Рассмотрение этого вопроса в Париже затянулось на несколько лет. Лишь в апреле 1700 г. новый морской министр Ж. де Поншартрен заявил, что продажа лицензий англичанам в принципе возможна при условии, что каждое их судно будет брать на борт одного акадийца, чтобы те, таким образом, научились их приемам лова.[914] Скорее всего, такая резкая смена курса была связана с тем, что французское правительство в это время предпринимало попытки сблизиться с Англией и не хотело вступать с ней в конфликт из-за второстепенных проблем.

Если вопросы, касающиеся рыбной ловли и торговли, были более или менее урегулированы, то вопросы о границе и о статусе абенаки оставались открытыми. В мае 1699 г. в Бостон прибыл уже известный нам граф Белломонт, совмещавший посты губернатора сразу в трех колониях. Он сразу же обратил внимание на пограничную и индейскую проблему.

Надо сказать, что после окончания войны французское правительство существенно уменьшило количество боеприпасов и других товаров, присылавшихся для индейцев, а также значительно сократило средства, выделявшиеся на подарки вождям. Так, если в 1698 г. на это было выделено 4 тыс. ливров,[915] то в 1699 г. — только 450 ливров.[916] Кроме того, французы допустили еще один промах, никак не оговорив при заключении мира вопрос, касающийся освобождения из английского плена их индейских союзников, что вызвало недовольство абенаки.[917]

Воспользовавшись этой ситуацией, а также активизировавшимися после прекращения боевых действий торговыми контактами индейцев с англичанами, бостонские власти с начала 1699 г. стали уговаривать абенаки заключить с ними отдельный мирный договор. Внешне здесь в определенной степени повторилась ситуация, имевшая место с ирокезами, с той лишь разницей, что англичане и французы поменялись ролями. Губернатор Вильбон всеми силами старался не допустить прямых переговоров индейцев с англичанами, считая, что абенаки должны вести их через его посредничество. В своем донесении в Версаль он сообщал: «Я велел отцам иезуитам, которые ведут там миссионерскую деятельность, объявить всем вождям, чтобы они не вели никаких переговоров с ним [Белломонтом. — Ю. А], и что они должны ему сказать, что если он имеет что-нибудь им предложить, он может обратиться ко мне, после чего я сообщу им, что они должны делать».[918]

Однако, несмотря на противодействие французов, абенаки в 1699 г. заключили договор с англичанами. Важную роль сыграло то обстоятельство, что англичане освободили из плена трех вождей, представив это как жест доброй воли со своей стороны. По условиям этого договора, подписанного в бухте Каско, индейцы должны были соблюдать нейтралитет в случае возникновения нового конфликта между англичанами и французами и не допускать на свою территорию европейских поселенцев. Правда, при этом абенаки не считали, что они разрывают союз с Новой Францией. Они сообщили о готовящемся соглашении Л.-Э. де Кальеру; кроме того, в 1701 г. абенаки как союзники французов приняли участие в церемонии заключения всеобщего мира.

В целом, большинство исследователей признают, что, несмотря на договор 1699 г., французское влияние среди абенаки оставалось очень сильным благодаря миссионерам и лесным бродягам. Как образно высказался по этому поводу Д.Э. Лич, «совершенно очевидно не было никаких достаточных оснований полагать, что, как только сполохи войны снова будут видны в пограничных дебрях Новой Англии, эти индейцы будут долго противиться искушению напасть на какое-нибудь английское поселение, которое подвернется им под руку».[919]

После заключения договора с абенаки Белломонт с целью укрепления и расширения восточных границ Новой Англии предложил построить форт на реке Сент-Круа, который бы позволил ее жителям начать освоение «прекрасной территории протяженностью 190 миль» и отбросил бы французов во внутренние районы Акадии.[920] Однако ни Лондон, ни администрация Массачусетса не захотели выделять на это средства. Более того, несмотря на настойчивые требования Белломонта в колонии даже не смогли найти протестантских проповедников, которые бы согласились отправиться к абенаки, чтобы нейтрализовать влияние французских миссионеров.

Незадолго до начала Войны за испанское наследство у французских колониальных чиновников возникла идея заключения отдельного соглашения между Акадией и Массачусетсом, представляющего своего рода локальный вариант договора 1686 г., которое позволило бы сохранить мир между этими колониями в случае нового конфликта в Европе.

В марте 1701 г. новым губернатором Акадии был назначен Ж.-Ф. Момбетон де Бруйян, ранее командовавший фортом Плезанс (Вильбон скончался в июле 1700 г.). В записке, составленной от имени короля, ему были даны следующие инструкции: «Его Величество находит положительным, чтобы вскоре после своего прибытия в Акадию он [Бруйян. — Ю. А.] отправился в Бостон для изложения своего мнения губернатору Новой Англии и использовал эту возможность, чтобы предложить ему договор о союзе и добрососедстве между двумя колониями и дикарями, которые зависят от Акадии; и в случае, если произойдет война в Европе, то все останется в таком же состоянии, как оно есть; разорвать это добрососедство под любым предлогом можно, только предупредив об этом за год». Впрочем, Бруйяну была предоставлена определенная свобода действий. Далее в этом же документе говорилось, что если он «узнает из ситуации на месте и по настроению людей в Акадии, что можно гарантировать себя от нападений англичан и нанести большой ущерб их торговле в Новой Англии, Его Величество полагает целесообразным, чтобы он не предлагал совсем этого договора о добрососедстве».[921]

Как видим, правительство Людовика XIV было готово предоставить своим колониальным губернаторам достаточно большую свободу рук, причем эта свобода была тем больше, чем слабее была колония и соответственно чем меньше она интересовала Версаль.

Прибыв в Акадию в мае 1701 г., Бруйян был неприятно поражен тем плачевным состоянием, в котором находилась эта колония, а также тем, насколько свободно там себя чувствовали английские торговцы, рыбаки и пираты. В одном из своих первых донесений в Версаль он писал: «Мне чрезвычайно обидно видеть этих бостонцев, которые обогащают себя в наших владениях, поскольку основным предметом их торговли является рыба, которую они ловят у наших берегов и затем отправляют во все части света».[922]

Стремясь хоть как-то исправить положение, Бруйян начал возводить новые укрепления в Пор-Руайяле, куда снова была перенесена губернаторская резиденция. Он пытался противостоять проникновению бостонцев во французские владения, однако для этого у него было явно недостаточно сил. Гарнизон Пор-Руайяля насчитывал не более 200 человек. Корабль, отправленный Бруйяном для патрулирования побережья, был захвачен англичанами, а его командир лейтенант Нёвиллет — убит.[923] Понимая, что в случае войны Акадия может стать легкой добычей могущественного соседа, который к тому же наверняка первым узнает о начале конфликта в Европе, Бруйян счел за благо воспользоваться данными ему инструкциями.

В начале августа 1701 г. он отправил властям Массачусетса пространное письмо, где сообщал о своем назначении и рассуждал о необходимости обеспечить безопасность жителей от «нападений и жестокости индейцев, которые не дышат ничем, кроме крови и всякого рода бесчеловечных и ужасных деяний <…> чему нельзя воспрепятствовать иначе как отдельным договором между вами и нами». Бруйян предлагал, чтобы в случае разрыва в Европе колонии немедленно заключили сепаратное соглашение о перемирии и обратились к властям метрополий с просьбой одобрить его. Далее в письме говорилось: «Если, однако, это предложение <…> не будет соответствовать интересам обеих корон, мы сделаем вам, как и вы, мы надеемся, сделаете нам официальное заявление, прежде чем предпринимать что-либо, что может разрушить наш договор о единстве и взаимопонимании».[924]