Изменить стиль страницы
«Он спустился с неба на землю,
На обе земли спустился Хоту Матуа,
Вернувшись с помощью неба в оба мира своего
старшего сына, в оба мира, в свой мир.
Он прибыл на корабле своего младшего сына,
своего лучшего сына, прибыл на землю с неба».

В пересказе с дощечки Ронгоронго, сделанном в XIX веке одним из последних островитян, которые могли их читать, этот текст, как нам кажется, удивительно близок к речениям египетских «Текстов Пирамид» и «Книги Мертвых», где описывается, как Ра поднимается на небеса по утрам, когда он, метафорически, «самый молодой», на солнечном корабле с названием «Мандет», а в сумерках, когда он, тоже метафорически, «самый старый», спускается на солнечном корабле «Месекет». Особо отметим упоминание в этом изложении «двух земель», которое легко узнают все, кто штудировали «Мельницу Гамлета» Джордже де Сантильяны и Герты фон Дехехенд. Их вклад в науку состоит в выявлении особого сугубо астрономического языка глубокой древности, зашифрованного в мифах и монументах, причем и язык этот, и наука восходят, по их выражению, к «некоей почти невероятно древней цивилизации», существовавшей по всему миру за тысячи лет до начала официальной истории. Этот язык связан в особенности с прецессией равноденствий и несет ряд чисел, производных от скорости прецессии — один градус за 72 года, 30 градусов за 2160 лет и т. д. Это также язык, который использует определенные «мысленные модели», облегчающие понимание сложных астрономических идей. Одна такая модель называлась в мифологии землей; по определению Сантильяны и фон Дехехенд, это воображаемая плоскость, проходящая в небе таким образом, что она соединяет четыре «определяющих» зодиакальных созвездия, на фоне которых солнце восходит в дни солнцестояний и равноденствий в данную эпоху:

«Поскольку эта «земля «определяется четырьмя созвездиями, восходящими гелиакально в два дня равноденствия и два — солнцестояния, ей присвоено название четырехугольной (что совсем не означает, будто «примитивные «китайцы и другие народы действительно считали ее четырехугольной). И, поскольку эти созвездия определяют положение вершин четырехугольной «земли «лишь временно [вследствие прецессии равноденствий], вполне естественно говорить, что такая земля периодически гибнет, а из вод рождается новая земля, по мере того как четырем характерным моментам года начинают соответствовать четыре новых созвездия».

Упало сверху на землю. Люди кричали:

«Небо упало в дни короля Рокороко Хе Тау».
Он выждал заданное время, и небо вернулось;
оно ушло и осталось там наверху».

Век, а, возможно, и намного дольше, здесь существовало мирное стабильное и сознательное общество, которое производило достаточно прибавочного продукта, чтобы содержать большую прослойку квалифицированных строителей и скульпторов, необходимых для возведения аху и моаи. Древние египтяне, ознакомившись с этим обществом, немедленно признали бы, что им правит маат, поскольку здесь доминировала духовная мощь, выражавшаяся в актах индивидуального и коллективного творчества. В результате в наследство миру осталась загадка мистической красоты — непостижимая мандала из более чем 600 таинственных, заряженных энергией статуй, которые как бы выплеснулись из кратера Рано Рараку, где их высекали из камня, и разлились по склонам Двумя гигантскими спиралями.

Параллели и меридианы

Мы поднялись по крутой внешней стене кратера Рано Рараку, перевалили через заросший травой край и стали спускаться в зияющий рот древней кальдеры. Все окружающее пространство было заполнено частично вырубленными и законченными моаи и их головами, общим числом 276 штук, причем одни стояли, другие — лежали. Все те, что стояли внутри кратера, ряд за рядом, разбросанные случайным образом, были обращены лицом в сторону находящегося на дне кратера озера с берегами, поросшими тростником. Подобно горячему кушанью, оставленному нетронутым на брошенном столе, эти загадочные, не от мира сего фигуры свидетельствовали о какой-то деятельности, которая была внезапно приостановлена. Нам было бы легко согласиться с объяснением археологов относительно случайного распределения статуй по склону, согласно которому в момент социального конфликта рабочие в каменоломне разом положили свои инструменты и ушли со своих рабочих мест, чтобы никогда не вернуться. Существует, однако, и другая версия, согласно которой расположенные моаи внутри и вне каменоломни носит продуманный характер, и эти сотни изваяний образуют одну сложную и весьма зрелищную монументальную композицию. Те головы, что поменьше, смотрели на нас так, будто они вырастают из земли — этакие странные, корявые корневища, или овощи, или фрукты, увядшие на ветке, оторванной от живой, растущей скалы, уложенные на просушку и сморщившиеся. Было что-то торжественное в лицах, чей незрячий взор направлен в центр озера, расположенного в кратере, посреди огромного океана. Там, высоко на краю Рано Рараку, где скалы круто спускаются в восточном направлении на 180 метров к морю, мы наткнулись на любопытную вещь — вырубленную в скале пещеру с рядами каменных скамей или сидений, расположенных вдоль стен. Подобно моаи, все они были обращены в сторону озера. В совокупности с различными пазами, альковами и нишами глубиной более метра и высотой более двух метров внешний вид этого сооружения очень походил на каменные террасы и лестницы подводного «монумента» в Йонагуни. Дэвид Хэтчер Чайлдресс рассказал одно из преданий острова Пасхи. Семеро волшебников однажды уселись на скамьи Рано Рараку и объединили свою ману, чтобы заставить статуи двигаться: «Всем моаи нужно было идти в одном направлении. Выйдя из кратера, они зашагали по часовой стрелке… по спирали вокруг острова. Вы и сегодня можете увидеть древнюю дорогу, по которой они шагали». На самом деле, здесь можно увидеть не одну древнюю дорогу, и во многих местах рядом с ними находятся моаи, упавшие ничком; выглядит это так, будто они играли в «музыкальные стулья», грациозно двигались, а затем словно по команде все повалились на землю. Имеются и другие доисторические дороги, которые обитатели острова Пасхи называют Ара Махива. Утверждают, что некогда они «пересекали все побережье острова» и что они «являются работой некоего сверхъестественного существа». Однако наибольший интерес представляет предание, записанное некогда на дощечке Ронгоронго, которое пересказал в 1886 г. старик по имени Уре Ваейко:

«Когда остров был только создан, и о нем узнали наши праотцы, землю пересекали дороги, прекрасно вымощенные плоскими камнями. Камни эти были настолько искусно пригнаны друг к другу, что нельзя было нащупать неровных краев. Стоителем этих дорог был Геке (имя напоминает древнеегипетское гекау, «колдовство»), и именно он сидел на почетном месте посередине, откуда дороги расходились по всем направлениям. Эти дороги были хитро проложены таким образом, чтобы изобразить паутину, свитую пауком в серых и черных пятнах, причем ни один человек не мог бы обнаружить ни начала, ни конца ее».

В сочетании с намеками на некий допотопный источник, самыми, на наш взгляд, потрясающими элементами информации, содержащимися в пересказе Уре Вайеко, являются следующие:

1) существовала некая странная сеть «дорог», проложенных наподобие «сети паука»;

2) эта сеть исходила из «почетного места посередине»;

3) она, очевидно, была каким-то образом связана с «небом». Мы подозреваем, что такая система каким-то образом перекликалась с некоей давно забытой системой глобальных и небесных координат — сеткой параллелей и меридианов наподобие линий широты и долготы на современных картах и их «небесных» аналогов, склонения и восхождения, которые астрономы используют для ориентации в небе. Принцип сетки был хорошо известен и широко использовался в древнем мире. Так, например, китайский картограф Чан Хен, изобретатель количественной картографии, еще в 116 г. построил «сеть координат для неба и земли и проводил на основе ее расчеты».