- Сука! Хрен моржовый! - орал и крыл матом стены кабинета полковник Пуминов.

Минуту назад ему доложили обстановку в 'министерской свечке'. Повешен и умерщвлен седьмой 'десятник' Рябченко (кстати, который помог когда-то полковнику достать иномарку 'форд линкольн'), убиты трое охранников, в тяжелом состоянии еще один. Легко ранен сотрудник Шуменской ФСБ. Пожар. 'Аварийная газовая 04' взята 'на абордаж' и тщательно перепроверяется. Киллер ушел, но ведется розыск и, скорее всего, преследование синей 'восьмерки'.

- Уроды! Идиоты! - Пуминов схватил телефонную трубку, которую минуту раньше чуть не расквасил об стол. - Алло. Пуминов, ФСБ. Дайте мне Савелло, РУОП. Срочно!

И пока искали начальника РУОПа Шумени, Пуминов задумчиво облокотился на свой рабочий стол и взял все последние данные по киллеру-'десятнику'. 'Сам в петлю лезешь, братец-кролик, сам! Сейчас-то ты и встрянешь, голубок сизо'...

-... Да! Валерий Петрович? Это Пуминов. Как живешь?...

На этот раз Никита страховался трижды. Бяшенцев потрудился на славу! Надо помочь ему... последний раз.

Топорков сменил синюю 'восьмёрку' на 'шоху' бежевого цвета, затем в районе ДК 'Нефтяник' и эту бросил на произвол судьбы. Пересел в 'девятку' и по объездной добрался до 6-го микрорайона. Там, оставив машину возле гаражей, пешком направился в центр.

Лысому дал полторы 'штуки' долларами и наказал сидеть тихо и на связи быть через два дня. Бяшенцев ликовал. Не часто 'Шурик' был так щедр! 'Теперь сработаемся!' - думал он, пересчитывая 'баксы' после ухода босса.

Одежда очутилась в мусорном контейнере, упакованная вместе с полуботинками и маской, перчатками и каким-то едким порошком.

Вечером Никита вернулся домой. Будто от родителей!

Полковник Шулепов, озабоченно нахмурив лоб и кусая губы, аккуратно, не двигаясь, сидел на кривой, почерневшей от сырости коряге, следя за поплавком телескопического удилища.

Утро выдалось прохладным и сырым. Умиротворенно шелестел на том берегу небольшой лес, раскинувшийся на четырех-пяти квадратных километрах. Гнулся к воде зеленоватый, но уже не сочный камыш. Вода в реке чуть рябилась от изредка налетевшего ветерка.

Погода была явно не для рыбалки. Любительской, разумеется.

Шулепов ждал коллег, подчиненных. Договорились встретиться здесь, в это время. С майором Никитиным и капитаном Лысенко. Подполковник Мальцев был уже в курсе. Теперь следовало законспирироваться. Как никогда! Чтоб никто здесь не видел майора и капитана. Чтоб никто потом не увидел Мальцева. Чтоб удачно и четко сработал механизм, успешно завершилась 'игра' Шулепова.

'Сибирский феномен' должен быть доведен до конца! Любой ценой. Для этого в Шумень отправятся Ревизор и Филин. Номер 2.

Шулепов успел вспомнить о сообщении из вышестоящего Управления по поводу Шуменских событий. Что там творится! Как близок к провалу Истребитель! Как опасно положение! Вспомнил и на время забыл - со стороны поля, из березового колка, шагали Никитин и Лысенко, изображая примитивных рыбачков-любителей.

На следующий день после нашумевшего убийства, уже упомянувшегося во всех газетах Шумени, Никита приступил к исполнению режима дня прямо с десяти утра.

Снял квартиру в центре города по объявлению. Однокомнатную, благоустроенную, с телефоном. На третьем этаже. Заплатил и дал 'сверху'. Одинокая женщина средних лет прямо светилась от удовольствия. Договорились на полгода вперед. Сама она уезжала на Восток, к дальним родственникам. В сентябре обещалась вернуться.

Затем парень перетащил деньги, оружие, одежду, необходимые принадлежности, приборы в новую квартиру. Готовился к разговору с женой. Вечером предстояло что-то кошмарное!

После обеда Никита пошел устраиваться на работу - настоящую, оплачиваемую, регулярно посещаемую. Генеральный директор ЗАО 'Недра' Аксарин Николай Семенович отчасти являлся знакомым отца Топоркова Никиты, поэтому он взял парня к себе. Фирма занималась бурением скважин на воду и нефть по югу Шуменской области. Годовой доход достигал всего пять миллиардов и платили работникам не много. Занятие Никиты заключалось в переборе конторских бумаг и замене главного инженера. Сметы, акты, проекты, договора, обязанности клерка, контроль работы скважин и связь с вахтами, находящимися на Севере.

- С девяти до четырех, как штык! Утром на рацию. Обед с 12-ти до часу. Меня нет - твой непосредственный начальник Гена (главный инженер, татарин по национальности) и, пожалуйста, работать. Только работать... и не пить, христовый, не пить! Это не склад горючего и не буровая! Это офис. Тебе вступать в жизнь! Учись, запоминай, разбирайся. Авось тебе когда-нибудь доведется руководить народом! Это штука непростая! Ступай, парень, действуй! - сообщил коротко и ясно Семеныч, ковыряя мозоль на ладони.

- Понятно. Спасибо! - отчеканил Никита и развернулся.

- К секретарше не приставать. Лариса - девочка хорошая! Не обижать. Запомни, а то столы рядом у вас! Иди, - добавил шеф вслед, развалившись на стуле.

- Ладно! - отозвался парень из-за мебельной стенки офиса.

Этот самый офис, называемый его хозяевами 'конторой', наверное, слыл одним из прикольных в Шумени. Даже у хачиков мелкооптовой базы офис считался лучше, хотя пропах гнилыми фруктами, алкоголем, куревом и сыростью.

Стены в офисе ЗАО были окрашены в зеленый цвет, но от этого служащие не чувствовали себя по-летнему весело. Скорее, наоборот, пьяная ошибка строителей-таджиков наводила на них утомление и стресс.

Мебель какого-то местного завода десятилетней давности изготовления уже разваливалась, хирела, постоянно менялась и ремонтировалась. Над главным экономистом фирмы Львом Ивановичем висел портрет Дзержинского, напоминая о смутных временах. Зачем висел, никто не знал. Просто так. Директора от главного бухгалтера отделяла стеклянная стена, а от остальных - стенка из набора офисной мебели. Пара сейфов, вешалки, карты, холодильник, урны и бумага, бумага, бумага. Ее здесь валялось видимо-невидимо! Документы, бланки, заготовки, черновики, планшеты, методические указания, газеты - все стопками возвышалось на каждом столе, подоконнике, во всех шкафах и углах.

Единственные достопримечательности офиса из-за этого хлама не сразу бросались в глаза вошедшему - компьютер, принтер - такой же простой, как и первый, два японских телефона (правда, параллельных!), цветы, за которыми так бережно ухаживала красавица Лариса, да изумительные жалюзи, сворованные у соседней фирмы при переезде.

За широким массивным столом восседал такой же огромный директор. Николай Семенович с детства любил и увлекался борьбой, всю юность провел на лошади в деревне, в восемнадцать стал КМС по биатлону, в двадцать - КМС по бегу на длинные дистанции. Увалень, здоровяк, бугаина сидел за столом и швыркал горячий чай с мятой.

Любитель выпить, подраться, побороться, рассказать какую-нибудь небылицу из своей жизни он тем не менее складно и умело вел дело, бизнес, крутился, зарабатывая на хлеб. Создав частную фирму, насчитывающую около восьмидесяти человек, он разворачивался с каждым годом все шире и дальше. Прямой, проницательный, толковый работяга, прошедший все азы и всю подноготную бурения, он требовал смекалки, исполнительности, настойчивости и работы от всех подчиненных.

Он не ездил на иномарке, не имел пейджер и сотовый, не сверкал печатками и 'Роллексом', не понтовался и не блатовал. Он был из гильдии простых рабочих и ко всему шел сам, напролом, не наобум, а тщательно планируя. И добивался положительных результатов!

Такой подобрался и коллектив в конторе.

Но пока Топоркову работа в ЗАО нужна была, как крыша.

Нужен был туман. Отвлекающий маневр. Жест. Алиби.

И Никита часто задумывался над этим. Работа и фальш. Правда и ложь. Халтура и совесть.

И, казалось, парень занемог. Поплыл.

Но это позже, а сейчас Топорков, довольный трудоустройством, шагал на 'конспиративку' к Филину и Черёмухе.