Гнус и клещи — переносчики опасных болезней человека и животных — единственное тёмное пятно в прекрасной природе Приморья и Приамурья. Этому тёмному пятну объявлена жестокая война, в которой советские учёные уже одерживают первые победы. Академик Е. Н. Павловский и его сотрудники выяснили роль клещей в распространении весенне-летнего энцефалита и разработали эффективные меры борьбы с ним. Энтомологом Н. А. Рубцовым проведены детальные исследования размножения и развития «гнуса» и предложен ряд мер как по ликвидации очагов выплода этих насекомых, так и по защите от них домашних животных и человека.
В заключение хочется сказать, что если в очерке о природе Подмосковья мы рассказали о замечательном и интересном уголке природы вблизи нас, то, заканчивая очерк о яркой, своеобразной природе Дальнего Востока, нам хотелось бы привлечь внимание начинающего натуралиста, туриста, охотника и просто любителя природы к этому далёкому, но очень интересному, богатому и ещё мало изученному обширному краю нашей Родины.
В Африке
Сам я в Африке не был, но в студенческие годы встречался и подолгу беседовал с одним из наших зоологов Владимиром Васильевичем Троицким, который в 1912–1914 годах путешествовал по Центральной Африке в районе озера Виктория-Ньянца, занимаясь сборами зоологических коллекций и географическими исследованиями по поручению Академии наук и Московского университета.
В период пребывания в Африке В. В. Троицкий в сопровождении носильщиков-негров прошёл пешком 1200 километров, покрыв путь между озёрами Виктория-Ньянца и Танганьика и обратно.
Из Москвы В. В. Троицкий выехал в середине февраля 1912 года, а в начале марта отплыл на пароходе из Одессы в Александрию.
Пройдя живописный с гористыми берегами пролив Босфор, Мраморное море, Дарданеллы, покинув после длительной стоянки греческий порт Пирей, пароход пересёк с северо-запада на юго-восток Средиземное море, и на седьмые сутки плавания путешественники увидели желтовато-серую полоску. Это были берега Египта — преддверия Африки. Пароход вошел в порт Александрию в устье Нила. Это самая близкая к СССР часть Африки. В дельте Нила зимуют многие птицы, гнездящиеся на территории СССР. В это время года озёра и болота Нижнего Египта представляют живописное зрелище: на поверхности воды плавают бесчисленные стаи гусей и уток; над водой летают ласточки и чайки. Местами на озере не видно ни грязи, ни воды — всё покрыто группами бело-розовых пеликанов и белоснежных лебедей; по мелководью бродят длинноногие фламинго; на берегу расположились пёстрые выпи, ибисы и много других пернатых.
Пеликаны и фламинго в дельте Нила.
На следующий день натуралист прибыл в Порт-Саид, в то время небольшой городок, от которого начинается знаменитый Суэцкий канал, соединяющий Средиземное море с Красным. Узкий канал, длиною в 160 километров, по которому медленно идёт корабль, прорезает пустынный перешеек между Аравией и Африкой.
Войдя в Красное море, путешественник впервые увидел стайки летающих рыб, то и дело выскакивающих из воды. Их длинные, широко раскрытые плавники переливались на солнце всеми цветами радуги. Вокруг парохода всё время сновали дельфины. Ночью разрезаемые носом парохода волны зажигались синеватым огнём, разлетающиеся брызги искрились алмазами, и за кормой оставался след в виде широкой блестящей дороги — это светящиеся микроскопические организмы: простейшие и бактерии. Своё название Красное море получило потому, что в периоды массового размножения в нём красных бактерий вода приобретает красноватый оттенок.
Через семь суток после отплытия из Порт-Саида пароход подошёл к порту Аден — одному из самых жарких мест на земном шаре. Порт и город расположены среди типичной Аравийской пустыни: голых скал, камня и песка. Если, уезжая в феврале из Москвы, путешественник был в шубе, которую в Одессе сменил на пальто; если в Средиземном море вполне можно было обходиться без пальто, то здесь было уже невыносимо жарко в одной рубашке.
Забрав в Адене уголь, пароход вышел в Индийский океан и поплыл вдоль восточного побережья Африки всё дальше и дальше на юг — к экватору. На четвёртые сутки пароход пересёк экватор. По морской традиции, этот день отмечают как праздник: пассажиров и матросов, впервые попавших на экватор, обливают водой; смех, шум и беготня царят на верхней и нижней палубах.
Наконец, на 31-й день пути от Москвы, пройдя только морем свыше 10 тысяч километров, молодой русский натуралист закончил морскую часть своего путешествия, достигнув Момбазы — важнейшего порта и города Экваториальной Африки. Город расположен на небольшом коралловом островке, отделённом от материка узким проливом.
Пароход медленно входил в бухту. Непривычная для европейского глаза картина развернулась перед путешественником. Первые минуты нельзя прийти в себя от сказочного богатства тропической растительности.
У самой воды, даже частично погружаясь в неё, стоят заросли мангровых деревьев, между которыми ослепительно сверкают прогалины кораллового песка. Несколько дальше колышутся на ветру листья стройных кокосовых пальм. Массивные баобабы, издали напоминающие наши дубы, чередуются с густой сочной зеленью бананов и манго. Под яркими лучами африканского солнца изумительное впечатление производит сочетание мелколиственной зелени апельсиновых, лимонных и других деревьев с громадными перистыми листьями пальм и тамариндов. Если в умеренном поясе растительность имеет всего несколько зелёных тонов, то в тропиках поражает бесчисленное количество оттенков от почти прозрачного бледно-зелёного до густого тёмно-зелёного тона. Европейский ландшафт можно сравнить с нежной акварелью; африканский тропический — с яркой, блещущей масляными красками картиной.
В Момбазе зоолог пробыл несколько дней, деятельно готовясь к дальнейшему путешествию в глубь материка.
Наконец все приготовления были закончены, и путник сел в поезд Угандской железной дороги, связывающей Момбазу с громадным озером Виктория-Ньянца, находящимся в самом сердце Экваториальной Африки.
Пройдя по мосту и дамбе, связывающим остров с материком, поезд вначале идёт среди тропической растительности прибрежной полосы. Из окна вагона видны рощи кокосовых пальм, плантации бананов, кофе, маниоки, апельсинов и ананасов. Местность здесь густо населена, и поезд останавливается через каждые полчаса, забирая на станциях пассажиров — негров, нагружённых луками, стрелами, мешками и корзинами.
По мере того как поезд удаляется от побережья и медленно поднимается к Центральной Африканской возвышенности, пейзаж резко меняется. Начинается однообразная и однотонная степь с разбросанными на ней одиночными баобабами; её сменяют непроходимые заросли колючих кустарников и акаций, и снова тянется голая степь. С некоторым разочарованием смотрел натуралист на этот довольно скучный и неприветливый ландшафт. Быстро, почти без сумерек наступила африканская ночь. Зоолог улёгся на лавку, но ему долго но спалось. Стало как-то грустно в этой незнакомой стране. Вспоминалась Москва, родная, далёкая страна. Но в конце концов усталость взяла своё, и он заснул под мерный стук колёс.
На следующий день рано утром В. В. Троицкий, как только проснулся, выглянул в окно. Поезд только что отошёл от станции Цаво. Перед глазами расстилалась всё та же гладкая, лишь на горизонте слегка холмистая степь. Но что это? Вдали, на горизонте, а также всего в 100–200 метрах от рельс, пасутся стада антилоп. Некоторые из них лишь лениво отходят в сторону при приближении поезда, другие же, пугливо озираясь, быстро уносятся прочь.
При замедленном ходе поезда можно различить отдельные виды антилоп. Вот небольшие, величиной с козу газели Гранта и ещё меньшего размера, непрерывно помахивающие коротким хвостиком газели Томсона, а дальше — крупные, величиной с лося, но только с прямыми и наклонёнными назад рогами, антилопы канны. Однако самое сильное впечатление производят похожие на рогатых лошадей голубовато-серые антилопы гну. Они особенно выделяются своей странной внешностью.