Отсутствие тел — это одна из основных загадок гибели «боинга». У нее может быть два объяснения. Первое — на борту не находилось пассажиров. Но его легко опровергнуть, так как сохранилось немало свидетелей, способных подтвердить наличие пассажиров на борту рейса KAL-007. Второе — опытным южнокорейским пилотам удалось все же посадить «боинг», и пассажиры были эвакуированы. Это предположение легло в основу еще одной версии событий в районе Сахалина. На наш взгляд, это самая правдоподобная и логически стройная гипотеза.

Согласно ей пассажирский самолет, незадолго до этого оснащенный в США специальным радиоэлектронным оборудованием, участвовал — с согласия южнокорейского руководства — в американской разведывательной операции. Пассажиры «боинга», разумеется, об этом и не подозревали. Знал только экипаж самолета. Этим, возможно, и объясняется подавленное состояние пилота накануне рейса. Незадолго до полета, как сообщалось в СМИ, он неожиданно застраховал свою жизнь на большую сумму и вышел в свой последний рейс в плохом настроении.

После поражения «боинга» двумя ракетами с истребителя Осиповича он не рухнул в океан, а некоторое время еще находился в воздухе. Этим и объясняется тот факт, что имеются записи переговоров его экипажа с наземными службами спустя несколько десятков минут после попадания ракет. Советские радиотехнические подразделения в эти минуты «вели» по ошибке МиГ-23, потеряв на своих экранах южнокорейский самолет.

После приводнения «боинга» американцы скрытно эвакуировали экипаж и пассажиров, а нашим военным оперативно подбросили заранее подготовленную — на крайний случай — «обманку»: масляное пятно, мелкие обломки старого пассажирского самолета, неношенная обувь, кроссовки, пачка связанных паспортов, пустые женские косметички, несколько фрагментов трупов из морга... Далее дело было за американскими дипломатами и специалистами из внешнепропагандистских структур, которые мастерски переиграли слабеющий аппарат ЦК КПСС.

Подобной версии придерживается, в частности, представитель Международного комитета по спасению жертв рейса KAL-007 Бен Торри: «Мы, — утверждает он, — проанализировали записи переговоров пилотов и диспетчеров... и эти данные подтверждают показания информаторов и свидетелей о том, что в то утро какой-то самолет сел неподалеку от острова Монерон».

Английская радиокомпания Би-Би-Си, всегда очень осмотрительная и осторожная в своих суждениях, в передаче 1 сентября 2003 года, ссылаясь на мнение Бен Торри, признала, что в истории с «боингом» далеко не все так просто. Процитируем фрагмент передачи: «Отсюда — и появляющиеся все чаще сообщения о том, что после ракетной атаки самолет вовсе не потерял управление, и летчики контролировали его еще как минимум 12 минут. В теории, этого времени вполне достаточно на аварийную посадку — был бы аэродром. Представитель Международного комитета по спасению жертв рейса KAL-007 Бен Торри почти уверен: такой аэродром рядом с местом трагедии был... В то утро какой-то самолет сел неподалеку от острова Монерон. Бен Торри и его единомышленники уверены, что этот самолет и был тем самым корейским «боингом». По его словам, пассажиров рейса сняли с борта лайнера и увезли в неизвестном направлении, а саму машину взорвали, разложив потом осколки по морскому дну».

Но это тоже только версия, пока американские спецслужбы не откроют свои архивы — а это произойдет, по законам США, не ранее 2033 года.

Прошло 30 лет. Основные участники событий — кто на пенсии, кто умер. Подполковник Геннадий Николаевич Осипович давно уже не служит в авиации. Вскоре после истории с «боингом» его решили перевести служить на родину, в город Майкоп. Опасались провокации со стороны местных корейцев, тем более что угрозы были. На Сахалине выходцев из Кореи жило немало. Интересно, что они раньше всех узнали о гибели «боинга». Как вспоминали офицеры, служившие в то время на острове, первую информацию о случившемся они получили не из советских СМИ, а от сахалинских корейцев. Им уже было известно, что с аэродрома около поселка Сокол взлетал истребитель, сбивший южнокорейский самолет. Поэтому корейцы из поселка Гастелло двинулись к военному аэродрому и организовали там митинг протеста.

На новом месте службы с Осиповичем случился несчастный случай. Он перегонял истребитель с авиационного завода в Ташкенте, где работало много корейцев. У самолета в полете неожиданно остановился двигатель. Внизу — склады боеприпасов. Офицер успел отвернуть самолет в сторону. Но катапультироваться пришлось уже с малой высоты. При приземлении Геннадий Николаевич повредил позвоночник. Летать по здоровью он не мог и решил уйти в запас.

По факту катастрофы истребителя проводилось расследование. В числе причин аварии отрабатывали и «корейский след», но затем все спустили на тормозах. Так «корейский фактор», возможно, дважды сыграл свою роковую роль в судьбе военного летчика.

Родина «щедро» отблагодарила офицера за честное и самоотверженное выполнение воинского долга. Геннадию Осиповичу с Сахалина переслали на новое место службы в качестве награды за уничтожение нарушителя государственной границы 196 рублей! Должны были двести, но на почте четыре рубля удержали за пересылку.

Однако боевой летчик не в обиде. «Не только ко мне такое отношение, — сказал он с грустью в глазах историку Александру Колеснику при встрече. — Это было в советское время ко всем, сплошь и рядом. Но и демократию эту я не признаю до сих пор, не понимаю ее. Непонятно, где правда, где неправда. Посмотришь, человек — вор, а он считается уважаемым человеком. Его уважать надо, «взять» нельзя». Впрочем, о смысле произошедшего с нами в последние десятилетия задумывается не только он...

«Я СИДЕЛ В КАМЕРЕ СМЕРТНИКОВ»

Наш собеседник - Алексей Михайлович Козлов — родился 21 декабря 1934 года в селе Опарине Кировской области, жил в Вологде. После окончания в 1959 году Московского института международных отношений был приглашен на работу в Первое главное управление (внешняя разведка) КГБ СССР; с 1962 года — разведчик-нелегал. В 1980 году из-за предательства арестован службой контрразведки ЮАР, находился в заключении; через два года был возвращен на родину по обмену. С1986 по 1997 год продолжил работать за границей. В 2000 году полковнику в отставке Козлову присвоено звание Героя Российской Федерации.

— Алексей Михайлович, как и почему вы стали разведчиком?

— Я сам, честно говоря, был страшно удивлен, как попал туда. Дело в том, что это было в 1959 году, я оканчивал МГИМО, приехал только что из Дании...

— Тогда еще вопрос: как парень из северной глубинки стал студентом МГИМО?

— В те времена это было совсем несложно — главное, чтобы знания были. Школу я окончил с серебряной медалью. Но хоть у меня пятерки и были, я ненавидел все такие предметы, как физика, математика... Зато очень любил немецкий язык. У меня был очень хороший преподаватель — польский еврей, который в 1939 году, когда в Польшу пришли немцы, переплыл через Буг на нашу сторону. В конце концов, он оказался в Вологде и обучал немецкому языку детишек. Он очень любил немецкий язык, был буквально влюблен в него, цитировал Шиллера, Гете, Лессинга и требовал, чтобы мы их в подлиннике читали. От меня, во всяком случае, требовал и называл меня «бэздэльник». Он жив и сейчас, ему около 90 лет, проживает в Вологде, в очень хорошей квартире... Его родственники были уничтожены гитлеровцами, но брат сумел бежать на Запад, живет в Канаде, миллионер.

— Повезло! И брату, и ему, и, конечно, вам — с таким учителем!

— Так вот, вызвали меня трое людей, одетых в штатское, и предложили мне пойти работать в разведку. Я им сказал, что с удовольствием пойду, но ни в коем случае не буду заниматься писаниной — только оперативной работой.

— Вы что, тогда уже имели некоторое представление о разведывательной работе ?

— Никакого! Потому и подумал: раз я в оперативной работе ничего не понимаю, то наверняка меня за писанину посадят...