– С невестой знакомился, – брякнул я, о чем сразу и пожалел. – По объявлению.

– И что?! – Рука с помадой застыла в воздухе. – Она лучше меня?

– Да, – сказал я. – На четыре сантиметра.

Расстроенная Дарья, вместо того чтобы опустить бордовый цилиндрик в сумочку, протянула его вахтерше.

– Спасибо, Дарья Федоровна! – Польщенная дама убрала помаду в ящик тумбочки.

Через мгновение Дарья успокоилась и повеселела.

– Это потому, что я без каблуков! – объяснила она, выходя на улицу. – Где твоя машина?!

– А я без машины! – сознался я.

– Ничего! – Дарья великодушно улыбнулась. – Я рядом живу!

На ходу натягивая перчатки, она взялась декламировать:

– «Так беспомощно грудь холодела, но шаги мои были легки! Я на правую руку надела перчатку с левой руки!..»

– У тебя есть грудь?! – удивился я, останавливаясь.

– Свинья! – фыркнула Дарья. – Свиньей был и свиньей остался.

Вечером мы ужинали в гостиной при свечах: я, Федор Максимыч и Дарья Федоровна. Кит, вздыхая, лежал у моих ног. Он был, пожалуй, единственным, кто жалел о нашем с Дарьей разводе. Трудно делить хозяев.

– Ты, Сашка, пойми! – раскладывая по тарелкам фрикасе, излагал Федор Максимыч свои политические воззрения. – Если человек мудак, то это надолго!

– Папа! – сделала попытку перебить его изнывающая от скуки Дарья.

– Молчать! – Федор Максимыч огрел скатерть ладонью. – Ты дура! А Сашка понимает!.. Допустим, когда-то разумный человек вступил в партию мудаков… Скажем, для успешной карьеры или по идейным соображениям… И там он состоял тридцать лет и три года, за которые сам вольно-невольно сделался мудаком, потому что бытие у них, Сашка, опережает сознание! Но вдруг все изменилось! Мудизм пошел на свалку, а страна прохаркалась и задышала пьяным воздухом свободы! У нас так, Сашка, водится, что даже воздух пьяный! Первым, конечно, сжег свой мудацкий партийный билет на глазах у общественности «разумный человек»! И повел всех к новой демократической вершине! Но мудаком-то он от этого, Сашка, быть не перестал! И пока, Сашка, вся их популяция членистоногих не ляжет в землю, я голосовать отказываюсь!

– Ой, да все знают уже об этом! – вздохнула Дарья. – Не голосуй! Кто тебя неволит?

– Они меня стращают, что если я за осознавших мудаков не проголосую, то вернутся опять мудаки старой закваски! – Федор Максимыч повязал на шею салфетку и взялся за нож. – Как будто трехцветный мудак умнее красного! Кушай, Саня! Домашним-то кто тебя нынче попотчует?!

После сытного ужина и долгих разговоров мы перебрались с Дарьей в ее комнату.

– Как брат и сестра? – спросила Дарья, разбирая постель.

– Как брат и сестра, – согласился я. – У меня к тебе, Даш, просьба нижайшая: ты в банк можешь со мной завтра съездить на Васильевский?

Адрес филиала «Дека-Банка» я отыскал в телефонном справочнике Санкт-Петербурга.

– Только до часу! – Она переоделась в пижаму, обсыпанную мелким зеленым горошком, и нырнула под одеяло. – В два кинопробы на «Ленфильме»! У самого Кумарина!

– Фантастика! – обрадовался я, снимая ботинки.

Кто такой Кумарин, я понятия не имел, но Дарью следовало поддержать.

– Откуда ты знаешь?! – удивилась она. – Кумарин раньше только комедии снимал! А тут – фантастический триллер! «Белая тварь»! Говорят, многобюджетники голливудские нервно курят!

– Ну, и на кого же ты пробуешься? – проявил я вежливый интерес.

– На гермафродита, – отозвалась Дарья. – Хочешь сценарий почитать?

– Я лучше фильм посмотрю… – Чувствуя, как на меня снова накатывается усталость, я рухнул на кровать. – В «долби-стерео».

– А съемки будут проходить на атомной подлодке в Калининграде, – продолжала Дарья делиться будущими впечатлениями. – Настоящей! Как на «Титанике», только круче! Там по ходу фильма команда лодки становится мутантами! Моряки-подводники надышались радиации и больше не могут жить без облучения! И они направляются в Америку, чтобы взорвать Манхэттен!

– Зачем? – спросил я.

– Этого в сценарии не сказано. – Дарья, зевнув, положила мне голову на грудь. – Главное, на перехват отправляется ихняя подводная лодка с негром-капитаном… Говорят, с Эдди Мэрфи подписали… И агент ЦРУ у них там… То ли Иствуд…

Речь Дарьи становилась все более бессвязной, а паузы между фразами все длиннее.

Я лежал, и в моем воображении рисовалась картина: в отсеке подводной лодки выстроилась шеренга бородатых мутантов в бескозырках. Вдоль нее, подняв клешню к околышу фуражки, бежал капитан в красном вареном панцире. «Здравствуйте, товарищи мутанты!» – приветствовал он шеренгу. «Здравия желаем, господин каперанг!» – молодцевато отвечали те. И жабры на их шеях раздувались, словно кузнечные мехи.

– А гермафродит – это он или она? – пробормотала Дарья.

– Спи. – Я протянул руку и выключил ночник.

ГЛАВА 10 «ОВЕЧИЙ ИСТОЧНИК»

Васильевский остров, особенно когда ветер с залива, – самое продувное место в Петербурге. Его каньоны, стиснутые монолитными каменными коробками, напоминают мне аэродинамические трубы.

Мы с Дарьей остановились у стеклянных дверей под знакомой до отвращения вывеской «Дека-Банк». Накинув капюшон длиннополого кожаного пальто, Дарья выслушала мои инструкции.

– Повтори, – потребовал я.

– Ты что?! – возмутилась Дарья. – Проверяешь меня?!

– Боже упаси! – воскликнул я, защитившись ладонью.

После чего Дарья более-менее точно пересказала свою «легенду»:

– Я, Анна Владимировна Раздорова, дочь народного избранника. Управляющий «Дека-Банком» в Москве Петр Сергеевич Савинов – старый друг моего отца. В Петербург я приехала продать доставшуюся мне в наследство трехкомнатную бабкину квартиру. Завтра после регистрации акта купли-продажи получу от риэлтерской компании 70 тысяч долларов. Сумма небольшая, но брать ее в Финляндию, куда я вылетаю ближайшим после совершения сделки рейсом, не рекомендовано. Родитель велел мне арендовать сейф в здешнем филиале «Дека-Банка» и оставить там деньги до его дальнейших распоряжений. Доволен?!

– Ты гений! – искренне похвалил я Дарью. – Память у тебя просто феноменальная! Немного актерского мастерства, и цены б тебе не было!

– С-с-скотина! – просвистела Дарья, словно королевская кобра в белом кожаном капюшоне.

– Ну, пошутил, пошутил! – Я прижал ее к себе и поцеловал в щеку. – Главное, помни: ты дочка всесильного сановника. Привыкла получать любую игрушку сразу и отказов не принимаешь.

– Да! Это я забыла! – Дарья хлюпнула носом,– Я остановилась в гостинице «Балтийская», интересных знакомых в городе не имею и не прочь скоротать вечерок в обществе интересного мужчинки, так?!

– Так, – сказал я.

– А вдруг он меня попросит? – засомневалась Дарья.

– О чем? – не сразу понял я.

– Из банка вдруг попросит?!

– Невозможно! – вырвалось у меня.

И Дарья, ободренная моей уверенностью, толкнула стеклянную дверь. Глядя ей вслед, я мало сомневался в том, что василеостровский банкир клюнет на такую роскошную наживку. Вовлекать Дарью в подобное представление было с моей стороны поступком отчасти предосудительным, но другого приемлемого способа вытащить эту «балтийскую акулу» на свой берег я не видел. А лезть самому с расспросами в кабинет управляющего филиалом, учитывая дальновидность активистов «Третьего полюса» во главе с тонким психологом Игорем Владиленовичем, – чистая авантюра. Но даже если меня здесь уже пасли, я слегка уповал на то, что Игорь Владиленович, изучая мою биографию, не придал большого значения факту женитьбы. Одновременно я возлагал умеренные надежды на то, что он не обратил внимания на питерскую родословную моей бывшей жены, и весьма сильно рассчитывал, что у его людей, как минимум, нет ее фотографии. Само собой, ошибся я во всех трех случаях, Зато на этот раз я опередил прыткого кадровика-кинолога. Опередил всего на сутки, но этого оказалось достаточно, чтобы получить необходимые сведения и снова «уйти в тень».