Но первые же слова, произнесенные французом на совершенно непонятном для деревенских жителей языке, привели их в замешательство, вызвали подозрение.

— Он фриц, бабы! Бандит вражий! — решили женщины. — Вязать басурмана! — И навалились на француза, отбирая у него оружие.

Пилот настойчиво предлагал разгоряченным воительницам свое удостоверение личности, но никто не обращал на его документ внимания. Все отчаянно шумели, кое-кто проталкивался вперед свести свои материнские и вдовьи счеты с «вражьим бандитом». И кто знает, чем бы закончилось «пленение» француза, если бы к месту происшествия не поспешила местная учительница. Она взяла из его рук удостоверение личности и призвала своих односельчанок к порядку:

— Наш он, французский летчик. Воюет вместе с нашими, — разъяснила учительница.

Женщины снова устремились к «нормандцу», но уже совсем с другим настроением...

Охраняя в воздухе экипаж «Петляковых», французские летчики при встречах с истребителями противника действовали смело, решительно. С каждым вылетом оттачивалось их боевое мастерство.

5 апреля ведомая мной группа Пе-2 130-го бомбардировочного под прикрытием «яков», пилотируемых французами, бомбила железнодорожную станцию. Когда мы отбомбились, на нас внезапно напали два ФВ-190. Старший лейтенант Прециози мгновенно атаковал «фоккера». Считанные секунды боя — и фашист, оставляя за собой густой дымный хвост, врезается в землю. Счет открыт! Это был первый сбитый эскадрильей «Нормандия» самолет врага. Не ушел тогда от возмездия и второй стервятник: его подбил лейтенант Дюран.

Через несколько дней шестерка Як-1 во главе с командиром «Нормандии» майором Ж. Тюляном, отражая нападение гитлеровцев на строй наших бомбардировщиков, вступила в схватку с десятью «фоккерами». Уничтожила трех из них, а остальных обратила в бегство. Авиаторы дивизии сердечно благодарили их за отличное выполнение заданий и все чаще поздравляли с новыми победами. А «нормандцы» в свою очередь по-французски темпераментно восхищались точностью и сокрушительной силой наших бомбардировок. Помню, майор Жан Тюлян, восторгаясь работой экипажей Пе-2, написал личный рапорт командующему воздушной армией, в котором указывал, что такую точность и результативность бомбежек наблюдает впервые. До прибытия в Советский Союз он уже имел опыт сражений в воздухе: воевал на фронтах Западной Европы и в Африке.

В те дни вместе с французскими друзьями авиаторы дивизии радовались добрым вестям о самоотверженной борьбе патриотов французского Сопротивления. А сводки Совинформбюро об освобождении Красной Армией все новых и новых территорий и населенных пунктов от фашистского ига мы воспринимали как наше общее дело.

Как-то я попросил переводчика перевести для французов статью из фронтовой газеты. В ней рассказывалось о том, как в деревне Драчево Гжатского района Смоленской области фашистские изверги согнали из окрестных сел 200 жителей, заперли их в деревянной постройке и сожгли живыми, а тех, кто пытался вырваться из огня, расстреляли из автоматов. Французские летчики глубоко переживали драчевскую трагедию, и я видел, с каким чувством ненависти поднимались они в воздух — мстить гитлеровским палачам за муки и беды наших людей.

25 апреля 1943 года эскадрилья «Нормандия» перелетела ближе к фронту и вошла в состав 303-й истребительной авиационной дивизии генерала Г. Н. Захарова. Однако наше боевое содружество с «Нормандией» на этом не заглохло. Вместе с летчиками 303-й истребительной, в составе которой теперь действовали французы, наши полки продолжали летать на бомбардировку вражеских аэродромов, оборонительных сооружений, мостов, отрезая фашистским войскам путь к отступлению. Взаимодействовали мы с ними и в июле 1943 года, когда войска Западного фронта наносили удар в тыл орловской группировки противника.

Позднее, в ходе операций по освобождению Белоруссии и Прибалтики, французские летчики много раз сопровождали наши Пе-2 в боевых вылетах. Тогда они летали уже на новых, имеющих более высокие боевые качества истребителях Як-3. В августе 1943 года эскадрилья получила пополнение и ее преобразовали в полк. За отличия в боях у реки Неман полк получил почетное наименование «Неманский» и, сохраняя преемственность, стал называться «Нормандия — Неман».

Сражаясь вместе с нашими летчиками против гитлеровских оккупантов, «нормандцы» внесли достойный вклад в дело победы. За годы войны они совершили более 5 тысяч боевых вылетов, участвовали в 869 воздушных боях, уничтожили 273 и повредили 80 самолетов, а также много различной военной техники противника. Сорок два славных патриота Франции из эскадрильи «Нормандия» и полка «Нормандия — Неман» отдали свои жизни в боях с фашистами. За мужество и героизм, проявленные в этих боях, девяносто шесть французских летчиков отмечены советскими орденами, а четырем из них присвоено звание Героя Советского Союза. Вот имена Героев: старшие лейтенанты М. Лефевр, М. Альбер и Р. деля Пуап, лейтенант Ж.Андре.

С выходом из состава 204-й бомбардировочной авиадивизии эскадрильи «Нормандия» силы наши не уменьшились — нам снова подчинили 22-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков и 179-й истребительный, вооруженный английскими «Харрикейнами». Дивизия теперь состояла из семи полков, располагая внушительной силой.

Зимой и весной 1943 года мы выполняли задачи по срыву железнодорожных перевозок на участках Вязьма — Смоленск: били по железнодорожным узлам, эшелонам, мостам, ходили в разведку.

Как-то в апреле при выполнении полета на воздушную разведку экипаж 261-го бомбардировочного авиаполка в составе летчика лейтенанта С. В. Телешева, штурмана младшего лейтенанта Гуреева и стрелка-радиста сержанта Ильюшенко наткнулся на пять вражеских истребителей ФВ-190, которые немедленно атаковали наш одиночный пикировщик. Отражая атаку за атакой, экипаж сбил одного «фоккера», но и их самолет загорелся. Пилот и штурман получили ранения.

Превозмогая боль, Телешеву удалось скольжением машины сорвать пламя и с большим трудом дотянуть самолет до линии фронта. Когда пересекли ее, летчик потерял сознание. Тогда, раненный в голову, штурман Гуреев ухватился за штурвал Пе-2. Высота еще позволяла воспользоваться парашютом, но штурман думал, как бы приземлить машину, — он не мог бросить в ней раненого командира. Самолет стал падать. Лишь перед самой землей Гурееву удалось выровнять бомбардировщик и посадить его на лесную поляну. Экипаж и самолет были спасены!..

Апрельский день возвращения экипажа Телешева из разведывательного полета совпал с днем моего отъезда в Москву: по указанию политотдела 1-й воздушной армии мне предстояло участвовать во Всеармейском совещании агитаторов по обмену опытом работы в боевой обстановке.

...Театр Красной Армии заполнен до отказа. Совещание объявляется открытым. И вот зал взрывается бурными аплодисментами: на трибуну выходит всем хорошо знакомый человек с седым клинышком бороды — Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин.

Снова судьба предоставила мне возможность видеть и слышать главу государства, соратника В. И. Ленина. Михаил Иванович не раз бывал на Западном и Калининском фронтах, выступал перед красноармейцами и хорошо знает положение дел. В своей речи он останавливается на первоочередных задачах, которые должны решать армейские политработники-агитаторы, отмечает особенности их работы во фронтовых условиях, рассказывает о положительном опыте, дает деловые советы.

В моей записной книжке появляется новая запись — выдержка из речи Михаила Ивановича Калинина: «Агитатор всегда должен быть вожаком масс, вести их за собой. Особенно велика роль агитатора во время боя. Бывает так, что и хорошая часть, понеся большие потери, утрачивает веру в свои силы. В такие моменты агитатор может поднять дух бойцов и добиться перелома в ходе боя...»

Эти слова, содержание речи Всесоюзного старосты я доведу до агитаторов дивизии на другой же день после прибытия из Москвы. А сейчас, во время перерыва, участники совещания окружили Калинина со всех сторон, и каждый протискивается к нему поближе. Михаил Иванович расспрашивает о настроении красноармейцев, интересуется, высок ли у них наступательный порыв. Просит обратить внимание на солдатский быт, обеспечение воинов хорошей едой, добротной одеждой. Затем говорит, что успех агитационной и всей воспитательной работы во многом определяется личностными качествами политических бойцов. Красноармейские массы любят не просто подготовленных и умелых воспитателей, а доброжелательных, щедрых душой, честных и жизнерадостных, мужественных и находчивых политработников.