Недолгое молчание Миниха как будто не удивило царя.

— Мы слушаем. Вы, генерал, можете говорить смело.

— И если Ваше величество того не увидит сам, то партия начальника Писарева будет доказывать, обманом говоря о напрасных переменах, о потраченных казенных деньгах, и добавить могут Вашему величеству еще о том, кто будет работами заведовать, что пропадет он!

Дословно ответ императора не сохранился до наших дней. Известно лишь, что стремительный не по возрасту Петр соскочил с лошади, лег животом на землю неожиданно, стал показывать рукой начальнику Писареву, приговаривая сердито:

— Берег канала не по одной линии идет, и дно, видишь ли, не везде равной глубины. Да и заметна кривизна без всякой нужды. И плотины не построены! — Тут он потихоньку встал, отряхивая прилипшую к платью землю, и продолжал свою речь с веселой ухмылкой: — Григорий, есть два рода ошибок: одни — от незнания, другие — от того, что человеки не следуют собственному зрению и прочим чувствам. И последние непростительны. Гляди же мне, прокляну! Обмана и воровства не потерплю.

После большого совета было объявлено решение за высочайшей государевой подписью: «Григория Писарева с должности начальника канала снять. Назначить начальником канала Миниха Бурхарда Христофора, генерала и кавалера».

После этой поездки с комиссией прошел год. Петр, хотя и был не совсем здоров, все же еще раз доехал до Миниха и даже совершил пробное плавание на ботике.

— Канал надобно и далее рыть. Работы проводились верно. Миних был прав. Он и честнее, и поумнее будет многих слуг государевых.

Как заметил Василий Осипович Ключевский, Петр (государственный муж), прожив свой немалый век (правил на престоле с 1682 по 1725 год), постоянно развивал в себе внешнюю восприимчивость, удивительную наблюдательность. Он редко ошибался в людях. И люди, как правило, ценили это и благодарили государя своего — верностью и честью. Таким станет и инженер-гидростроитель Миних.

Петр I вскоре вернулся в столицу.

— Канал на Ладоге будет иметь важное политическое, также и торговое значение. Он будет доставлять средства пропитания и Петербургу, и Кронштадту, по водному пути повезут строительный материал. Содействуя тем самым торговым делам российским и обширным связям нашим с Европой.

Петр не случайно так высоко оценил работу нового начальника канала. Выступая в Сенате, он говорил возвышенные слова:

— Я нашел такого человека, который с честью окончит Ладожский канал. Еще в службе у меня не было такого иностранца, как Миних, который бы так умел приводить в исполнение важнейшие государевы планы. Вы, господа Сенат, впредь должны все делать по его желанию.

Из всех слушавших в тот день царя Павел Иванович Ягужинский, поддерживая идею об устройстве канала, громогласно, открыто высказал всеобщее почтение к Миниху. В том же 1724 году «дирекция» над строительством канала принесла ему не только славу победителя ладожских вод, но и значительные успехи в ходе работ.

В целом за несколько лет (абсолютно точных данных нет) было увеличено количество работников с шестнадцати тысяч до двадцати шести тысяч человек. На канале работы были успешно закончены в 1728 году, когда Петра I уже не было в живых. Миних никому (следом за Петром правила его супруга и далее внук) не клялся в верности, как это делали некоторые вельможи, не преклонял колен. Однако стратегический замысел Петра I был выполнен им с честью. Когда он вспоминал в кругу близких о ладожских делах, то невольно приходили на память такие строчки из рассказов Нартова (Миних к старости стал много читать):

«Петр иногда говорил: “Страдаю, а все за Отечество! Желаю ему полезное, но враги демонские пакости деют. Труден разбор невинности моей тому, кому дело сие неведомо. Един Бог зрит правду”».

И еще о записках Миниха. Большое количество прежних записей не вошло в окончательный вариант его книги. Но эти дневниковые записи были сохранены! Например, в Медвежьегорском районе современной Карелии сохранилось несколько небольших легенд о Петре. Создание их связано с событиями, вероятно, 20-х годов XVIII века. Фельдмаршал иногда перечитывал их.

«Из Питера ехал Петр Первый по Неве и по Ладожскому озеру; вдруг поднялась буря, погода непомерная, насилу доплыли к Сторожевому посту (где маяк Сторо-жевский). Вышел царь на берег, кружит его — укачало сине море.

— Ай же ты, мать сыра земля, — закричал царь, — не колыбайся, не смотри глупо на Ладожское озеро.

Того часу приказал подать кнут и порешил царь наказать сердитое море. Место, где изволил наказать своими царскими руками, звали Сухая луда, а с тех пор называется Царская луда. После того Ладожское озеро стало смирнее и тишину имеет, как и прочие озера: это в виду у нас (жителей Севера), мы сами там ездили и рыбу ловили». (Здесь орфография оригинала сохранена.)

Устаревший язык северных былин — непривычный и оригинальный для современного читателя. Но их простой и правдивый стиль во многом открывает глаза на то, с каким мужеством боролись со стихией русские люди. Миних был рядом с ними, работал и воевал, часто не только со стихией, но также и с чиновниками.

Бурхард Миних уважал этот непокорный, но сильный и «отечестволюбивый» русский народ:

Так чем же закончился разговор о России с доброжелателем из иностранцев? Когда наступило время его отъезда, генерал Миних, следуя этикету, вышел попрощаться с гостем.

— Мы почти закончили беседу, господин... — тут он назвал гостя по имени.

— Нет-нет, вы не сказали, что же будет здесь дальше, генерал.

— Россия будет всегда. И народ победит! — Миних улыбался и протягивал свою широкую ладонь иноземцу. А тот, не подав ему руки, отскочил метра на два. Что же, Миних пошел к дому.

— А как же с курфюрстшеством? Там же вам больше заплатят!! — Лицо гостя исказила гримаса насмешки.

Хозяин стройки отошел уже на приличное расстояние, когда порыв ветра донес до военачальника только часть реплики — «... фюршеством...» Он остановился и тут вдруг взмахнул рукой, как бы отдавая приказ к отъезду. Гость вместе с отъезжающими мигом уселись в карету.

Строительные работы шли по плану.

11. БУРХАРД ХРИСТОФОР МИНИХ И ЕГО СПОСОБНЫЙ ПОДОПЕЧНЫЙ

В первой четверти восемнадцатого века поступил на русскую службу еще один известный инженер и фортификатор. От рождения его имя звучало так необычно для русского человека — Ибрагим. В России он стал Абрамом Петровым, а нам стал известен уже как арап Петра Великого, Абрам Петрович Ганнибал, «черный предок Пушкина».

23 ноября 1726 года африканец Ганнибал, преподаватель математики великого князя Петра Алексеевича (внук Петра I, будущий император Петр II), получил аудиенцию у императрицы Екатерины Алексеевны, где и вручил ей свой двухтомный рукописный труд. Первый том назывался «Практическая геометрия», а второй том был посвящен полностью фортификации. Автор представил на рассмотрение самого высокого уровня «собрание учебных текстов, набросков и чертежей». При этом интересно, что второй том (он назывался «Фортификация») был практически единственным тогда пособием и исследованием одновременно. Самим автором были подготовлены первоклассные по исполнению чертежи. В целом, по мнению современных ученых, труд Ганнибала был одной из первых грамотно составленных русских книг на подобную тему. Но кончина Екатерины I, как указывают на то специалисты, не позволила этому труду получить общероссийскую известность. Но почему мы вспомнили о нем? Что сближает нашего главного героя, Миниха, с Ганнибалом?

Оба они появились в России при Петре Великом.

Оба они были нерусскими по происхождению.

Оба они выбрали себе военно-инженерную службу основной профессией. И оба были профессионалами в своем деле. Их жизненный путь не был прямым восхождением к славе. Их взгляды и убеждения были схожими. Они, каждый по-своему, стали патриотами России будучи нерусскими по происхождению. Первый, то есть военачальник, долгое время был неизвестен широкому кругу изучавших наше прошлое, а второй инженер-фортификатор вошел в историю как крестник Петра Великого и прадед знаменитого русского поэта. Сегодня их можно смело назвать птенцами гнезда Петрова. Их пути пересекались, и не раз.