Вечерний прилив плавно нес их в гавань. Шкипер отдавал отрывистые распоряжения, матросы убирали тяжелые паруса. Наконец гребцы разом навалились на весла, палуба слегка накренилась — и галера развернулась правым бортом к причалу.
Именно в это мгновение среди тех, кто встречал судно на берегу, Мартин заметил маршала тамплиеров Уильяма де Шампера — и словно кто-то вонзил ему отточенный нож в подреберье, повернув клинок в ране. Вот он — тот человек, что раскусил его с первого взгляда, кто не верил ни одному его слову, кто приказал подвергнуть его пытке!
Этой встречи Мартин не ожидал. Маршала невозможно было не узнать — он мгновенно выделил его среди прочих тамплиеров по осанке, манере надменно запрокидывать голову и характерному жесту — обе руки сложены на навершии меча, висящего на поясе.
В первое мгновение мнимый госпитальер оцепенел. А затем его мысли понеслись вскачь. Что предпринять? Облачиться в шлем с полностью закрывающей лицо стальной личиной? Но тамплиер может потребовать, чтобы он представился, а для этого придется открыть лицо. И нет никаких сомнений, что де Шампер узнает его в том обличье, какое он носил сейчас. Может, прямо сейчас надеть облачение лазарита? От прокаженных все без исключений стараются держаться подальше. Но как быть с Джоанной и графом Лестером, видевшим его совсем иным?
Остается одно: затаиться на корабле, пока маршал, встретив любезную сестрицу, прибытие которой будет для него большой неожиданностью, покинет причал. А что, если Джоанна пожелает представить де Шамперу своего спасителя? Или граф Роберт заведет разговор о нем?
Корабль медленно продвигался к причалу, и Мартину казалось, что он уже различает замкнутое выражение лица храмовника, его холеную бородку и твердый взгляд холодных серых глаз. Почему он не сводит их с корабля? Кого ждет? Ведь он не может знать, что именно на этой галере находится его сестра!.. Но вот уже граф Лестер, поднявшись на увешанную щитами носовую надстройку, кричит и машет маршалу, сообщая о том, что для мессира Уильяма де Шампера у него на борту есть удивительный сюрприз…
Подле Мартина возник Эйрик. Внешне он казался спокойным, с хрустом жевал яблоко.
— Слушай, малыш, а ведь там, на берегу, — де Шампер, разрази его демон! Ну и повезло же нам!.. Значит, так: ты теперь ступай на корму, и когда галера завершит разворот, спускайся в воду и плыви в сторону пришвартованных по соседству судов. Их тут чертова пропасть, и ты сможешь легко укрыться за ними. В кольчуге, я знаю, ты плаваешь, как рыба, а всем остальным сейчас не до тебя. Если наша красотка поинтересуется, куда ты пропал, я ей что-нибудь наплету, будь уверен. Я и саврасого твоего сведу на берег и пристрою в надежном месте. А попозже, когда стемнеет, буду ждать тебя у этого причала… Эй — давай-ка сюда шлем! Где это видано, чтобы рыцари плавали в шлемах? А так — ну перебрал человек малость, решил освежиться. Со всяким может приключиться, хоть с госпитальером, хоть со священником, — все мы люди… А теперь — вперед!
ГЛАВА 13
Невесомая ладонь принцессы Беренгарии, лежавшая на мускулистой руке Уильяма де Шампера, едва заметно дрожала.
Маршал искоса взглянул на невесту короля Ричарда: тонкий профиль, обрамленный кружевной вуалью, ажурная корона, осыпанная рубинами и крупным млечно-серебристым жемчугом, длинные каштановые косы увиты жемчужными нитями. Принцесса стояла выпрямившись, высоко вскинув голову в венце, и выглядела вовсе не такой крошкой, какой поначалу показалась тамплиеру. Держалась она с достоинством, и все же дрожь ее пальцев выдавала глубокое волнение.
Когда король Ричард объявил, что именно ему, маршалу ордена Храма, предстоит вести его невесту к алтарю, Уильям опешил. Нет, он не стал ссылаться на устав ордена — по воле короля могут быть допущены и некоторые отступления, а только спросил:
— Но почему же я, ваше величество? Кто я для принцессы Наваррской?
— Вы родственник Плантагенетов и человек безупречной чести. Кому же еще быть названным отцом моей невесты? К тому же Беренгария Наваррская наслышана о вас от моей августейшей матушки и также одобрила мой выбор.
От этих слов у маршала даже слегка закружилась голова. Как важно, когда тебя оценивают по заслугам, и не кто-нибудь, а Ричард Английский и сама Элеонора Аквитанская!..
Уильям смутно помнил королеву-мать — в детстве ему с родителями доводилось бывать при дворе, так как он считался наследником титулов и имений де Шамперов. С тех пор прошло немало лет, но ведь не зря говорят, что королева Элеонора обладает дивным даром — первой узнавать обо всем на свете. Да, о нем, Уильяме де Шампере, маршале ордена Храма, и впрямь идет добрая молва, его не зря прозвали «Честь ордена». Тогда как прежний магистр тамплиеров Жерар де Ридфор натворил столько бед и совершил столько ошибок, что слава храмовников заметно пошатнулась. И одно то, что Беренгарию передаст венценосному жениху у алтаря не кто иной, как член орденского братства, недвусмысленно покажет всем, что король Англии намерен поддержать ослабевший после поражений орден. А избранный им для этой цели маршал однажды сможет встать во главе ордена!..
Облачиться в плащ Великого магистра ордена рыцарей Христа и Храма Соломона и одним мановением руки бросить своих тамплиеров в бой, пядь за пядью освобождая от неверных земли растерзанного Иерусалимского королевства, — в этом и заключалась самая потаенная мечта Уильяма де Шампера, посвятившего жизнь служению рыцарскому братству!
«Не мне, Господи, не мне, но имени Твоему ниспошли великую славу!» — повторял он про себя девиз тамплиеров, словно желая убедить самого Всевышнего, что его стремление возвыситься свободно от какой-либо корысти.
Он страстно мечтал об этом, и благосклонность Ричарда питала его надежды. Ведь несмотря на то, что вместе с королем прибыло множество именитых братьев из Орденских домов Европы и де Шампер с прибывшим вместе с ним на Кипр королем Гвидо могли просто затеряться в толпе блестящих вельмож и рыцарей, взгляд английского Льва обратился именно на него.
Оставив эти мысли, он вновь взглянул на принцессу. Беренгария была бледна, ее расширенные немигающие глаза были устремлены на сводчатый проход, ведущий к капелле Святого Георгия, откуда уже доносилась торжественная музыка. Пора!
Де Шампер попытался ободрить принцессу:
— Да пребудет с вами милость Божья, мадам! Сегодня вы станете супругой самого прославленного рыцаря христианского мира!
Беренгария подняла на него кроткие карие глаза.
— Я счастлива, мессир маршал. Отныне — и пока смерть не разлучит нас, я буду верно служить ему!
Какое смирение! Не то что его сестра Джоанна, которая бросилась маршалу на шею прямо в порту Лимассола, на виду у всех собравшихся, и звонко расцеловала его в обе щеки. Уильяму пришлось резко отстранить ее от себя, заметив, что такое обращение с рыцарем Храма недопустимо. В ответ Джоанна надулась и заявила, что он бука и не такой встречи она ожидала от старшего брата.
Уильям возмутился, но не подал виду. Разве мало он сделал для сестры? Орден оплатил ее дорожные расходы, до самой Дорилеи ее сопровождали рыцари-тамплиеры, где Джоанне и ее супругу неожиданно взбрело в голову продолжить путь самостоятельно, без надежной защиты! И в результате Джоанна прибыла на Кипр одна, в нарушение всяческих приличий, что, несомненно, наносит урон ее чести.
Впрочем, эти соображения он оставил при себе. Все обошлось благополучно — и довольно. Молодой граф Лестер взялся похлопотать за Джоанну, и, как уже донесли маршалу, отныне Джоанна де Шампер причислена к свите вдовствующей королевы Сицилийской и окружена подобающими ее происхождению и достоинству вниманием и заботой. Пожалуй, можно было вздохнуть с облегчением.
В следующее мгновение маршал с Беренгарией вступили в капеллу Лимассольского замка. Там пылали сотни свечей, вдоль всего прохода стояли нарядные вельможи, приглашенные на бракосочетание государя, а бесчисленные фигуры святых и праведников, которыми, по ромейскому обычаю, были расписаны стены церкви, словно удваивали их число.