И все же в тот день японцы дали-таки о себе знать — но не на земле, а в воздухе: в небе над Окинавой внезапно появились их самолеты. Они атаковали американскую эскадру с нескольких заходов, но без особых успехов: корабли стояли не скученно, а рассредоточившись вдоль всего юго-западного побережья острова. И на один корабль приходилось не больше дюжины атакующих, при том что камикадзе среди них не было. Словом, они не нанесли эскадре почти никакого ущерба. К большинству кораблей неприятельские самолеты даже не смогли приблизиться. Иначе говоря, японцы и тут дали маху — и худшие опасения американцев не оправдались: ведь они приготовились отражать воздушные атаки противника, что называется, во всеоружии.
В день «Д+1» на северном участке оперативной зоны высадился 3-й корпус морской пехоты, а на южном — 24-й армейский корпус. Перегруппировавшись в боевые порядки, морские пехотинцы двинулись на север, а общевойсковые подразделения — на юг. Но и они не встретили на своем пути ни одного японца. Однако нервы у американских солдат были напряжены: неожиданная тишина и поразительное спокойствие действовали на людей куда более угнетающе, чем грохот пальбы, к которому они уже давно привыкли. И не удивительно, что в день «Д+2», то есть 3 апреля, когда к востоку от аэродрома в Йонта-не пехотинцы наткнулись на несколько оборонительных позиций японцев, они даже вздохнули с облегчением. Обнаруженные укрепсоору-жения ничем не отличались от точно так же на Ио — те же бетонные бункеры и пещеры, оборудованные под огневые точки. Тактика японцев не поддавалась никакому объяснению: они совершенно беспрепятственно впустили американцев на остров — и ради чего? Ради того, чтобы оборонять какой-то там аэродром, который им уже никогда не придется использовать по назначению? В самом деле, американцы захватили его в считанные часы, расчистили от обломков, разровняли, переоборудовали — словом, к вечеру следующего дня он был готов к обслуживанию самолетов, только не японских, а американских... А к вечеру 4 апреля обстановка ничуть не изменилась: ни морские пехотинцы, ни солдаты из общевойсковых подразделений не встретили со стороны противника ни малейшего сопротивления, если не считать короткой стычки на подступах к аэродрому. Редкие воздушные атаки японцев были столь же неэффективны, как и в первый день. И наступление продвигалось все дальше, по мере доставки на остров новых средств огневой поддержки — танков и артиллерии. Таким образом десантная операция опережала намеченные сроки на несколько дней. И только 5 апреля армейские части, наступавшие на юге, наконец наткнулись на передовой рубеж обороны противника.
По приказу своего командования японцы оставили северную часть Окинавы в тот день, когда американцы приступили к предварительной зачистке острова с моря и воздуха и когда стало ясно, что за этим непременно последует штурм. Так что девяносто семь процентов личного состава местного гарнизона, вместе с артиллерией, переместились на юг. Хуже того: военные угнали с собой и вооружили всех мужчин от шестнадцати до шестидесяти лет из числа гражданского населения. План японского главного командования заключался в следующем: разбить на юге Окинавы надежно укрепленный лагерь и хотя бы на несколько недель сдержать наступление американцев, а тем временем уничтожить их корабли, лишив наземные войска всякой поддержки с моря и воздуха. Как же японские главнокомандующие намеревались уничтожить американскую эскадру? Очень просто: массированным ударом, который должны были нанести эскадрильи летчиков-смертников.
Камикадзе не заставили себя долго ждать: они появились уже 6 апреля. Небо в то утро было сплошь затянуто тучами. С севера дул свежий ветер: скорость его составляла порядка 8–10 метров в секунду. По морю с северо-запада шла крупная зыбь. Первые «призраки» высветились на экранах РЛС в 13 часов с минутами. Полетные палубы авианосцев вмиг опустели. В воздух сначала поднялись истребители.
Японские самолеты, числом от четырехсот до пятисот, взлетели с аэродромов, расположенных в северной части архипелага Рюкю и на острове Кюсю. И большинство из них — не все — действительно принадлежали к Специальному корпусу камикадзе. Среди самолетов, ведомых смертниками, было несколько скоростных двухмоторных бомбардировщиков и совсем новеньких «зеро» — их пилотировали куда более опытные летчики, которые были обязаны выжить во что бы то ни стало... На вооружении корпуса камикадзе состояли старенькие «зеро», пикирующие бомбардировщики 1937 года постройки, ветхие торпедоносцы да гидросамолеты. Для большинства пилотов этих допотопных «этажерок» полет к Окинаве должен был стать первым и последним в их жизни. «Избранников смерти», как еще называли камикадзе, натаскивали две-три недели, облачали в ритуальную униформу со специальной почетной эмблемой — и гнали на бойню, точно стадо баранов под присмотром матерых псов... А бойня тогда и впрямь была ужасная. Хотя для многих американских летчиков тот день — 6 апреля — стал знаменательным: они по праву заслужили высокое звание асов. В американских военных отчетах число потерь, понесенных японцами в воздушных боях 6 апреля, варьируется от 307 до 506 самолетов. И даже если объективности ради мы с вами выведем из приведенных цифр некую среднюю величину или же возьмем наименьшую, она все равно не идет ни в какое сравнение с теми потерями, которые понесли американцы: два самолета, ни больше не меньше. Из тех же американских официальных документов явствует, что четыре истребителя «Йорктауна», атаковавшие одним звеном, сбили с полсотни камикадзе, а сами не получили ни единой царапины. И удивляться тут особенно нечему: ведь летчики-смертники не видели перед собой ничего, кроме цели, которую должны были поразить любой ценой. Они не могли, да и не умели ни маневрировать, ни отстреливаться. Больше того: у них и в мыслях-то не было уклоняться от ударов или вести ответный огонь. Так что до захода на цель камикадзе оставалось уповать только на «зеро», которые старались прикрывать их по мере сил и возможностей, но что толку: истребителей, сопровождавших «летающие гробы» камикадзе, было слишком мало. А тут еще мощный противовоздушный заслон, который выставили американские корабли. Но, несмотря ни на что, некоторым камикадзе удалось выполнить свою задачу, хотя и не главную, потому как их удар пришелся в основном на эсминцы. И вот почему. Американцы, памятуя о том, что их непременно будут атаковать камикадзе, решили предупредить налет заблаговременно С этой целью на подступах к северо-западному побережью Окинавы они выставили широким полукругом заслон из кораблей радиолокационного дозора. Это были эсминцы, оснащенные приборами дальнего воздушного наблюдения и опознавания. Обнаружив цели, они тотчас же оповестили штаб ВВС эскадры — и в воздух немедленно взмыли истребители. Таким образом 6 апреля благодаря четко отлаженной системе обнаружения и оповещения, американцы уничтожили больше половины летчиков-смертников еще на подлете к Окинаве. Те же камикадзе, которым удалось прорваться сквозь истребительный заслон, кидались, точно разъяренные ястребы, на первые попавшиеся корабли, то есть эсминцы. Несколько камикадзе сумели пробиться еще дальше — и от них пострадали уже куда более крупные корабли.
Мощная американская эскадра, рассредоточенная на огромном участке океана, была готова отразить любой удар — с любого направления. Вечером 6 апреля командир американской подводной лодки радиолокационного дозора, патрулировавшей в водах пролива Бунгол — между островами Кюсю и Сикоку, при входе во Внутреннее Японское море, — увидел на экране РЛС характерные цели: это были корабли противника. Через минуту в штабе эскадры получили следующее радиодонесение: «Видим неприятельский линкор и корабли сопровождения. Курс — 180». Иначе говоря, цели смешались к югу, а это, в свою очередь, означало, что японцы бросили в бой последние остатки своих ВМС... По окончании войны на допросах японские адмиралы единодушно признались, что после битвы при Лейте у них уже не было ни малейших сомнений в превосходстве американцев на море. «Защищая наши территории, мы уповали только на солдат и летчиков, особенно камикадзе», — заявил Озава. А Йонаи, министр морского флота в правительстве Койсо, был более категоричен и краток в суждениях: «Я знал, конец близок»... Но, невзирая ни на что, японские корабли, жалкие остатки некогда могущественного императорского флота, все же вышли в море. «Мы либо погибнем, все до единого, либо спасем родину!» — таков был девиз японских моряков, избравших достойную смерть в последнем бою. Не исключено, что японское командование решило предпринять отчаянную попытку расчленить американскую эскадру и уничтожить ее корабли по отдельности, бросив в атаку камикадзе.