– Уже ничего не поделаешь, – я тяжело вздохнул. – Будем ездить так. Только в следующий раз умнее надо быть. А то ведь эти твари и начисто развалить машину могут.

Обнадежив старика, я потянулся к запорной рукояти на верхнеей створке бронедвери. На случай экстренной ситуации вчера вечером я не запер ее на замок. Так что дверь теперь следовало лишь распахнуть.

– Осторожней! – предупредила Лиза, но было уже поздно. Я схватился за холодный металл и привычно рванул рукоять.

То что произошло в следующее мгновение, показалось горячечным бредом, галлюцинацией. Рукоять рассыпалась прямо у меня в руке, превратившись в горсть колючей серой пыли. И эта стало лишь толчком, началом. Вслед за рукоятью волна разрушения понеслась по ближайшим рытвинам, которые оставили проклятые призраки. Металл в этих местах трещал и лопался с глухими хлопками. Процесс нарастал со скоростью урагана, и уже через пару секунд часть левого борта вместе с остатками покореженной десантной двери ввалилась в темное нутро БТРа.

От ударившего в лицо колючего пыльного вихря я резко отвернулся и заслонил рукой глаза. Я стоял так и слушал как за моей спиной стонет от боли, умирает мой верны боевой друг.

Когда грохот наконец стих и все успокоилось, у меня еще долго не хватало мужества обернуться и поглядеть назад. Выйти из оцепенения помог негромкий возглас Нестерова:

– Все, кажись, приехали!

В голосе пожилого милиционера было столько растерянности и горечи, что я весь похолодел и тут же безоговорочно ему поверил. Именно поэтому, когда я все же решил обернуться, то уже не испытывал особых иллюзий.

«302-ой» выглядел, будто после атаки неведомого гигантского монстра размером никак не меньше железнодорожного локомотива. Своими чудовищными челюстями хищник вцепился ему в бок и вырвал оттуда огромный кусок железной плоти. Дыра простиралась от люка ФВУ до пулеметной амбразуры левого борта. По ее краям торчали концы разрушенных трубопроводов и жгуты оборванной электропроводки. Вся эта жуть, кошмар любого механика тонула в медленно оседающей мутной мгле мышиного цвета. Не в силах вымолвить ни слова, я тупо уставился на страшную картину. Да-а-а, ничего подобного раньше видеть не доводилось.

– М-может м-можно как-то починить? – робкий заикающийся голос Пашки прозвучал совсем тихо.

Ответом мальчишке послужил гулкий удар металла о металл. Не ожидая ничего хорошего, я повернул голову и понял, что это отвалился ствол крупнокалиберного КПВТ. Теперь вместо него из башни торчал кургузый огрызок длиной сантиметров двадцать.

Черт! Сердце сжалось от боли, жалости и тоски. Ведь совсем же новенький был пулемет! Где ж я теперь такой достану? Подумал и тут же обругал себя за тупость. Ну, накой хрен тебе пулемет? Куда ты его собираешься ставить?

– Колеса ведь целые и мотор тоже… – Пашка не сдавался.

– Понимаешь, Павлуша, – за объяснение ситуации взялся старик-ученый. – Для бронемашины, как и для другого автомобиля, колеса и мотор это еще далеко не все.

– Да знаю я, Даниил Ипатиевич! – мальчишка даже обиделся, что его принимают за полного дуралея.

– Все, заканчиваем базар!

Леший закрыл лекцию по теории автомобилестроения. Почти закрыл, оставляя за мной последнее слово. Но я сейчас вряд ли мог говорить, а потому лишь отрицательно покачал головой. Ничего, мол, нельзя сделать. Мертвая машина.

– Тогда берем с собой все необходимое, все что сможем унести и уходим, – Загребельный подвел черту.

– Уходим? – очень неуверенно переспросил Фомин.

– Есть другие предложения? – подполковник ФСБ поглядел на банкира исподлобья. – Может кто-то хочет остаться здесь?

– За месяц можно дойти, – я понемногу начал приходить в себя.

– До Могилева?! – ужаснулся староста Рынка. – Пёхом?

– Ну, лично тебя мы на руках понесем, – съязвил майор милиции.

Сделал он это как бы между прочим, так как в это самое время ставил задачу своим юным подчиненным. Слова для этого не требовались, одни знаки. Пашке было указано обойти БТР спереди, Лизе сзади. Орловы отряжались в караул и должны были находиться там, пока мы не соберемся в дорогу.

Одинцовские разведчики прекрасно поняли командира и, подняв оружие, отправились на свои посты.

– Только не маячьте на открытом месте, спрячьтесь там где-нибудь, – прокричал я им вслед, хотя наверное это было лишним. Орловы не первый раз в опасной зоне. Знают все не хуже меня.

– Предлагаю вернуться, – Фомин продолжал отторгать саму мысль о пешем походе. – Объясним все Недеждину, найдем новый транспорт, соберем группу побольше…

– Нам теперь все равно, что вперед, что назад, – заметил Главный.

– Почему? – Фома удивленно взглянул на ханха. – До Могилева с полтысячи километров, а Подольск он… До него ведь…

– Все просто, – перебил банкира Главный. – Если идти на юго-запад, то километров через шестьдесят, это где-то после Медыни, проблем поубавится, причем значительно поубавится. Если же возвращаться к Подольску, это значит начинать все с начала.

– А кроме того не факт, что там мы новые колеса отыщем, – добавил Леший и поглядел на меня в поисках поддержки.

– Не факт, – подтвердил я, хотя думал совершенно о другом: – Так что ты там говорил о шестидесяти километрах? – мысль наконец оформилась и немедленно сорвалась с языка.

– В глубине Проклятых земель, как вы их называете, находится уже совсем иной мир. – Главный с завидным упорством повторил то, что уже рассказывал нам вчера.

– Состав горных пород, рельеф, ландшафт, радиоактивный фон, гравитация… – процитировал слова его подполковник ФСБ, чем продемонстрировал свою великолепную профессионально заточенную память. – Ты уже об этом говорил. Что там еще не так, как здесь?

– Совершенно точно мне сказать сложно, – ханх как-то подозрительно замялся. – Знаю лишь одно, в глубине Проклятых земель уже образована достаточно стабильная формация с которой не совместима вся эта чехарда и неразбериха зон перехода.

– Во завернул! – невесело хмыкнул я. – И чем же обеспечивается вся эта стабильность? Что мешает, к примеру, зверью из зон перехода перебраться в центр Проклятых? Там что забор стоит?

– Барьер и впрямь существует, – неожиданно подтвердил Главный и сразу же поспешил добавить: – Но не беспокойтесь, пробиваться через него не придется. Это будет походить на «зеркало», то самое «зеркало», которое мы преодолели по пути в Наро-Фоминск.

– Что опять?! – чуть ли не в один голос воскликнули мы с Лешим.

– Я же сказал походить на «зеркало», только походить, – успокоил нас ханх. Переход через барьер я бы назвал безвариантным. Попасть можно только в одно место, именно туда, куда нам и надо.

Наша «милая» беседа на свежем воздухе Проклятых земель несколько затянулась. Я понимал это, а потому решил поставить на ней точку. Пора в дорогу. Как бы не протестовал Фомин, мы все равно пойдем в Белоруссию, к Могилеву и остановит нас только смерть. Намереваясь громко и однозначно объявить об этом, я открыл рот, но меня опередил Серебрянцев:

– Извините, товарищ… – обращаясь к Главному, старик едва не ляпнул «бог», но вовремя спохватился, смутился и продолжил уже без имен и званий: – Вот все, что вы сейчас нам тут сообщили, это… это… – Ипатич снял свои очки и стал их старательно вытирать. Невооруженным глазом было заметно, что он нервничает. – Это несколько не вяжется с нашим, или вернее сказать моим пониманием всего происходящего. Идет перестройка планеты. Под нее задействованы гигантские энергии. Побочными явлениями процесса являются периодически возникающие смычки с параллельными мирами, из которых появляются аномалии и вся та живность, которая бродит сейчас по Земле. Именно так я все это себе представлял. Но ваши слова… – младший научный сотрудник на секунду запнулся, глотнул побольше воздуха и, собравшись с духом, выпалил: – Что находится в глубине Проклятых земель? Почему, чтобы попасть туда, следует пройти сквозь аномалию?

– Там ад или рай? – Вслед за ученым свой вопрос задал Владимир Фомин. Голос его при этом дрогнул из чего сразу стало понятно, что банкир боится узнать правду.