Прослушав как-то советы преподавателя, который давал уроки рисования старшим сестрам, он вскоре преуспел в рисунке настолько, что поправлял их же работы. Учитель, увидев его наброски, не поверил, что Шарль — самоучка. Рисовал он больше цветы, собак, лежащих у ног своего хозяина.

Преподаватели коллежа, требовавшие учить все назубок, еще больше развили его память, ставшую поразительно обширной и точной. Раз услышанное или увиденное навсегда запечатлевалось в его сознании. Впоследствии друзья не раз изумлялись, когда слышали от Фурье, к примеру, абсолютно точное описание города, в котором он был всего один раз проездом.

К числу любимых предметов Шарля со временем прибавилась география, которая оттеснила на второй план все остальные. Теперь мальчик тратил свои не слишком большие средства не только на цветы и пирожки, а и на географические атласы и карты. Он мечтает о дальних странах. Правда, пока это путешествия по книгам и картам, которые открывают Шарлю мир. Он может часами вместе с автором странствовать по причудливым уголкам, и нужно только дать полную свободу воображению, чтобы представить все великолепие сверкающих водопадов, иссушенных пустынь, ослепительный блеск снежных просторов Севера.

Во время учебы в коллеже самым близким его другом стал Жан-Жак Ординер. Юноша не раз аккомпанировал ему на гитаре, а Шарль, который мог бегло читать ноты с листа, пел свои любимые арии. Шарль обладал достаточно приятным голосом и хорошо владел им. Очень рано в детстве он научился играть на музыкальных инструментах. Притом не только освоил несколько инструментов, но и сочинял небольшие пьески.

Одна из его сестер, впоследствии мадам Клерк, вспоминает об этих годах:

«Он не был злым и дрался, только чтобы защитить своих товарищей. Иногда он возвращался весь разбитый и в полном беспорядке.

— Откуда ты пришел? — спрашивает мать. — Как ты выглядишь?

Шарль принимался объяснять, как ему пришлось вступиться за кого-то из друзей. Шарль не был сильным, но в горячности он был опасен».

В доме, где учитывался каждый франк, однажды выяснилось, что Шарль ежедневно отдает кому-то свои школьные завтраки. Узнав об этом, мамаша Фурье была весьма раздосадована. Всем стало ясно, почему Шарль по утрам задерживался в столовой: он выбирал самые большие из оставшихся куски булки, присоединял к ним ветчину и, завернув все в бумагу, уходил незамеченным.

Обнаружилось это позже и случайно, когда Шарль уже перестал посещать коллеж. В один из дней в магазин пришел мальчик, по его виду можно было понять, что этот бездомный ребенок живет подаяниями. Он был обеспокоен, не случилось ли чего с маленьким господином — он его не видел несколько дней. Услышав, что Шарль здоров, но больше ходить в коллеж не будет, мальчик заплакал — он лишился важного источника существования.

В последний год учебы в коллеже юный Шарль часто задумывался о будущем. Ему не хотелось заниматься торговлей. Однако среди взрослых было давно предрешено — ему, единственному сыну, следовало продолжать дело отца.

Об этом заблаговременно позаботился еще покойный Фурье-старший. В завещании он распорядился так, что треть состояния сын получит по достижении 20 лет, если будет заниматься торговлей; вторую — к 25 годам, если, занимаясь торговлей, женится; а последнюю треть — к 30 годам. Впоследствии Фурье резко выступит против такого кабального «воспитания преемственности».

У Шарля свои планы. Он мечтает после окончания коллежа заняться точными науками, чтобы стать военным инженером. Он делает попытку поступить в специальную военную школу в Мезьере, но, так как в такие учебные заведения Франции еще со времен Людовика XIV принимали только детей дворян, ему в приеме отказали. Эдикт 1751 года требовал, чтобы поступавшие доказали предварительно свою принадлежность к дворянству в течение четырех поколений.

Шарль пытается уговорить мать приобрести документ о дворянстве. По рассказам он знал, что один из предков их семьи, Пьер Фурье, прозванный Монтакуром, по названию деревни, где он был кюре, канонизирован[5] папской буллой еще в 1650 году. Каково родство с этим Фурье, подлинно неизвестно, но сохранившиеся записки намекают, что отец Шарля был потомком одного из его сыновей.

Поражает портретное сходство (особенно лба и глаз) Шарля Фурье с этим кюре. Но так как для подтверждения родства требовались деньги, мамаша Фурье наотрез отказалась приобретать дворянское звание. Шарль просит мать отправить его в Париж, где он будет изучать логику и физику, но и с этой просьбой не посчитались.

Сохранилось любопытное письмо друга семьи — господина Мартинона из Парижа вдове Фурье:

«Париж. 21 октябрь 1785 года.

Мадам!

Я знаю, что Ваш сын хорошо учился, получал награды и Вы хотите отправить его в Париж, в тот коллеж, где учился племянник Мюге. Вам интересно знать мое мнение об, этом. Большинство выпускников нашего коллежа стремятся после окончания заняться наукой и литературой. Во всех коллежах воспитанники в свободное время выходят на прогулки в сопровождении своих наставников. Здесь они заводят знакомства, и кто знает, все ли они хорошие. Я боюсь обратного — Париж — источник и добра и зла. Месье Феликс, занимаясь в Безансоне, приносил награды, а в Париже лишь повторил то, что сделал раньше. А по сочинениям он был одним из последних. Если Ваш сын захотел бы сохранить свои успехи, ему нужно было бы повторить один класс, что отняло бы у него два года. Он выразил желание заниматься логикой и физикой. Это необязательно для торговца. Вы считаете, что у него есть вкус к коммерции. Я опасаюсь, что нет, я хочу Вам посоветовать не мешать сыну заниматься тем, что он хочет. Сделав выбор сам, он не будет Вас упрекать.

На Вашем месте я бы дал ему возможность заниматься гуманитарными науками в Безансоне. Позднее, если он пожелает заниматься философией, я бы подыскал ему человека, который обучал бы его основам логики, физики и математики в течение одного года. А в коллеже на это потребовалось бы три года.

Примите мои уверения в уважении к Вам

Mартинон».

УЧЕНИЧЕСТВО В ТОРГОВОМ ДОМЕ

Отправляться в далекое путешествие было и тревожно и радостно. Шарль помнил рассказы отца о его поездке в Лион. А по книгам знал, что до сих пор там сохранились римские развалины, что целы даже гигантские акведуки и арочные мосты, сифоны с огромными свинцовыми трубами, которые поднимали когда-то воду на большую высоту. И что все это огромных размеров, сложено из неотесанных камней, а подогнано с удивительной точностью. Древние строители имели свои тайны.

Притих у окна дилижанса, когда показались два высоких холма — Круа-Рус и Фурвьер. Да, город красив. Перед юным путешественником предстала живописная панорама берегов Сены. А где-то там, на косе острова Барб, высится замок, где, говорят, еще Карл Великий принимал парад своего войска. За акведуками открывался великолепный вид на горы Швейцарии.

И можно представить отчаяние юного путешественника, когда экипаж остановился у дверей дома банкира Шерера. Так вот для чего эта затея… Значит, сговорились, привезли обманным путем и так хотят заставить торговать…

К вечеру Шарль бежал из Лиона, убеждая себя, что никогда не поддастся на уговоры матери. Дома выслушал неприятные укоры, через некоторое время согласился поехать в Руан. Но ученичества в руанском торговом доме тоже не вынес и снова бежал. Однако, не видя выхода, не имея средств к существованию, юноша в конце концов должен был смириться, дав согласие заняться торговлей.

Через много лет, вспоминая о своей юности, он напишет: «…Я склонил шею под игом… потеряв свои лучшие годы во лжи, слыша со всех сторон прожужжавшее мне за это время уши зловещее предвещание: «Уж очень честен этот малый! Совсем не годится для торговли». И действительно, я был одурачен, ограблен во всем, что только ни предпринималось. Но если я нисколько не гожусь, чтобы заниматься торговлей, то вполне гожусь, чтобы разоблачить ее».