– А ты ещё не знаешь??! Правильно, эти чистоплюи слишком горды! – он потряс куда-то своим кулаком, который больше смахивал на мою голову размерами. – А я не такой! Я родился, в семье треля, поэтому не стыжусь напрашиваться! Слушай меня, Михаил! После того, как ты выберешь одного из нас, остальные вернутся обратно в меч. И опять забвение на многие сотни лет!

– Но почему? Почему вы не можете остаться у меня в сознании?

– Это всё та чёртова ведьма! И её проклятье. – С каждым словом из здоровяка Стирбьёрна словно выходил воздух, он становился меньше, и руки его опускались. – Теперь ты знаешь всё. Выбирай достойного! К тому же, мы не можем сосуществовать вместе, даже если бы и могли обойти проклятье.

– Но почему? Разве трудно привыкнуть к другу? – мне стало, искренне жаль этого викинга.

– Викинги терпят друг друга только когда пьют, или на службе у конунга, да и то, там всегда знаешь, кто сильнее тебя, а если хочешь подняться в ранге, должен победить соперника. Да и опять же проклятье, в нём сказано, что некое подобие жизни, получит только один. – Стирбьёрн поднял на меня взгляд, и я увидел, как по его обветренной северными ветрами, и загоревшей под южным солнцем щеке, катится единственная слезинка. – А как бы хотелось снова почувствовать солёный ветер моря, когда сидишь на скамье и гребёшь вместе с напарником!

И тут мне в голову пришла идея.

– А на драккаре вы не дрались? – спросил я его.

– Нет, на драккаре мы единое целое, пожалуй, это единственное место, где викинги равны между собой. – Он мечтательно улыбнулся. – А зачем тебе?

– Видишь ли, – пробормотал я, кое-что вычисляя. – Я тут подумал, и, кажется, понял, как решить вашу проблему.

– Ты думаешь, мы не пытались? За всё это время, нет, ты тоже не сможешь решить эту проблему. – Грустно покачал он головой.

– А ты закрой на минуту глаза, чего теряешь? – с улыбкой попросил я его.

– Как хочешь! – пожал он своими плечищами и закрыл глаза.

Я тоже закрыл глаза, и тут же начал представлять, как вместо этого зала появляется море и классический кнорр с прямоугольным полосатым парусом, который однажды видел в старом фильме.

– Эй! Ты что сделал!? – завопил Стирбьёрн.

– А тебе что? Не нравится?! – с улыбкой спросил я. Наблюдая как этот огромный мужик, словно маленький ребёнок дотрагивается до борта корабля. – Теперь вы все сможете находиться здесь. Ты же сам сказал, что на корабле вы едины?! Или не так?

– Так, так! – Стирбьёрн весело оскалился. – Надо позвать остальных сюда! Пусть оценят.

Он повернулся, ловко побежал, перепрыгивая лавки, и забравшись на нос корабля, закричал в даль:

– Эй! Бьёрнбэйн, собирай всех! У нас есть кнорр!

Не знаю, чего он своим криком хотел добиться, но у него реально получилось. Из ниоткуда прямо на палубу стали спрыгивать бородатые воины, и тут же шли осматривать кнорр. Последним появился Франсуа, признаться, он был самым слабым звеном, в моей затее. Но видимо, его скандинавские корни дали о себе знать, и он тоже с улыбкой бродил по кораблю. Я уже собирался просыпаться, когда ко мне подошёл великан Бьёрбэйн, и, не говоря ни слова, низко поклонился.

А я, перед тем как проснуться, ещё раз сосредоточился, и представил, как на парусе проступает моё имя. Ну, вот, последний штрих завершён, пора просыпаться.

Глава 23.

– Хватит валяться! – столкнула меня Ксюша с кровати. – Иди в душ! Да, по быстрей, а не то опоздаем!

– А с чего ты взяла, что я валяюсь? – недовольным голосом спросил я с пола. – Я обдумывал, наш распорядок дня на сегодня!

– И что надумал? – ехидно спросила Ксюша, и появилась в поле моего зрения.

– Ну, – протянул я к ней руку. – Для начала ты меня подымешь с пола! Ты уронила, ты и подымай!

– Вот ещё! Очень надо! – улыбнулась она и скрылась с моих глаз. – И хватит разлёживаться!

Я быстро встал, заправил кровать, как смог, после душа надел осеннюю куртку, хотя, по правде сказать, она мне не очень нужна была, мой ускоренный метаболизм не давал мне мёрзнуть. Завернув меч в дерюгу, я положил его в сумку от строительного шаблона. И перекинув через плечо, спустился вниз. Там уже все собрались, кроме Ург Кха и Антуана, они по выходным предпочитают пить первач.

Всей толпой мы вышли из дома и застыли. Всё вокруг было покрыто первым снегом, который, правда, тут же и таял, поэтому наши девушки, начали строить недовольные рожицы, глядя на тающий снег, превращающий землю в грязную кашу. Но придя к выводу, что делать всё равно нечего, и сапогов ни у кого нет, мы потопали к выходу с территории школы. И уже через час были на автобусной стоянке. Времени до следующего автобуса было достаточно, поэтому я решил проверить, как там поживает мой "мустанг". Показав охраннику жетон, я пошёл к моему автомобилю, он сиротливо стоял на полупустой парковке, весь в грязных разводах от накопившейся пыли. Пообещав ему, в следующий раз обязательно взять его с собой, я немного покрутил двигатель, подзарядив аккумулятор. И снова оставил его в одиночестве, когда я обернулся, уходя, мне показалось, что его круглые фары, смотрят на меня с укоризной. На душе стало противно, словно я предал своего друга. И на остановку к друзьям я пришёл весь в расстройстве, которое тут же заметила Ксюша.

– Миша, что случилось? – спросила она, пристально глядя в глаза.

– Да так, не беспокойся, всё нормально. – Попытался скрыть своё состояние за неискренней улыбкой.

– Не ври мне! – она обняла меня, и прошептала: Я же вижу, что что-то не так!

– Машину жалко, – признался я. – Такое чувство, что я её предал.

– Так поехали на машине! В чём проблема? – отстранилась она, и посмотрела мне в лицо.

– Не сегодня, – отрицательно качнул я головой, и глазами показал ей на Кристину. – Надо убедиться, что она в целости добралась до "Оборотня".

В этот момент, я расслышал, как со стороны города, к нам приближается автобус, и не я один, так как на остановке все оживились. Девушки перестали чистить свои сапожки от налипшего снега, а парни целеустремлённо уставились в ту сторону, где через минуту показался автобус. Вот он, покачиваясь, и отчаянно скрипя тормозами, остановился рядом с остановкой, двери "пазика" задрожали, и через полминуты судорог раскрылись. Поздоровавшись с тем самым водителем, который нас вёз в первый раз, мы сели на задние ряды сидений. Таня рядом с Костей, Ксюша рядом со мной, а Олаф с Кристиной, так как у него пары не было. Снова вышли у метро, и, посовещавшись, решили для начала съездить к отцу Олафа, благо он недалеко жил и работал. Полчаса на метро, и ещё пятнадцать минут пешком и вот мы подошли к полуподвальному магазинчику. Оттуда как раз выходили бородатые парни, судя по рукояткам мечей, реконструкторы. Первым в магазинчик зашёл Олаф, а следом, чуть погодя и мы, за прилавком никого не было, и пока Олаф пошёл за отцом в подсобку, мы принялись рассматривать внутренности магазинчика. Наука ульфхендара Сигурда пошла мне впрок, поэтому я с удивлением обнаружил на стеллажах настоящие арбалеты и мечи, и если не считать, что они были специально затуплены, то их вполне можно было использовать как оружие. Но долго рассматривать оружие и аксессуары к нему нам не дали, потому как внутри магазинчика раздался громкий и радостный крик.

– Олаф! Мальчик мой! Зашёл наконец-то проведать своего старика! Дай я тебя хоть обниму покрепче!

– Папа, я не один! Мы за ножнами пришли! – сдавлено просипел Олаф.

– Так чего ты стоишь?! Так бы сразу и сказал! – ответил ему отец. – Пошли к гостям.

Где-то в подсобке раздался звук закрываемой двери, затем тяжёлые и гулкие шаги, и в помещение магазинчика, пригнув голову, зашёл великан. По крайней мере, я так подумал, а когда он выпрямился во весь рост, у меня и вовсе чуть челюсть не отпала. Потому как отец Олафа, был вылитый Бьёрнбэйн Мудрый, только цвет волос у отца Олафа был пшеничный, и шрамов не было.