…Наше наступление застопорилось, как только войска корпуса подошли к дороге, ведущей из города Белый к железнодорожной станции Нелидово. Гитлеровцам особенно важно было удержать эту рокаду. Они подтянули сюда резервы. Завязались ожесточенные бои. Противник предпринял несколько контратак, но части корпуса удержали захваченные накануне позиции. 20 декабря Ржевско-Сычевская операция была завершена.

Штаб корпуса расположился в лесу, километрах в тридцати юго-восточнее Нелидово, на берегу лесной речки Тагоща в нескольких избушках маленькой деревушки, носившей то же название. От деревушки до переднего края — рукой подать. Так что мы ежедневно бывали в обороняющихся частях, уточняли обстановку, на месте решали, где и какие произвести дополнительные работы по укреплению позиций, куда срочно подбросить огневые средства.

На берегах Тагощи не было ни одного спокойного дня. Весь январь гитлеровцы атаковали корпус. Фашистская авиация непрерывно вела воздушную разведку, не раз бомбила леса и деревни. Но серьезного ущерба она нам не наносила, больше била по пустым местам. Наши люди проявили немало изобретательности, искусно маскируя свои боевые порядки, тылы, пути подвоза.

В январские морозы корпус не только держал оборону, закреплялся на захваченных рубежах, но и вел активные боевые действия. Мы получили приказ штаба 22-й армии произвести глубокий поиск на территории, занятой противником, чтобы найти в лесах наших кавалеристов (большую группу до тысячи человек), ранее попавших в окружение, и вывести к своим.

Еще задолго до ноябрьского наступления отряд конников был отправлен в длительный рейд по тылам противника. Кавалеристы удачно прорвались через линию фронта, уничтожили ряд вражеских объектов, смелыми, дерзкими налетами терроризировали коммуникации фашистов, но затем попали в отчаянное положение.

У кавалеристов кончились боеприпасы и запасы продовольствия. Фуражом для лошадей в заснеженных лесах тоже не разживешься. Начался падеж коней. Питанием первое время еще кое-как пробавлялись за счет трофеев, но потом и с ним стало крайне туго. Немцы неотступно преследовали измотанный, потерявший коней отряд, все туже. и туже зажимая его в кольцо. Пробовали конники пробиться обратно через линию фронта — ничего не получилось. С голыми руками против танков, пушек, пулеметов не пойдешь. Теперь следовало нам, не теряя ни дня, ни часа, выручать рейдовый отряд.

Для выполнения этой задачи выделили мы танковый полк, которым в это время командовал замечательный гвардеец подполковник Александр Федорович Бурда. Оп недавно вернулся в строй.

Когда после боя у села Ксаверья его отвезли в липецкий госпиталь, то там выяснилось, что зрение находится под угрозой. Восемь осколков триплекса и окалины впились в глазное яблоко. Но операция прошла благополучно, и зрение Александру Федоровичу удалось сохранить. Я искренне обрадовался, что ветеран 1-й гвардейской бригады снова вернулся в родную часть.

Не занимать было этому умному командиру того, что мы называем военной хитростью. В общем, в штабе корпуса сложилось единодушное мнение, что не кто другой, как Александр Федорович, сумеет вызволить из окружения кавалерийский отряд.

Полку были приданы подразделение лыжников и группа медицинских работников. Когда подполковник Бурда разработал план поисков, мы без каких-либо поправок утвердили его. Продумывая предстоящую операцию, Александр Федорович учел, что у фашистов нет сплошной линии обороны и что между их опорными пунктами есть коридоры, по которым, пользуясь непогодой, можно проникнуть в тыл противника. В дальнейшем Бурда так и сделал. Укрываясь снежной поземкой, он повел свой отряд через линию фронта, не ввязываясь в бой с фашистами.

На берегу Тагощи в корпусных штабных землянках воцарилось тревожное ожидание. Начальник штаба подполковник М. Т. Никитин сам держал связь по радио с Александром Федоровичем. Наконец пришло первое донесение, не ахти как обнадеживающее: "Линию фронта прошли. Но в указанном районе кавалеристов не встретили. Продолжаем поиски в лесах".

Что же будет дальше? Не сорвутся ли поиски? Не ровен час, и кавалеристов не выручим, и танки и лыжников потеряем. Но ведь полк ведет не кто-нибудь, а Александр Бурда. Его так просто не возьмешь. И не из таких положений ему не раз приходилось выходить.

Прошло совсем немного времени — и получаем новое донесение: "Ведем поиски и заняли круговую оборону. Лыжники ведут разведку по квадратам. Половина квадратов заштрихована, кавалеристов нет". А на следующий день третье радио до несение: "Разгромили автотанковую колонну противника".

Позднее узнаем подробности. Разведчики-лыжники своевременно донесли Бурде, что по дороге из Белого в Оленине движется большая автотанковая колонна. У Александра Федоровича возникло подозрение: не идет ли она с заданием уничтожить кавалеристов. И он атаковал се, разгромил полностью.

И наконец, долгожданное радиодонесение: "Нашли кавалерийский отряд в квадрате… не задерживаясь, возвращаемся".

Танкисты посадили раненых, больных, обмороженных конников на боевые машины, для некоторых соорудили сани-волокуши и тронулись в обратный путь. Однако снова перейти линию фронта было куда труднее, чем накануне. Гитлеровцы, конечно, уже знали, что у них в тылу советский танковый полк, и выставили заслоны на путях его движения.

Учитывая это, мы дополнительно передали по радио Бурде: "Ни в косм случае не пробивайтесь через линию фронта по старому маршруту. Держите курс на участок, где оборону держит механизированная бригада Бабаджаняна". Кроме того, сообщили Александру Федоровичу, по каким опорным пунктам откроем заградительный артиллерийский огонь, прикрывая прорыв танкистов через вражескую оборону. Обязали также Бурду обозначить подход танков к переднему краю серией ракет.

Январским утром наша артиллерия обрушила огонь на позиции противника в районе выхода группы Бурды. Взметнулись в воздух снежные султаны. Сразу же после артналета в разрыв обороны фашистов двинулись танки 3-й мехбригады А. X. Бабаджаняна. Танки расширили брешь. Через нее-то и стали выходить полк Бурды и кавалеристы. Впрочем, кавалеристами их теперь можно было назвать лишь условно. Все они стали пехотинцами.

На нашей стороне их ожидали дымящиеся кухни, медперсонал. Среди вышедших было много раненых и обмороженных. Санитарные машины эвакуировали их в тыл.

Двое суток по коридору в немецкой обороне, охраняемые с флангов танковыми заслонами, выходили окруженцы. Двое суток день и ночь работали медики, повара, интенданты.

Александр Федорович Бурда, как обычно, с честью выполнил боевое задание.

Глава одиннадцатая

Рождение армии

В начале января сорок третьего я неожиданно получил телеграмму, в которой говорилось, что мне необходимо срочно вылететь в Москву, на прием к Верховному Главнокомандующему. Я ломал голову: чем вызван этот неожиданный приказ, что ждет меня в Кремле? На ум приходили рассказы о всяких неприятностях.

В штабе 22-й армии мне выделили У-2. За штурвалом сидел плотный, широкоскулый пилот. Насколько помнится, по фамилии Селиверстов. Крохотный самолет коротко разбежался и взмыл в воздух. Под крылом — темные, необъятные просторы лесов с редкими проплешинами полян и узкими канальчиками — просеками. Ровно гудит мотор, воздушные потоки мягко покачивают машину. И вдруг, подлетая к Торжку, заметили темную точку. Она стремительно росла в размерах и двигалась на нас.

— "Мессер!" — услышал я в наушниках голос пилота, и в то же мгновение наш самолет стремительно нырнул вниз. "Мессер" с воем пронесся над нами, выпустив длинную очередь трассирующих пуль. Селиверстов кидал машину из стороны в сторону. Вставала и проваливалась куда-то земля, мелькали зеленые пунктиры очередей. Потом я заметил, что самолет несется, почти прижимаясь к земле, едва не задевая макушки деревьев. Пережили мы с летчиком, прямо скажу, неприятные минуты. Особенно раздражало чувство полной беспомощности перед врагом. Спасли нас смекалка и находчивость Селиверстова: видимо, ему не раз приходилось бывать в подобных переделках. Он знал, что нам могут помочь только малая высота и складки местности. Чтобы не испытывать судьбу, на окраине Торжка сели прямо на снег. "Мессер" потерял нас из виду.