– Хватит, братва! Вы его прилично отделали. Говорят вам – это свой парень. Кто его тронет – будет иметь дело со мной!

«Братва» заколебалась – Михаила здесь хорошо знали.

– Это Мишка-самбист... Крутой малый... – слышалось в прошелестевшем ропоте.

Справиться-то они с ним справятся – их вон сколько, – да не стоит связываться: не всегда ведь ходят компанией...

– Светочка, тихо-тихо идите в метро, – подойдя сбоку, шепнул Марик, воспользовавшись возникшим замешательством. – Это опасные ребята, мы тут сами разберемся. Выручим Олега!

Неизвестно, чем кончилась бы стычка, если бы вдруг не раздался истошный крик:

– Полу-ундра! Фарао-оны!!

От метро, не слишком торопясь, бежали в сторону «происшествия» два милиционера, – видимо, кто-то из прохожих сообщил, что на бульваре драка, и потребовал от них действий. Шпана бросилась врассыпную. Миша и Марик под руки подвели избитого, растерзанного Олега к лавочке, усадили и стали приводить в чувство.

Подоспевшие, как всегда, поздно стражи порядка хотели составить протокол, благо в свидетелях недостатка не ощущалось. Поначалу Олег согласился, переполненный жаждой мести за боль и унижение. Но друзья, выручившие его из беды, отсоветовали:

– Это уголовная шпана, Олег, – многие сидели. Тебе же будет хуже, с ними лучше не связываться!

– А вы что же не предупредили, ведь видели, как они пристают?! – набросился на них Олег. – Тоже мне друзья! Вы же их знаете!

– Мы бы помогли. Тебе не стоило им угрожать – для них это что красная тряпка для быка, – спокойно объяснил Марик. – Не обижайся! Нескладно вышло, но царапины заживут, а нам еще отдуваться.

– Никогда не имел дела с подонками и, надеюсь, не буду! – проворчал Олег, потирая ушибы и поправляя на себе костюм, потерявший, разумеется, в драке свой шикарный вид.

Он уже полностью оправился от шока, боли не чувствовал, но обидно ведь и стыдно – проявил полную беспомощность, так и не сумел дать сдачи...

После нового удара, нанесенного его мужскому достоинству и авторитету, Олег понял: в сердечных делах со Светланой он потерпел окончательное фиаско. Она теперь долго этого не забудет – женщины беспомощности не прощают! Вот не везет! Мало было этой несчастной лодки, так шпану нечистый на него наслал! Дяде не понравится – недоволен будет, если Светлана от него отвернется. Что поделаешь, придется разыгрывать бескорыстного друга, а там он что-нибудь придумает. К нему скоро возвратился природный оптимизм – Олег не привык унывать. «Позвоню-ка Наденьке, – решил он, – благо вниманием не избалована: кроме спорта, ничего не видит. Зато танцует – высший класс! Может, с ее помощью и Свету подзаведу?»

Однако надежды Олега были беспочвенны: Светлана не придала новому инциденту большого значения; он не открыл для нее в Олеге ничего нового, лишь подтвердил, что он герой не ее романа. Огорчительное, конечно, происшествие, жаль Олега – ведь он пострадал из-за них с Надей. Но ее больше занимал Михаил – она восхищалась, как отважно он вступил в схватку с опасными подонками из своего района и, что самое главное, вышел победителем. Какое счастье, что она согласилась пойти к Марику, – ведь иначе не познакомилась бы с Мишей... К нему прикованы сейчас все ее помыслы. Вот как случается – никогда нельзя знать заранее, что тебя ожидает.

Так размышляла она, уютно устроившись в кресле у открытого окна. Здесь, на даче, в своей комнате, ей хорошо: из сада струится душистый сосновый воздух августовского леса, не жарко, тишина... Встретиться бы с ним еще раз, убедиться, что не ошибается в нем, что не обманывает ее опять природный женский инстинкт...

Из этой мечтательной задумчивости девушку вывел телефонный звонок. Никого в доме нет – Света подняла отводную трубку.

– Марик! – обрадовалась она. – Как раз о тебе вспоминала! Удивлен, что легко дозвонился? А у меня аппарат такой: когда мне надо – сразу соединяет! – Не испортило ли впечатления вчерашнее? Да нет, нисколько! Удивлен? – Вздохнула – как ему лучше объяснить? – Понимаешь, жалею я Олега, что ему крепко досталось. Но... он такой большой, сильный парень – должен бы уметь постоять за себя. А он даже не сопротивлялся. Поделом ему – пусть учится! Понравилось ли мне у тебя? Даже более того! Не знала, что у тебя такие интересные друзья! Заметил, что я Мишей заинтересовалась? А почему бы нет? Он что, недостоин? Жена и много детей ? Да не-ет, не разыгрывай – когда ему так преуспеть! – И умолкла, слушая, что говорит Марик; посерьезнела. – Вовсе не портит он тебе перспективу! На этот счет, по-моему, мы с тобой уже договорились – и давай больше не будем! К Олегу ведь ты не ревновал и тут не надо! Тем более что Миша – твой друг. – Вдруг ее осенила неожиданная мысль.

– Вот что: если правда, что он обо мне расспрашивал, пожалуй, дам ему шанс. – Она делала вид, что шутит, но сильно волновалась. – Приезжайте ко мне в ближайшие выходные! Когда вам удобнее... Мы скоро уже в город переезжаем, а на даче у нас так здорово! Вам с Мишей понравится... – Согласится Марик или нет? Она замерла в ожидании. – Ну что, поговоришь с ним? Буду ждать твоего звонка – нужно предупредить охрану.

В субботу после обеда Света вернулась с прогулки по лесу, грустно отметив явные признаки уходящего лета – пожухшие травы, пожелтевшую листву деревьев... На пороге террасы ее окликнула мать:

– Светочка! Тебе Марик звонил. Я сказала, что тебя нет, и он просил, чтобы ты срочно перезвонила. Что ему от тебя понадобилось? Надеюсь, у вас с ним ничего нет? Папе он не нравится!

– Ну знаешь, мама! Я что, должна выбирать друзей по папиной указке? Встречаться только с теми, кто ему нравится?! – возмутилась Света. – Это же домострой! – Одернула себя, объяснила: – Чтобы вы зря не волновались, могу заверить: Марик меня не интересует. Просто товарищ по училищу. – Открыть матери свою сердечную тайну? Так и тянет поделиться. – Мамулечка, дорогая, дело вот в чем... У Марика есть друг – Миша. Мы познакомились на дне рождения. Это такой парень... – Она остановилась – как его описать? – И лишь беспомощно махнула рукой. – Не могу подобрать слов!

Вера Петровна, обеспокоенная, смотрела на дочь.

– Доченька, ты что же – влюбилась? А как же Олег?

– С ним у меня все покончено!

Кажется, мать еще больше встревожилась – надо ее успокоить.

– Да ты не волнуйся, мам! Мы не поссорились, по-прежнему друзья. Но только он... он не настоящий мужчина, понимаешь?.. Я это еще тогда поняла... он же сплоховал на реке. – Девушка серьезно смотрела в глаза матери. – Нет у меня к нему больше уважения, разочаровалась... Значит, и полюбить не смогу!

Вера Петровна молча слушала; в душе ее шла борьба жизненного опыта с горячей любовью к дочери. Естественное чувство взяло верх.

– Вот что, доченька. По правде сказать, я давно поняла, что Олег, несмотря на рост и силу, человек слабовольный, да и слишком избалован родителями. – Она вздохнула и тихо продолжала, огорченно глядя на дочь ясными серыми глазами: – Но идеального в природе нет. Поживешь – сама убедишься. Ты совсем юная, и я как мать должна все за тебя взвешивать. Лучше ведь знаю жизнь.

Она взяла дочь за руку.

– Главная проблема, признаюсь тебе, – в папе. Он так настроен породниться с Николаем Егоровичем... И тебя очень любит. Но скажет: «Если не Олег, так выбери еще лучше» – по его меркам, конечно. Любого не примет. Он считает, что ты достойна самого лучшего, и он прав!

После такого ушата холодной воды Светлана стушевалась. Какие найти аргументы, чтобы мать разрешила пригласить Марика и Мишу на воскресенье? Не лучше ли всего не кривить душою перед ней, чистосердечно признаться, раскрыться... Она прижалась к матери, поцеловала ее нежно, заговорила еле слышно, но решительно:

– Мамулечка, мне очень нравится Миша. То, что ты сказала, справедливо. Но почему ты думаешь, что он хуже Олега? Сама же говоришь – папа не будет против, если окажется, что Миша лучше. – Она остановилась. – А я знаю: он лучше всех! Мне о нем вот оно все сказало. – Девушка прижала руку к сердцу – как сильно, часто бьется... Надо собраться с духом. – Мне хочется, мамочка, чтоб ты сама убедилась, посмотрела! Прошу тебя – разреши пригласить Мишу к нам на дачу – завтра!