Пребываю вам благосклонный:
Александр. Париж. Июля 16-го дня 1815 года» [1540].
«Судьба похода нашего решена. Сейчас получен высочайший о сем рескрипт на имя графа Милорадовича. По причине счастливейшего оборота в общем ходе дел Европы дальнейший поход гвардии отменен. Войска, под начальством графа, немедленно возвратятся в столицу. Всего примечательнее в высочайшем рескрипте новое и весьма лестное выражение Государя: "Любезная моя гвардия!"
Все войска сделали направо кругом и, хотя не вовсе с веселым духом, готовятся в обратный путь. Когда наладишь струны на военный строй, не вдруг заиграешь на них мирную песню. Умы и сердца расположились к войне и славе; стремление к подвигам сделалось общим…» [1541]
Однако перед тем как уйти, Михаил Андреевич поступил в свойственной ему манере — «Вильна удивлена великолепным праздником, который граф Милорадович дал в день тезоименитства ее императорского величества государыни Марии Федоровны. Ничего не было пощажено для соделания празднества сего приятным и блистательным» [1542].
Нет сомнения, что Мария Федоровна оценила этот широкий жест.
Граф отправился в Петербург не прямой дорогой, но через Варшаву, чтобы засвидетельствовать свое уважение великому князю Константину. Оттуда он направился в Москву…
Так закончился для Михаила Андреевича его последний боевой поход. Не будем отрицать, что военачальник постепенно превращался в придворного.
Теперь пришла пора вспомнить графиню Орлову-Чесменскую, имя которой многие — тот же Муравьев-Карский — тогда связывали с нашим героем.
«Во время Отечественной войны графиня Орлова-Чесменская вышила хоругвь и отправила ее в подарок к Милорадовичу. Он, как известно, был рыцарь и сердечкин. Когда в 1815 году приехал он в Москву, NN шутя сказал ему: "Конец дело венчает; вы геройски дрались, теперь воспользуйтесь миром и предложите сердце и руку графине Орловой, которая помнила вас, когда вы были на полях сражения". — "Никогда, — отвечал он с некоторой досадой, — я не Багратион"» [1543].
Насчет хоругви, в отличие сабли Чесменского героя, мы ничего не слыхали.
Анна Алексеевна «…родилась в блеске и богатстве, начавши жизнь в неге и роскоши, она легко отказалась от светских благ, от мирских наслаждений, и посвятила себя жизни уединенной, близкой к отшельничеству» [1544].
Объяснений тому имеется несколько.
Николай Васильевич Елагин (1817—1891), известный духовный писатель и цензор, который «…даже в то крайне неблагоприятное для литературы время выдвинулся своей мелочной придирчивостью» [1545], писал, что когда 24 декабря 1808 года умер граф Орлов-Чесменский, то его дочь, «…пав на колени, рыдая, произнесла: "Господи! Ты взял мою мать, которую я не знала, теперь Тебе угодно взять моего отца, будь мне вместо матери и отца и руководствуй всеми поступками моей жизни!" Молитва, вознесенная из глубины чистого сердца, с полной верой и надеждой на Бога, восприяла благословение Божие на всю последующую жизнь графини» [1546].
Подобная версия заслуживает уважения, если не принимать во внимание, что Анне было уже 23 года, для девушки по тем временам — возраст более чем зрелый. Поэтому вероятнее следующее: «Мысль о браке не была ей чужда. Среди многих вздыхателей она остановилась на одном избраннике, на молодом воине, многообещавшем сыне графа Михаила Федотовича Каменского [1547], кратковременного и неудачного соперника Наполеону. Сын его, доблестный граф Николай Михайлович Каменский, погиб в Турецкую войну и мечты ее рухнули» [1548].
Судьба графа Каменского 2-го нам известна, равно как и его вздорный нрав. Так что наиболее предпочтительным представляется вариант, предложенный «Русским биографическим словарем», где говорится, что, когда Анна вступила в свет 16 лет от роду, «…толпа титулованных блестящих женихов стала искать ее руки и ухаживать за ней. В их числе были между прочим князь Куракин, известный богач и вельможа, и князь Платон Зубов; но графиня Орлова отклонила их искания… Впрочем, один из искателей ее руки — граф Н.М. Каменский обратил на себя внимание графини, и она полюбила его, думая, что он отвечает ей тем же, но вскоре разочаровалась в нем и стала искать утешения в религии» [1549]. Кстати, во фрейлины императрицы Екатерины II графиня Чесменская была пожалована 7 лет от роду. Поэтому, «…предаваясь трудам благочестия, благотворения, поста и молитвы, графиня Анна Алексеевна исполняла вместе с тем обязанности, возложенные на нее высоким ее званием при Высочайшем Дворе» [1550].
На том и закроем тему. Хотел ли граф жениться на Орловой-Чесменской, графиня ли была увлечена Милорадовичем, или досужая молва просто-напросто связала их имена — всё это те личные дела, которые нас совершенно не касаются.
Ну а при чем здесь князь Багратион? Увы, ему, как и многим иным полководцам того времени — тому же генералиссимусу Суворову! — не повезло в семейной жизни. «Сватом» — причем исключительно по собственной своей воле — выступил Павел I. «Графиня Скавронская [1551]была невеста знатного происхождения и очень богатой. Багратион женился на ней. Брак этот не был счастлив» [1552].
В подробности скандальных историй входить не будем. Нам достаточно понять, что князь, даже покойный, крепко сидел у Милорадовича в печенках…
«1812, 1813 и 1814 годы нас познакомили и сблизили с нашими солдатами. Все мы были проникнуты долгом службы. Добропорядочность солдат зависела от порядочности поведения офицеров и соответствовала им. Каждый из нас чувствовал свое собственное достоинство, поэтому умел уважать его в других. Служба отнюдь не страдала от добрых отношений, установившихся между солдатами и офицерами» [1553].
«В обществе офицеров Семеновского полка обнаружилась поразительная перемена; место прежних кутежей и карт заняли серьезные разговоры, чтение книг и газет; офицеры постоянно собирались или в библиотеке, или в устроенной при полку офицерской артели. Отношение офицеров к солдатам совершенно переменилось. Они старались сблизиться с вверенными им солдатами, войти в их нужды, своим влиянием, а не строгостью, поддерживать дисциплину. Успех был полный и несомненный. Хотя и не только битье солдат, но и всякие телесные наказания были совершенно не в употреблении, Семеновский полк, по отношению к дисциплине и фронтовой службе, не оставлял ничего желать и получал на смотрах высочайшие благодарности», — записал по рассказам сослуживцев своего деда Вячеслав Евгеньевич Якушкин [1554], внук декабриста [1555].
«Отношение к нижним чинам было патриархально-снисходительное и строгость наказаний весьма умеренная» [1556].
«Я был свидетелем обеда, данного гвардейским фельдфебелям и унтер-офицерам одним обществом (масонской ложей). Люди эти вели себя честно, благородно, с чувством своего достоинства; у многих были часы и серебряные табакерки. Некоторые — вклеивали в свою речь французские фразы. Одни из посторонних зрителей обеда восхищались этой переменой, другие пожимали плечами. Офицеры делились на две неравные половины. Первые, либералы, состояли из образованных аристократов, это было меньшинство; последние, большинство, были служаки, люди простые и прямые, исполнявшие свою обязанность без всяких требований. Аристократо-либеральные занимались тогдашними делами и кознями Европы, особенно политическими, читали новые книги, толковали о конституциях, мечтали о благе народа и в то же время смотрели с гордостью и презрением на плебейских своих товарищей; в числе последних было немало Репетиловых, фанфаронов, которые, не имея ни твердого ума, ни основательного образования, повторяли фразы людей с высшими взглядами…» [1557]
1540
Семевский М.В.Граф Михаил Андреевич Милорадович… с. 171—172.
1541
Глинка Ф.Н.Письма к другу. с. 207.
1542
Там же. с. 206.
1543
Выдержки из старой записной книжки, начатой в 1813 году // Русский архив. 1883. № 9. с. 2143-2144.
1544
Елагин Н.В.Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. СПб., 1853. с. 1-2.
1545
Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. В 86 т. М., 1994. т. 5. с. 61.
1546
Елагин Н.В.Указ. соч. с. 19.
1547
Каменский Михаил Федотович, граф(1738—1809) — генерал-фельдмаршал. В Семилетней войне 1756—1763 годов — волонтер при французской армии, затем офицер русской армии (1760—1761). В Русско-турецкой войне 1768—1774 годов в должности командира бригады участвовал в сражении при Хотине (1769), штурме Бендер (1770), при взятии крепости Аккерман (1770); командуя корпусом, одержал победу в бою при Базарджике (1774) и совместно с А.В. Суворовым — при Козлудже (1774). В ходе войны за Баварское наследство (1778—1779) был русским военным атташе при прусской армии. В 1783—1786 годах — рязанский и тамбовский генерал-губернатор. В Русско-турецкой войне 1787—1791 годов командовал дивизией, корпусом, участвовал в наступлении на Яссы (1788), Бендеры (1789), Татарбунары и Килию (1790). В Русско-прусско-французской войне 1806—1807 годов был назначен главнокомандующим русской армией, но, сославшись на преклонный возраст и болезнь, сам сложил с себя полномочия и был уволен из армии.
1548
[Шереметев Г.С.]Старая Москва. Екатерина Васильевна Шереметева. М., 1915. с. 4.
1549
Алексеевский Б.Орлова-Чесменская // Русский биографический словарь. СПб., 1905. с. 312.
1550
Елагин Н.В.Указ. соч. с. 93.
1551
Скавронская Екатерина Павловна(ок. 1782—1857).
1552
Выдержки из старой записной книжки… с. 2143.
1553
Муравьев-Апостол М.И.// Декабристы рассказывают… М., 1975. с. 107.
1554
Якушкин Вячеслав Евгеньевич(1856—1912) — историк.
1555
Якушкин В.Е. IIДекабристы в воспоминаниях современников. М., 1988. с. 107-108.
1556
Панчулидзев с.Указ. соч. с. 428.
1557
Греч Н.И.Указ. соч. с. 271.