И тут моряки увидели, как из-за огромного кучевого облака вынырнул медленно кружащийся волчком, разваливающийся на куски самолет, и среди этих искореженных обломков были четко видны тела двух японских летчиков.
Между тем солнце почти коснулось линии горизонта на западе. А немного спустя истребители прикрытия, целые и невредимые, благополучно вернулись на «Энтерпрайз». Через трое суток, 4 февраля, ударная группа с победой вернулась в Перл-Харбор. Но ее опередило специальное радиосообщение об успешном выполнении боевого задания. И солдаты, которые меньше месяца тому назад бросали в моряков авианосца, чудом избежавшего яростного налета, одни лишь гневные упреки и проклятия, теперь встречали их громоподобными приветственными возгласами, рвавшимися сплошной лавиной с крыш береговых укрепсооружений. А с причалов Форд-Айленда, куда направлялся «Энтерпрайз», авианосцу-победителю радостно махали сотни все еще перебинтованных рук. Успех первого рейда был отмечен и всеми американскими газетами: ведь надо же было вернуть отчаявшемуся народу утраченную было надежду.
К тому времени японцы уже захватили Малайзию, вторглись на Борнео, Новую Гвинею и Соломоновы острова и начали готовиться к крупномасштабному походу на Австралию. В ответ американское военно-морское командование решило во что бы то ни стало отбить у японцев остров Уэйк — маленький, но очень важный стратегический плацдарм, удобный для подготовки к дальнейшим наступательным действиям по всей западной акватории Тихого океана, — о чем вице-адмирал Хэлси, которому поручили возглавить рейд к Уэйку, был уведомлен 11 февраля. И спустя десять дней — 21 февраля 1942 года по приказу Хэлси вверенная его командованию эскадра, которая, пока суд да дело, практиковалась в стрельбе, взяла курс на Уэйк. Удар был нанесен ранним утром 24 февраля. На море стояла кромешная тьма — почти как ночью. «Энтерпрайз», не сбавляя хода, прорывался вперед сквозь ураганный западный ветер и налетавший шквалами ливень. Вокруг запущенных винтов самолетов клубился влажный пар, перекрывавший пилотам передний и боковой обзор; в довершение ко всему в свете вырывавшегося из выхлопных сопел пламени винты сверкали точно яркие зеркальные диски и слепили летчикам глаза. Нет, взлетать в таких условиях было практически немыслимо. Однако время поджимало, поскольку крейсера, которые должны были обстреливать Уэйк с моря, получили приказ сперва дождаться бомбовой атаки с воздуха и лишь потом открывать огонь. И невзирая на шторм, несколько пикирующих бомбардировщиков все же рискнули взлететь. Одному из них не повезло — рухнул за борт. На эсминцах сопровождения пришлось включить прожекторы и направить их в то место, куда упал самолет. Пилота успели выловить, а стрелка — нет. Бомбардировщики, которые смогли подняться в воздух, попросту кружили над авианосцем, силясь одолеть сильный встречный ветер и рискуя столкнуться в темноте еще до того, как им удалось бы перестроиться в боевой порядок. В такой критической обстановке раздосадованному Хэлси ничего не оставалось, как отложить атаку на полчаса.
А командиры американских крейсеров, подошедших к Уэйку, видя, что ничего не происходит, и опасаясь, что их вот-вот обнаружат японцы, отдали приказ открыть огонь, не дожидаясь поддержки с воздуха. Вскоре стало чуть светлее, видимость улучшилась — и самолеты смогли наконец благополучно взлететь. На подлете к Уэйку летчики заметили, что весь остров охвачен огнем и дымом от рвущихся снарядов. Японских истребителей в воздухе видно не было, а зенитные орудия противника били робко и мимо цели. Так что атолл Уэйк, за который американцы недавно заплатили японцам слишком дорогую цену, был сплошь перепахан бомбами и снарядами за каких-нибудь сорок минут. Окрыленное столь молниеносной победой, американское военно-морское командование решило закрепить успех и отдало приказ атаковать остров Маркус. Вице-адмирал узнал об этом в море, когда его эскадра возвращалась с Уэйка в Перл-Харбор. Весть о предстоящем походе воодушевила моряков. Маркус — это крохотный островок, всего лишь 8 километров в окружности, расположенный в 700 милях к северо-западу от Уэйка и 975 милях к юго-востоку от Японии, что было немаловажно. С 1880 года остров считался японской территорией и назывался Минамиторисима, что в переводе означает Южный Птичий остров. По сведениям американской военной разведки, на Маркусе были оборудованы аэродром, радиомаяк и метеостанция, имевшие для японцев первостепенное значение, потому как остров был последним защитным рубежом на подступах к Японии со стороны океана. Удар по Маркусу был нанесен 4 марта до восхода солнца. Самолеты — 31 бомбардировщик и 6 истребителей — поднялись в воздух при лунном свете, когда «Энтерпрайз» находился в 125 милях от цели. Японцы не были готовы к столь внезапному удару — впрочем, оно и неудивительно, если учесть географическое положение Маркуса, — и спали безмятежным сном, в том числе и зенитчики из службы ПВО. Бомбы обрушились на остров лавиной, и топливные хранилища вспыхнули и взлетели на воздух еще до того, как успели открыть огонь береговые зенитные орудия. Ни один японский истребитель так и не смог оторваться от земли. Местная радиостанция забила было тревогу, тщетно пытаясь вызвать на связь Токио, но ее тут же накрыла одна из американских бомб. В 7 часов 05 минут, когда налет завершился, командир авиационной группы приказал самолетам возвращаться на «Энтерпрайз», в ответ он услышал голос одного из летчиков: «Дейл на связи. Моя машина горит. Попробую сесть на восточном берегу острова. В остальном — полный порядок». Один из самолетов действительно пошел на снижение — он был охвачен огнем и дымился. Другой летчик, лейтенант Бест, кинулся на выручку своему товарищу и начал описывать круги над самой поверхностью в том месте, куда рухнул горевший самолет. Вскоре Бест увидел летчика Харта Дейла Хилтона и его бортового стрелка Джека Лиминга: спешно выбравшись из самолета, они возились с ярко-желтым спасательным плотиком, пытаясь спустить его на воду. Удостоверившись, что с летчиками все в порядке, Бест помахал им из кабины рукой, чтобы как-то приободрить. Хилтон с Лимингом, взглянув на небо, вытянули вперед кулаки с поднятыми вверх большими пальцами — в знак того, что с ними и в самом деле все в порядке. Потом дружно налегли на весла и начали грести, стараясь поскорее убраться от острова, превратившегося в один гигантский костер. А до ближайшей дружественной земли между тем было 2400 километров...
Характеризуя в общих чертах первый этап американо-японской войны, можно сказать, что, атаковав Маршаллы, острова Гилберта, Уэйк и Маркус, американцы как бы воспроизвели в миниатюре бомбовый удар, который японцы нанесли по Перл-Харбору. Впрочем, лиха беда начало: следующая операция, более чем предыдущие, показала необоримое желание военно-морского командования Соединенных Штатов сделать все возможное, чтобы поднять дух американского народа. Небезынтересно отметить, что подготовительный этап и дальнейший ход этой операции были под стать захватывающему сюжету детективного романа.
В феврале месяце в армейских бомбардировочных частях и соединениях распространили специальный циркуляр: среди пилотов искали «добровольцев для выполнения ответственного и опасного задания». Из многочисленного количества добровольцев отобрали чуть больше ста кандидатов и переправили на одну из военно-воздушных баз во Флориде, где их встретил лейтенант морской авиации Генри Л. Миллер. Командир авиабазы представил его новоприбывшим так: «Это ваш инструктор. Вы обязаны подчиняться ему во всем. И без лишних вопросов».
Перво-наперво Миллер обучил своих подопечных приземляться по-новому — медленно, осторожно и с коротким пробегом торможения. На отработку этой премудрой технологии ушло несколько дней. Затем он научил их взлетать с маленькой площадки — для этого потребовался куда больший срок. Американский Б-25, принадлежавший к классу легких бомбардировщиков, весил в полете добрых одиннадцать тонн. И когда Миллер в первый раз показал ученикам взлетную дистанцию, те только покачали головой: дело, дескать, невозможное. И все же спустя время они научились взлетать и со сверхкоротких дистанций. После этого их перевели вместе с инструктором на соседний аэродром. Тамошняя бетонная взлетная полоса была испешрена поперечными белыми линиями, ограничивающими разбег при взлете еще больше. Теперь взлетная полоса казалась и правда до смешного короткой. «И тем не менее, ребята, здесь мы будем учиться и взлетать, и приземляться, — сказал Миллер. И, улыбнувшись, прибавил: — Главное в нашем деле не дрейфить». А начальник аэродрома с загадочным видом предупредил: «И еще, не вздумайте часом сболтнуть кому-нибудь про вот эти самые белые полосы». И все началось сначала: взлет — посадка, взлет — посадка... — и так до бесконечности. Через некоторое время летчики уже могли свободно поднимать в воздух свои Б-25, при полной боевой загрузке, на скорости 100 километров в час (вместо 145, составивших их последнее достижение), и с дистанции в три раза короче общеустановленной. Инструктор, оставшийся вполне довольным своими подопечными, поздравил их с успехами и еще раз попросил держать язык за зубами касательно всего того, что они видели, слышали и чему обучились. В апреле прошедших сверхсекретную летную подготовку пилотов направили служить дальше в военно-морскую авиацию, а точнее — на авианосец «Хорнет», чему они после всего, что с ними было, ничуть не удивились. Капитан I ранга Марк А. Митчер, командир авианосца, в свою очередь тоже не выразил ни малейшего удивления по поводу их прибытия. Дело в том, что два месяца назад на борту «Хорнета» уже проводились взлетно-посадочные испытания двух Б-25 — и пилотировали бомбардировщики летчики военно-морской авиации. Так что теперь, как говорится, их полку прибыло. Но суть предстоящего боевого задания пока хранилась в строжайшей тайне.