анни и Морны. Мы поможем тебе построить домик на твоей собственной земле, если это именно то, что ты хочешь, и дадим тебе скота для начала. Это будет тяжелая жизнь, но у тебя есть три пары рук для помощи, а я и Роберт будем поблизости. Если это тебя не вдохновило, мы можем оставить тебя в Сент-Луисе. Сэм говорит, что это быстро разрастающийся город, а теперь особенно, потому что туда ходят речные суда из Нового Орлеана. Там не будет недостатка в работе — приличной работе, для тебя и девочек.

Молли думала, опустив голову, и Хью отпустил ее руку.

— Женщине трудно принимать решения сразу после потери мужа и двух детей… но его нужно принять, Молли, и сделать это сейчас. Ты поедешь дальше, или же мы отвезем тебя в Форт Питт?

Когда Молли Брукс подняла голову, чтобы посмотреть на Хью Маккримона, к ней вернулось самообладание, хотя в глазах еще метался ужас.

— Я пытаюсь сделать то, что ты просишь, Хью, и подумать о моих девочках — обо всех девочках. Я не могу вернуться в Шотландию, потому что у меня там не осталось родственников. В Форте Питт есть знакомые, но мы потеряли с ними связь, и они заняты своими делами — если только не уехали уже оттуда. Кроме того, я как представлю, что каждому придется рассказывать о том, что случилось тут, в лесу… — Молли задрожала. — Дженни никогда не сможет забыть того, что случилось. Я бы лучше поехала дальше, скажем, до Сент-Луиса. Может быть, мы начнем все сначала. Никто из нас не чурается тяжелой работы, и тому, кто наймет нас, жаловаться не придется.

— Хорошо. Тогда я скажу Сэму, что ты и девочки останетесь с нами на некоторое время?

— Да, если вы согласитесь. Я понимаю, какую ответственность, Хью Маккримон, вы берете на себя, и все остальные тоже. Сопровождать шестерых женщин тысячу миль по реке, по стране, которая породила таких людей, как Гарфилд Феррис и дикарей, которые насилуют девушек. Я изо всех сил буду стараться, чтобы оправиться от того, что произошло, но мысли об Эйлин и Хелен никогда не оставят меня.

— И мы не забудем о них, и не беспокойся ни о чем, Молли. Вы будете в хороших руках. Сэм Чишолм и Джил Шерборн — два самых лучших человека, которых я когда-либо встречал. Джил знает, что такое пострадать от рук индейцев, а Сэм Чишолм происходит из доброго шотландского клана.

— Ты и твой мальчик — тоже хорошие люди, Хью Маккримон. Это сказал сам Хемиш, когда мы проплывали мимо вас по реке. Он был бы рад узнать, что вы заботитесь о нас.

Путешествие по реке до места, где река Огайо вытекает из реки Миссисипи и становится отличимой от нее, заняло почти два месяца.

Это путешествие изобиловало трудностями и событиями. Попадались покрытые грязью отмели, которые было трудно преодолеть, чтобы найти достаточно глубокое место. В других местах ужасным течением их проносило с большой скоростью между высоких отвесных берегов. Упала за борт десятилетняя Роза, и ее тут же отнесло к порогу реки. К счастью, она зацепилась за скользкую скалу, и им удалось выловить ее.

Как-то раз плот почти разбился в бурных потоках, а спустя два дня им пришлось отстреливаться от индейской засады на мелком и медленном отрезке реки. Именно там Роберт в первый раз застрелил человека — индейца, который подъехал на лошади к самому краю плота и собирался бросить свое копье в широкую спину Сэма Чишолма.

Отряд пережил и ловушку речных пиратов, которые начали в них стрелять, когда они отказались от соблазнов, которые они обещали, если плот пристанет к берегу.

Но бывали и светлые моменты. Однажды их нагнали два небольших плота. На их борту были шотландские семьи, которые прожили в Америке уже пять лет, но недавно соблазнились поменять спокойную жизнь на Восточном побережье на обещания дешевой земли на Западе.

В ту ночь все три плота стояли на якоре вместе, а лес на берегу реки Огайо наполнили звуки шарманок, на которых играли Хью и Роберт Маккримоны. Младший Маккримон поддерживал семейную традицию и был, по словам отца, «обещающим волынщиком».

Путешествие длилось достаточно долго, чтобы мужчины и женщины обеих семей смогли оценить характер друг друга.

Молли Брукс оказалась умной, трудолюбивой женщиной, она с готовностью бралась за все, будь то ее очередь управлять огромным плотом или готовить еду, доить корову или рассказывать сказку. Истории, которые она рассказывала своим детям, с вниманием слушали и Морна Росс и Анни Маккримон, а зачастую и мужчины. Видимо, она обладала природной веселостью, которую не истребили даже беды, во всяком случае она делала все, чтобы помочь своим трем дочерям оставить позади воспоминания о том, как обошлись с семьей Гарфилд Феррис и его люди.

Однако ей было нелегко поддерживать бодрость духа. Не один раз поздно вечером, когда девочки спали, Хью Маккримон видел, как она сидела в одиночестве на краю плота. Она обычно смотрела в обратную сторону по реке, как будто желая, чтобы время и течение реки обратились вспять, унесли бы ее назад, в Форт Питт, к мужу и двум дочерям, которых она потеряла. Хью обычно позволял ей только несколько минут таких грустных воспоминаний, прежде чем подходил к ней с капелькой виски, под мнимым предлогом прогнать ночной холод.