«Маршал северных направлений» — потом нередко будет звучать в разговорах о Мерецкове среди его боевых друзей и сослуживцев-фронтовиков.

В Ставке Кирилл Афанасьевич узнал, что скоро Карельский фронт будет ликвидирован, а лично его ждет новое назначение на Дальний Восток, где назревала грандиозная стратегическая операция в отношении милитаристской Японии.

К БЕРЕГАМ ТИХОГО ОКЕАНА

«Куда мы едем?»

«31 марта (1945 года. — Н. В.) из Москвы прибыл специальный поезд. Погрузились, тронулись. Тут, как это всегда бывает, среди офицеров стали ходить различные версии относительно того, куда мы едем. Мой адъютант извещал меня через каждые два часа о блуждавших по составу предположениях: Болгария, Чехословакия, Германия. Никто ни разу не упомянул Дальний Восток. Домыслы исчезли сами собой только после того, как наш поезд, выйдя 1 апреля из Москвы по Горьковской железнодорожной линии, проехал через Киров и затем повернул в сторону Сибири. По-видимому, каждый понял, куда мы направляемся. Я же точного места назначения не объявлял. Естественно, что никто не решился и спрашивать у меня. В дороге я освежал свои знания о дальневосточном театре военных действий, вспоминал службу в ОКДВА, читал захваченные из Москвы книги по истории, географии, этнографии народов Приморья, Маньчжурии и Кореи».

Это отрывок из воспоминаний К.А. Мерецкова.

Четыре с половиной месяца назад Ставка приняла решение расформировать Карельский фронт. Директивой Генерального штаба от 7 ноября 1944 года полевое управление фронта 15 ноября было выведено в резерв Ставки Верховного главнокомандования. 14-я армия стала отдельной, самостоятельной боевой единицей.

Мерецкова вызвали в Москву.

В то время Генеральный штаб был озабочен поставленной перед ним серьезной оперативно-стратегической задачей.

Годом раньше состоялась Тегеранская конференция «большой тройки».

Тегеранская конференция — первая за годы Второй мировой войны конференция лидеров Соединенных Штатов Америки, Великобритании и СССР: Рузвельта, Черчилля, Сталина. Она состоялась в столице Ирана Тегеране 28 ноября — 1 декабря 1943 года и стала важным этапом в развитии международных и межсоюзнических отношений. На ней был рассмотрен и решен ряд вопросов войны и мира: установлен точный срок открытия союзниками второго фронта, намечены контуры послевоенного мирового устройства, достигнуто единство взглядов по вопросам обеспечения международной безопасности.

Конференция была призвана разработать окончательную стратегию борьбы против Германии и ее союзников. Один из важных обсуждаемых вопросов — вопрос об объявлении Советским Союзом войны Японии. Лидеры трех великих держав предварительно договорились, что СССР это сделает, когда гитлеровская Германия будет повержена.

На конференции «большой тройки» СССР взял на себя обязательство вступить в войну с Японией сразу после разгрома Германии. Теперь этот вопрос вставал перед Советским Союзом в полный рост. Третий рейх был на пороге краха. Через два месяца, в феврале 1945-го, в Крыму состоится новая конференция трех великих держав, на которой окончательно будет принято решение о войне СССР с Японией. Но уже сейчас советское правительство, и в первую очередь Сталин, серьезно задумывалось над выполнением союзнического долга. Предстояло изгнать японских захватчиков из Маньчжурии и Кореи, оказать содействие китайскому, монгольскому и корейскому народам в их освободительной борьбе и конечно же вернуть России ее исконные территории, отторгнутые Японией в 1905 году[100]. Это будет не простая операция, и она потребует огромных усилий.

Нужно перебросить на Дальний Восток (на расстояние более десяти тысяч километров) массу войск, значительное число вооружения, техники, снаряжения. Причем в сжатые сроки и со строжайшим соблюдением мер предосторожности и маскировки. Придется задействовать всю железнодорожную сеть от Запада до Востока и транспортную авиацию.

В Генштабе Мерецкова предупредили: завтра в 9.00 его ждут в кабинете Центрального Комитета. Это означало, что ему надлежало прибыть к Верховному главнокомандующему[101].

В приемной Кирилл Афанасьевич столкнулся с Василевским. Поздоровались мельком, Александр Михайлович спешил.

Сталин принял Мерецкова несколько сухо. Он был сосредоточенным и с ходу заговорил о деле:

— Мы создаем на Дальнем Востоке группировку войск по разгрому японской Квантунской армии. Есть мнение переместить вас на Дальний Восток для выполнения важных задач. Но это — попозже. А пока поезжайте к Пуркаеву[102], посмотри те, что и как там. Изучите положение, по возвращении доложите свои оценки и выводы по обстановке…

Мерецков слетал на самолете на Дальний Восток. Вернулся и — к Верховному.

Сталин выслушал доклад Мерецкова, приказал изложить его письменно и передать в Генштаб. Затем сказал:

— Берите, Кирилл Афанасьевич, свой штаб, людей, кто вам нужен, и начинайте перемещение с Севера на Восток. Вступи те в командование Приморской группой войск. Директива о вашем назначении подписана.

В январе — феврале 1945 года полевое управление бывшего Карельского фронта перебазировалось из Карелии в Ярославль.

Мерецков непосредственно стал работать «для Востока», как написал он в воспоминаниях, во второй половине марта. Он прилетел на «Дугласе» из Москвы в Ярославль, где дислоцировалось Полевое управление бывшего Карельского фронта. В течение двух дней вместе с начальником штаба А.Н. Крутиковым, заместителем по тылу И.К. Николаевым и командующими родами войск напряженно работали над планом переброски фронтового управления на Дальний Восток. 31 марта из Москвы прибыл специальный поезд…

Десять суток поезд шел до Хабаровска. В Хабаровске в вагон Мерецкова с докладом об обстановке явился командующий Дальневосточным фронтом Максим Алексеевич Пуркаев. Он пригласил прибывших к себе в штаб. У гостеприимного хозяина проговорили до позднего вечера. Кирилл Афанасьевич условился с Пуркаевым о том, как в дальнейшем они будут поддерживать связь.

13 апреля Мерецков и его люди прибыли в Ворошилов-Уссурийский, где их встретил командующий Приморской группой войск генерал-лейтенант Ф.А. Парусинов.

На следующий день было объявлено о создании нового Полевого управления Приморской группы. Всем прибывшим офицерам заменили удостоверения личности, и они стали настоящими дальневосточниками. Мерецков вступил в командование группой. В то время в нее входили 1-я Краснознаменная армия генерал-лейтенанта М.С. Савушкина, 25-я армия генерал-майора А.М. Максимова, 35-я армия генерал-майора В.А. Зайцева и 9-я воздушная армия генерал-майора авиации В.А. Виноградова.

Генерала Парусинова Кирилл Афанасьевич знал давно, еще по Советско-финляндской войне. Знал как человека со своеобразными взглядами на вещи и нелегким характером. И теперь, когда генерал был перемещен с Приморской группы на Чугуевскую опергруппу войск, он громко проявлял свое недовольство. Обидевшись, он в дальнейшем будет действовать безынициативно, и Мерецкову придется не раз указывать ему на равнодушное отношение к делу. В конце концов они не смогут друг с другом сработаться и Парусинов отбудет в резерв Ставки.

Для Мерецкова и его команды в Приморье началась напряженная работа. Дни, заполненные заботами до предела, пролетали с невероятной быстротой.

Приморская группа войск

Вступление в командование Приморской группой войск Мерецков начал с установления связей с местными партийными, советскими и хозяйственными властями. Первые встречи с секретарем крайкома ВКП(б) Н.М. Пеговым и председателем крайисполкома А.П. Блощаненко определили дальнейшие тесные взаимодействия с ними по разрешению сложностей с размещением, продовольственным обеспечением войск и других проблем, встававших перед группой. Кирилл Афанасьевич по всем вопросам находил с ними общий язык. Люди они были сравнительно еще молодые: Николаю Пегову только что, в апреле, исполнилось сорок, а Антону Блощаненко и того меньше. Оба отличались контактностью, доброжелательностью, рабочей хваткой. Несмотря на молодость, имели солидный стаж работы по руководству краем. Пегов, например, возглавлял парторганизацию Приморья уже более семи лет. И нисколько не испортился: не приобрел комчванства, оставался скромным в быту, не был замешан ни в оппозиции, ни в сомнительных связях. Не случайно ему благоволил Сталин.