Говоря о результатах военной кампании 1711 г. в Северной Америке, следует отметить, что провал экспедиции Уолкера, а также различные подходы к объяснению причин этого провала привели к тому, что Англия и ее колонии в определенной степени оказались дискредитированы в глазах друг друга. В Лондоне крепло убеждение, что колонисты крайне ненадежны и на них не следует рассчитывать при проведении серьезных военных акций. В свою очередь, в колониях также постепенно накапливались негативные эмоции по отношению к метрополии, пренебрегающей интересами своих поселенцев, находящихся в зависимости от нее. Вместе с тем сознание собственного бессилия заставляло колонистов активнее развивать связи друг с другом и искать новые формы и способы взаимодействия.

В то же время объективная информация о соотношении сил Новой Франции и англо-американцев наводит на мысль, что в принципе при более благоприятных погодных условиях, а самое главное при наличии более решительных или честолюбивых командиров Квебек вполне мог бы быть захвачен в 1711 г. Впрочем, его судьба все равно решалась бы на переговорах, и, хотя Людовик XIV был готов пойти на значительные жертвы ради сохранения испанского престола за своим внуком, он вряд ли пошел бы на уступку всей Новой Франции; это подтверждается рядом свидетельств (см. главу 7).

К вопросу о роли североамериканских сюжетов в ходе англо-французских переговоров мы еще вернемся, а пока рассмотрим положение, сложившееся на континенте к концу Войны за испанское наследство.

Два с половиной месяца, с б августа по 19 октября 1711 г., Квебек оставался в состоянии боевой готовности, со дня на день ожидая появления неприятеля. На берегах реки Св. Лаврентия были расставлены специальные дозоры, которые при приближении неприятеля должны были немедленно поднять тревогу. В столице Новой Франции постоянно циркулировали самые разные слухи о перемещениях англичан. Напряжение не спало даже после того, как из Монреаля было получено известие об уходе армии Никольсона из лагеря на ручье Вуд-Крик.[1250] Лишь прибытие в Квебек корабля из Франции, капитан которого сообщил, что ни в заливе, ни на реке Св. Лаврентия нет ни одного английского судна, позволило канадцам вздохнуть с облегчением. Несколько дней спустя в столице Новой Франции было получено известие о кораблекрушении у Иль-оз'Ё и бесславном уходе английской армады.

Жители колонии восприняли это как настоящее чудо. Вся Новая Франция ликовала и благодарила своих небесных покровителей. Построенный в честь событий 1690 г. собор Богоматери Победы (Notre-Dame-de-la-Victoire) был переименован в собор Богоматери Побед (Notre-Dame-des-Victoires). Впоследствии в Канаде были сложены песни, где высмеивались англичане и возносилась хвала Небесам за чудесное избавление от вражеского нашествия. Вот куплет одной из них:

Несмотря на счастливый для Новой Франции исход событий, связанных с экспедицией Уолкера, ее положение все равно оставалось достаточно сложным. По свидетельству настоятельницы монастыря урсулинок матушки Жюшро, Канада «была лишена почти всего: почти не было пороха, вооружение находилось в очень плохом состоянии, продовольствия было очень мало, и [ей] угрожал голод, поскольку все эти тревоги во многих местах помешали жатве».[1252] Метрополия, сама находившаяся в критической ситуации, мало чем могла помочь своей колонии. Вдобавок связь с Европой была затруднена.

В Париже о буре у Иль-оз'Е узнали раньше, чем в Квебеке. Матушка Жюшро с некоторым удивлением писала о том, что Людовику XIV «это доставило столько радости, как если бы Канада была одной из самых богатых провинций его королевства».[1253] В то же время подход французского правительства к североамериканскому театру боевых действий остался прежним. В письмах, которые Водрёй получал из метрополии, содержались инструкции всячески препятствовать коммерческим и тем более политическим контактам абена-ки и Новой Англии, а также ирокезов и Нью-Йорка. При этом, в тех же самых письмах Поншартрен сообщал, что из-за сложностей, с которыми сталкивается правительство, оно не в состоянии обеспечить доставку в Канаду товаров, которые требуются для торговли с индейцами.[1254]

Наибольшее беспокойство администрации Новой Франции вызывала позиция Союза пяти племен. Еще в апреле 1711 г. Водрёй отмечал, что «война с ирокезами совершенно противоречит интересам колонии».[1255] Однако эта война, казалось, неумолимо приближалась. Как мы видели, летом 1711 г. воины Лиги приняли участие в неудавшемся походе Никольсона к Вуд-Крик. Ирокезы постоянно поддерживали активные торговые контакты с англичанами из Олбани. Кроме того, большую угрозу для французов представлял союз, заключенный где-то на рубеже 1700-1710-х гг. между ирокезами и у тагами (лисами; в отечественной литературе можно встретить их транслитерированное английское название — фоксы; реже французское — рёнар), воинственным племенем, обитавшим в окрестностях форта Детруа (Детройта).

Правда, провал англо-американского наступления на Канаду несколько охладил воинственный пыл ирокезов. Очевидно поняв, что перед ними снова маячит перспектива в одиночку бороться против французов и союзных им индейских племен, они сочли за благо вернуться к политике нейтралитета. Весной 1712 г. Союз пяти племен направил к Водрёю многочисленную делегацию, члены которой признали, что нарушили соглашение 1701 г., принесли свои извинения за то, что они выступали на стороне англичан и попросили возобновить договор о нейтралитете. Хотя губернатор Новой Франции, по его собственным словам, очень мало доверял заверениям в дружбе со стороны ирокезов, он счел за благо перезаключить с ними мир.[1256]

Весной 1712 г. почти в то же самое время, когда Лига вела переговоры с французами, ее союзники фоксы вместе с маскутэнами и кикапу начали готовить нападение на Детруа. К счастью, командир форта Ж.-Ш. Рено Дюбюиссон заранее узнал об этом от одного крещеного индейца и смог организовать превентивный удар. 13 мая 1712 г. небольшой отряд французов и союзных им индейцев атаковал поселение фоксов, а на следующий день в местечке Прескиль уничтожил отряд воинов этого племени. С тех пор в течение нескольких десятилетий фоксы являлись основным противником французов на западе.

Что касается ирокезов, то в последние годы войны они воздерживались от враждебных действий по отношению к французам. Летом 1712 г. англичане пытались уговорить Лигу выступить против «французских» индейцев. Ирокезы начали было подготовку к войне, однако затем передумали и заявили, что не хотят действовать в одиночку.

Фактически с осени 1711 г. боевые действия на Североамериканским континенте между англичанами и французами практически прекратились. Стороны исчерпали свои силы и не хотели продолжать борьбу, когда в Европе уже шли мирные переговоры, на которых и решалась судьба колоний.

Война за испанское наследство затронула не только центр, но и периферию английских и французских владений в Северной Америке. По ходу войны театрами боевых действий стали юго-восток современных США, побережье Гудзонова залива, район Ньюфаундленда. Причем если в последних события развивались по уже достаточно традиционным и известным нам схемам, то борьба на южных границах имела ряд специфических черт, на которых нам необходимо остановиться подробнее.