В свободное от работы время они обычно беседовали о машинах, политике и женщинах. И в том, и в другом, и в третьем их больше всего интересовали силуэты, линии и фигуры. Обоим было около пятидесяти лет.

Нотариус Мялкюнен добился необходимого разрешения для проведения дополнительного дымохода. Ханнула подготовил необходимые чертежи. Согласно его задумке, отделанный медным листом дымоход должен проходить по верхней стороне печи, затем по потолку и через отверстие около окна — на улицу. Труба огибала дом, шла по стене вдоль заднего двора, по фасаду и далее поднималась на крышу. Чтобы получить необходимое разрешение, Мялкюнену пришлось заплатить около тысячи пятисот марок взяток и сводить ответственное за выдачу разрешения лицо в ресторан. После этого Сивакка и Ханнула смогли приступить к работе.

Сивакка залил в центре зала фундамент объемом в два куба, заложив туда для прочности металлоконструкцию. На этом фундаменте он возвел большую и красивую жертвенную печь из красного кирпича. По форме печь напоминала гриль. А в это время Ханнула построил необходимую систему дымохода.

Рабочие объяснили наблюдавшему за работой Рутье, что могли бы трудиться больше часов в день, но это не соответствует условиям коллективного трудового договора, который в порыве жажды власти демократы заключили с профсоюзом. Так что им придется и дальше работать в таком режиме. Иными словами, трудиться только до обеда, потом идти пить пиво и валять дурака до вечера. Черт побери…

Пока они работали, Рутья беседовал с ними о марксистской идеологии. Он уже был в курсе того, что предполагается принцип разделения экономической власти. По этой идее капитал и средства производства должны передаваться в общественное пользование. Таким образом исчезает социальное неравенство. Мужчины рассказали, что эта система практиковалась в Советском Союзе.

Однако когда Рутья поинтересовался, хорошо ли были обеспечены в Советском Союзе рабочие и могли ли они жить не работая, Сивакка и Ханнула посмотрели на него с плохо скрытым раздражением. Ханнула пояснил, что люди в социалистических странах живут беднее, чем в Финляндии, но там, к примеру, нет таких социальных проблем, как здесь, в Финляндии. И вообще, в Советском Союзе богатых нет.

Рутья удивился. Он не понял, зачем в социалистических странах все стремятся быть одинаково бедными. Как-то даже неинтересно…

Сивакка хмыкнул.

— Я имею в виду, — пояснил Рутья, — что можно все устроить по-другому. Например, ты, Сивакка, будешь прилежно трудиться, не поднимая головы, два года подряд. И твоя семья будет терпеть определенные лишения и неудобства. Но после двух лет в бедности тебя делают на год богатым. Ты получаешь легкую и интересную работу, за которую очень хорошо платят. И ты целый год наслаждаешься жизнью. А за год, знаешь ли, можно много успеть. Думаю, твоей жене эта мысль тоже понравится. Она бы купила шубу, а ты бы целый год катался на хорошей дорогой машине. А потом тебе снова придется пару лет вкалывать. И так по кругу. Как тебе такая мысль?

— И каждый сможет целый год жить господином?

— Совершенно верно.

Чем дольше Сивакка и Ханнула размышляли над этой мыслью, тем больше она им нравилась. На следующий день они заявили Рутье, что Маркс и Ленин, наверное, были не в курсе этой идеи, но им лично она очень симпатична. Если бы каждый рабочий имел возможность получать такие блага хотя бы раз в пять лет, жизнь стала бы гораздо интереснее, чем сейчас, когда приходится без просвета тяжело пахать. Жаль только, что еще нигде не пробовали жить по подобной системе.

— Какой вы, однако, замечательный капиталист, — заметил Сивакка. — Не каждый готов представить такую идею рабочему человеку!

Рутье пришлось признаться, что никакой он не капиталист, а бог. Сын Бога грома Рутья. И в Финляндии сейчас проездом.

— Ну, надо же, бог, — недоверчиво протянули рабочие. — А мы, черт возьми, в богов не очень-то верим.

Когда печь с дымоходом были готовы, Рутья продемонстрировал мужчинам, что у него и в самом деле божественное происхождение. Первый огонь в печи он разжег с помощью молнии. Помещение внезапно наполнилось запахом озона и в новой топке ярким, словно от сварки, пламенем вспыхнула шаровая молния. Ханнула и Сивакка, прикрывая ослепленные глаза руками, отпрянули в сторону. Прошло несколько минут, прежде чем они, тряся изумленно головами, немного пришли в себя.

Для закрепления эффекта Рутья велел молнии еще немного полетать по комнате, а потом отправил ее в дымоход.

Потрясенные строители тут же безоговорочно признали божественную суть Рутьи. Даже заявили, что, если он хочет, они готовы мгновенно принять его хоть в партию, хоть в профсоюзную ячейку.

— Ты, Рутья, настоящий рабочий бог. Мы верим в тебя, — хором заявили они. — Мы пользуемся уважением в трудовом коллективе и готовы рассказать о тебе на собрании первичной ячейки. Можешь на нас рассчитывать.

Рутья сделал в тетради пометку о двух новых учениках. Хорошо, что среди его последователей появились представители рабочего класса. Прямо как рыбаки среди учеников Иисуса! А то с одними чиновниками и собственниками новую веру не построишь.

Сын Бога грома с новообретенными учениками отправился в ближайший ресторан обсуждать свои идеи. По дороге они заявили Рутье, что никогда в жизни у них не было столь необыкновенного подряда.

А тем временем Хуйкка Туукканен решил воплотить мечту всякого журналиста — написать главную статью жизни. И, хоть торговец антиквариатом Ронкайнен не особо много рассказал ему о себе и своей жизни, Хуйкка не считал это особым препятствием. Хороший журналист, если надо, готовую историю может из рукава вытащить. А в качестве доказательства у Хуйкки была фотография, которую ему дал Ронкайнен. Если придется оправдываться — на первое время хватит.

Подкрепившись в кабаке парой кружек пива, он отправился домой писать о сыне Бога грома, который спустился с небес, чтобы обратить финский народ обратно в исконную веру.

Старенький «Ремингтон» Хуйкки трещал несколько часов без перерыва. Закончив статью, Хуйкка поспешил в издательство «Вечерней газеты».

Он попытался проникнуть в кабинет главного редактора, но его не пустили. Зато ему удалось подсунуть свое творение дежурному редактору.

Прочитав текст, он взглянул на Хуйкку и произнес:

— Если статья хоть наполовину соответствует истине, я готов заплатить тебе тысячу.

Хуйкка поспешил заверить, что все написанное — чистая правда. За это он отвечает. И в качестве доказательства продемонстрировал фотографию Сампсы Ронкайнена.

Он гордым шагом вышел из редакции и направился в кабак — пропивать гонорар. Хуйкка Туукканен чувствовал себя счастливым. Лишь когда он вспоминал про данное своим друзьям Келтайуури и Мялкюнену обещание молчать, на душе принимались скрести кошки. Ну да ладно, он — настоящий журналист и не в праве молчать о таких вещах. Тем более когда история того стоит, разрешения не обязательно спрашивать даже у лучших друзей. А раз ему дали тысячу марок, значит, дело того действительно стоит.

В течение пары следующих дней он обошел, наверное, не менее пятнадцати кабаков, рассказывая, что написал статью своей жизни и показывая газету с анонсом на первой странице:

Сама статья была помещена на центральном развороте:

Статью напечатали в шести изданиях. Несмотря на духоту и жару, люди в Хельсинки давились в очередях, чтобы купить газеты. Телефон Хуйкки Туукканена разрывался от звонков, а он в это время воздавал должное различным напиткам в самых злачных местах города.

Прочтя статью, налоговый инспектор Суваскорпи пришла в ужас. Она положила газету в сумочку и отправилась на такси на улицу Большого Роберта в антикварный магазин, чтобы встретиться с Рутьей. Вскоре туда же позвонили Келтайуури и Мялкюнен. Они клялись и божились, что не имеют отношения к статье. Они пообещали Рутье дать опровержение. Келтайуури уже договорился о встрече с главным редактором «Вечерней газеты». Нотариус Мялкюнен позвонил одному из членов правления издания. Они пообедали вместе. Но что напечатано, то напечатано.