КУЗЬМИН. И Гитлер поверил этому?
РАКОВСКИЙ. Мы этого не знаем. Это не было так важно, поверил он или нет нашим объяснениям; нашей целью была провокация войны, а Гитлер — это была война.
Таковы некоторые выдержки из протокола «допроса Раковского» представителем «спецслужбы Сталина» (мы специально используем кавычки, чтобы подчеркнуть отсутствие официальных подтверждений не только достоверности такой беседы, но и самого существования личной разведки вождя). Гипотетически можно предположить, что показания «всплыли» на Западе после 1953 года, как реакция неких представителей ближайшего круга Сталина, его доверенных лиц на начатую Хрущевым кампанию десталинизации. А разговоры о случайном обнаружении каким-то «испанским добровольцем» — легенда для прикрытия подлинного канала вброса информации. Но это — лишь версия, как версией является и утверждение о том, что «признания Раковского» — это мистификация, своего рода новое «завещание Петра I».
Процесс над участниками «антисоветского правотроцкистского блока», среди которых был Раковский, состоялся в начале 1938 года. В это период послом США в Москве был Джозеф Дэвис — друг президента Рузвельта. В1941 году вышла его очень интересная книга «Миссия в Москву», где он, человек весьма богатый и, значит, самодостаточный (это позволяло ему высказывать собственное мнение без оглядки на последствия), очень откровенно поделился своими впечатлениями от судебных процессов над «врагами народа». В воспоминаниях Дэвис приводит выдержку из своего письма на родину, датируемого апрелем 1938 года. В частности, высказывается такое мнение: «...Едва ли найдется зарубежный наблюдатель, который бы, следя за ходом процесса, усомнился в причастности большинства обвиняемых к заговору, имевшему цель устранить Сталина».
В той же книге Дэвис цитирует отрывок из своего письма государственному секретарю США: «13 марта 1938 года примерно в 5 часов утра все обвиняемые на процессе были признаны виновными и выслушали приговор. Троих приговорили к тюремному заключению, а остальных — к смертной казни через расстрел. Восемь человек, получивших расстрел, — это видные деятели, бывшие члены советского правительства, включая бывшего премьера, шесть бывших членов кабинета, одного из наиболее видных партийных лидеров и члена Политбюро и, кроме того, президента одной из союзных республик. К тюремному заключению приговорены бывший посол в Англии и Франции, бывший советник советского посольства в Берлине и один известный специалист в области сердечных заболеваний... По общему суждению тех дипломатов, кто присутствовал на процессе, с полной очевидностью установлено существование значительной по своему характеру политической оппозиции и серьезного заговора, что в какой-то степени проясняет непонятное развитие событий в Советском Союзе в течение последнего полугода...»
Примечательно, что в ходе допроса Раковский рекомендовал Кузьмину установить контакт именно с послом Дэвисом для достижения Кремлем договоренностей с наднациональными финансовыми кругами, которые он называл «Они». И судя по пояснениям Ландовского к протоколам, такой контакт был установлен. При этом Дэвис «осторожно намекнул на прошлые процессы и даже дошел до намеков на то, что много было бы выиграно в общественном мнении американцев в случае помилования в ближайшее время Раковского» (Раковский, напомним, не был расстрелян в 1938 году, он получил 20 лет заключения).
И еще один любопытный исторический факт, о котором рассказал Арсен Беникович Мартиросян. 2 марта 1938 года на рассвете в Москве соответствующими советскими радиотехническими службами была принята радиограмма из-за рубежа, посланная с какой-то мощной радиостанции. Ее текст гласил: «Помилование или возрастет угроза нации». Текст был закодирован при помощи дипломатического шифра советского посольства в Лондоне (!). Некоторые исследователи считают, что тем самым влиятельные мировые круги пытались оказывать давление на Сталина, стремясь спасти от расстрела «своих людей», оказавшихся на скамье подсудимых в Москве.
А буквально накануне оглашения приговора по делу «Антисоветского правотроцкистского блока», 12 марта 1938 года, войска нацистской Германии вошли в Австрию. «Они», следуя своему сценарию геополитической игры, вели Гитлера и хотели, чтобы Сталин перед лицом угрозы германского вторжения внял их пожеланиям.
ТАЙНЫЕ ПЛАНЫ И МАРШАЛ ТУХАЧЕВСКИЙ
Тема Тухачевского широко обсуждается в последние годы на страницах газет и в эфире центральных телевизионных каналов. Но читая и слушая порой несколько сбивчивые рассуждения историков о «военно-фашистском заговоре», понимаешь, что ничего нового узнать нам уже не удается... Возможно, кто-то и верит, что однажды откроются двери всех архивов, и мы узнаем все тайны минувшего. НапрасноI
Главные тайны вообще бумаге не доверяют. Поэтому хотим предупредить, что все вышесказанное о Тухачевском — это логические рассуждения, основанные на имеющихся фактах и историческом опыте. В завершение этой темы постараемся понять, что могло быть, чего не могло и почему все именно так получилось...
Нам совершенно неинтересно, что делал бы Наполеон Бонапарт, живи он в какое-то иное время — допустим, при «короле-солнце» Людовике XIV, правившем Францией с 1643 по 1715 год и превратившем ее в самое сильное из государств Европы. Ну, отличился бы он в нескольких сражениях, дослужился до генерала, пополнив своей фамилией тот список имен, которые должны заучивать французские школьники, — и все. Но не было бы ни империи, ни Триумфальной арки на площади Этуаль, ни гробницы в Доме инвалидов... И ведь сколько таких наполеонов, появившихся не в свое, скажем так, время, всю жизнь прозябали в гарнизонах Баланса или Суассона?
История распорядилась так, что он появился на ее сцене тогда, когда «лодка», именуемая Францией, оказалась уже предельно раскачена — и Бонапарт сумел встать у ее руля. Он не свергал короля, не шел в первой революционной шеренге. Зато, вознесенный революцией, он появился в период кризиса, спас Францию сначала от внешних врагов, потом — от мятежников, затем на штыках своих солдат понес революционные лозунги в Италию, завоевал известность, популярность, славу и пришел к власти в ноябре 1799 года, на десятом году революции.
Повезло со временем рождения и Тухачевскому. В 1914 году он окончил московское Александровское военное училище — в питерское Павловское ему поступить не удалось. Продолжать службу Тухачевский мечтал в гвардии: Петербург, императорский двор, стремительная карьера. В гвардии начинали службу подавляющее большинство русских генералов. Но эта служба требовала известного состояния и основательных связей, а ничего этого у него не было.., К тому же в русской армии было принято, что непосредственно в гвардию распределялись только выпускники Пажеского корпуса и Николаевского кавалерийского училища, а прочим приходилось надевать армейские эполеты и некоторое время считаться прикомандированными к полку...
Однако с началом Первой мировой войны все стало по-иному. Белоэмигрант, офицер и писатель Роман Борисович Гуль в книге «Красные маршалы» — одна из ее глав посвящена Тухачевскому, которого он знал еще юнкером, — пишет так: «На помощь переходящему в манию, нечеловеческому честолюбию... фельдфебеля пришла сама история: выстрелил Принцип». Вот и получилось, что в результате убийства в Сараево Михаил Николаевич был выпущен в лейб-гвардии Семеновский, а не какой-нибудь там 486-й Верхнемедведицкий пехотный полк. Поэтому даже потом, в «стане революции», заполненном армейскими прапорщиками, он явился заметной фигурой! Ведь почти все гвардейцы оказались на «белой» стороне...
Кстати, о традициях. В одной из телепередач не без одобрительного сочувствия говорилось, как Тухачевский, ловко обманув немцев, бежал из плена. Они-то, дураки, поверили его честному слову, а он пошел из лагеря «в увольнение» и убежал... Тогда, правда, пострадал какой-то другой военнопленный, остававшийся в качестве заложника, но это уже детали. Тухачевский оказался на свободе...