Но ведь уже сформировалось общество с нарушенной, деформированной исторической памятью, с почти полным отсутствием самосознания и самопознания (одних из главных отличий человека от животного). В результате небольшой группе удалось завладеть огромными национальными богатствами и буквально в считанные месяцы стать миллионерами и миллиардерами. По такой скорости можно безошибочно заключить, что обогащение было криминальным. Но цель была достигнута. Под прикрытием лозунгов о перестройке и реформах произошло свержение (насильственное!) существовавшего социалистического строя и установление капиталистического.

Наибольшее изумление вызывает, конечно, не то, что значительную часть населения удалось обмануть лживыми обещаниями, предварительно выработав у них установку на получение максимума материальных благ быстро и любой ценой. Тут вроде бы все понятно: жадность способна затуманить рассудок. Но почему через несколько лет, когда стала очевидна несбыточность посулов политпропаганды и ясно обозначились все признаки деградации общества, многие из тех, кого обманули и ограбили, продолжали поддерживать глашатаев «перестройки и реформ»? А уж тем более это удивительно теперь, когда с той поры прошло почти два десятилетия и о невиданном расхищении национальных богатств и соответствующем обнищании населения говорилось неоднократно разными лицами, в том числе — в авторитетной (для многих россиян) зарубежной печати.

Необычайное упорство в заблуждении объясняется, пожалуй, в значительной мере психологическим феноменом, который специалисты называют эффектом недостаточного оправдания. Он подтверждается многочисленными опытами. Один из них был таким. Каждому из испытуемых предлагалось участвовать в скучном и бессмысленном эксперименте. Но говорили, что так необходимо для науки, а потому надо привлечь следующего участника, сообщив ему, будто эксперимент интересен. За этот обман одной группе испытуемых платили 1 доллар, другой — 20. Позже всех их спрашивали, каким, по их мнению, был в действительности данный эксперимент.

В какой группе оказалось больше «самообманутых», давших положительный ответ? В той, где платили меньше. 1 доллар был явно недостаточным оправданием заведомой лжи. И человек убедил себя, что действовал не из выгоды, а по убеждению. (Стыдно, по-видимому, признаться самому себе, что «продался» за столь жалкую сумму.)

Примерно по такой же психологической схеме обманывают себя, продолжая поддерживать очевидно провальный и губительный для народа России (не только русских) курс «перестройки и реформ». И даже то, что они при этом потеряли свои немалые сбережения в период «гайдарономики», а затем и «кириенкодефолта», заставило их еще более укрепиться во мнении, будто они поддерживают реформаторов по каким-то особым соображениям. Отсюда и патологически высокий уровень оптимистов в нашей стране.

Впрочем, в масштабах наркоцивилизации события в России — лишь частный случай. В связи с процентом оптимистов в разных странах по опросу, проведенному в 2003 году, напрашиваются некоторые выводы. Хотелось бы ответить на вопросы: почему в наиболее богатой стране мира — США, где более половины населения живет в относительном достатке или даже роскоши, оптимистов не больше, чем в резко обедневшей и униженной России?

Кто не знает, что в США «промывание мозгов» населения поставлено давно уже на поток с использованием все более совершенных психотехнологий? Почему же там всего 37 процентов оптимистов? А в одной из беднейших стран мира по уровню жизни — Индии эта цифра достигает 50 процентов. Чем объяснить такое несоответствие? В еще более многолюдном Китае и вовсе почти все жители с надеждой и уверенностью смотрят в будущее, тогда как вовсе не бедные западноевропейские обыватели в подавляющем большинстве не разделяют такого взгляда на жизнь. Почему?

Не претендуя на полноту и бесспорность объяснения, выскажу свои соображения по этому поводу. Прежде всего, приходится констатировать значительные моральные преимущества социализма перед капитализмом. Китайцы, не отрекшиеся от своих коммунистических идеалов, с годами все более убеждаются в том, что страна у них постоянно находится на подъеме. Это доказывают и объективные показатели: рост ВВП, увеличение средней продолжительности жизни и благосостояния большинства граждан. (Не исключено, что странный оптимизм определенной части населения России объясняется «идеологической духовной инерцией», остающейся со времен социализма, когда люди имели все основания быть уверенными в своем более или мене обеспеченном будущем.)

Оптимизм многих индийцев основан, по-видимому, на отсутствии массового стремления к максимальному обогащению, преобладании духовных потребностей над материальными, что совершенно не характерно для подавляющего большинства обывателей и элиты в Западной Европе и США. Многие люди в Индии стараются довольствоваться тем, что у них есть.

Очень показательно небольшое количество оптимистов в США, если учесть гигантские затраты тамошних правителей на пропаганду американского образа жизни и патриотизма, на постоянную демонстрацию военной мощи и мировой гегемонии Соединенных Штатов. Выходит, возможности наркоцивилизации по оболваниванию масс, выработке стереотипов личностей и жизненных установок далеко не беспредельны.

Вряд ли, однако, настает пора прозрения, обретения здравого смысла у тех представителей западного общества потребления, которые не относятся к разряду оптимистов. Скорее всего, у них, несмотря ни на какие объективные свидетельства унижения и подавления личности, глубоко в подсознание вколочена установка о капитализме как лучшем из социальных миров. Они ощущают духовный дискомфорт, у них нет уверенности в завтрашнем дне, чувства свободы и радости жизни, собственного достоинства. Не потому ли они в большинстве своем далеки от оптимизма? Но при всем при том, они будут упорно пребывать в нынешнем состоянии.

Наркоцивилизация не может у нормальных людей подменить реальность мнимостью, подавить в них разум, сформировавшийся за сотни миллионолетий биологической эволюции, цефализации. Однако она способна максимально примирять людей с действительностью, какой бы уродливой или ужасной она ни была, запугивать их, давать искаженные образы прошлого, опошлять сознание, укоренять определенные установки, ограничивать возможности интеллекта.

Возвращаясь к судьбе нашей страны, нельзя не признать высокую эффективность психотехнологий в тех случаях, когда потребовалось пропагандировать низменные идеалы, воздействовать на коллективное бессознательное, возбуждая примитивную эмоциональную сферу, связанную с потребностями сугубо материальными.

Одновременно велась пропаганда рыночной экономики, правового государства и свободы личности в условиях капитализма, выставляемого в самых радужных красках. Конечно же, не упоминалось о том, что большинство капиталистических государств является наибеднейшими, в лучшем случае — экономическими колониями индустриально развитых держав.

Почему и на Западе, и в нашей стране успех содействует пропаганде, обращенной преимущественно к эмоциям, а не к рассудку граждан? Казалось бы, именно в этих странах обилие интеллектуалов, ученых и «технарей», приученных к логическому конкретному мышлению. Дело в том, что современная техническая (говорят еще «информационная», что, по сути, нелепо, или «цифровая») цивилизация требует узкой специализации в определенной области, а также насаждает формализм и приучает к электронным наркотикам, возбуждающим эмоции и затормаживающим рассудок.

Интересно, что даже в специализированном журнале «Компьютерра» (2002, № 41) об этом явлении говорится как о свершившемся факте. «Цифровая цивилизация дает человечеству невиданные ранее по качеству и дешевизне аудиовизуальные средства, — пишет христианский богослов Михаил Ваннах. — Тиражирование с их помощью произведений массовой (в худшем смысле этого слова) культуры приводит к тому, что мышление все больших и больших масс начинает формироваться невербальной — то бишь не словесной, а ограничивающейся обычно воплями страсти, гнева и страха — аудиовизуальной информацией. То есть у большинства начинает доминировать не вторая, павловская, но всего лишь первая сигнальная система.