- Это ты убила госпожу! – Илит, отпуская  остывающую руку Хефнет, обернулась к черной жрице. – Это ты, – еще немного, и разъяренная рабыня бросилась бы на нее.

 Но глухой, властный голос остановил ее, заставив вздрогнуть, как от удара.

 - Не смей.

 Кифрийка подняла заплаканные глаза, встретившись с бездонным взором самого Кхорха.

 - Вон, нечисть. Пусть у ложа умершей останутся только арахниды.

 Присутствующие покорились, трепеща. Те, кто остался, опустились на колени.

 Царь царей взглянул на почившую. И нечто похожее на горечь проскользнуло в его страшных глазах.

 - Хефнет. Хефнет…

 Протяжный стон раздался в спальной. Но, ни единый мускул не дрогнул на лице Кхорха. Голос его шел ото всюду, наполняя собой дрожащее пространство и души людей, находящихся возле тела госпожи Улхура.

 - Хефнет…

 Черная жрица медленно подняла склоненную голову.

 - Ее больше нет, – одними губами произнесла она, встретившись взглядом с властелином Сульфура. – Больше нет…

 - Ты займешь ее место, – ответил Кхорх на немой вопрос, что обжигающими искрами тлел в сердце тщеславной служительницы. – Тебя избрал Арахн.

 - Уходите, - услышали подданные царя царей резкий, хриплый голос. – Я должен побыть с Хефнет один.

 Зала быстро опустела, и тогда Кхорх подошел к постели умершей, и, возложив на грудь ее руку, прислушался.

 - Плохо, – встряхнув окровавленной простынею, он накрыл тело, стремительно вышел из комнаты, и исчез, будто и не было его…

 А по одной из самых красивых галерей Улхура спешила к Нижнему храму Валаис. Она не замечали ничего вокруг; ни великолепных колонн, ни стен с золотой лепниной, ни  светильников, что озаряли алым светом ее мечту. Она, наконец, обрела желанный жезл верховной жрицы! Кхорх, а значит и Арахн, были так благосклонны, возведя к долгожданному могуществу, к сиятельной вершине, где милость богов не имеет границ, где смертные становятся равными богам.

 Оказавшись в храме, Валаис сменила одежды на облачение Хефнет – багряное платье, золотой плащ и алмазный венец. Сама возложив его на голову, взяв в руку жезл, новая верховная жрица величественно прошествовала к Главному алтарю, где на гладком, черном камне горел огонь в золотой чаше, а над ним нависало изваяние Арахна. В распахнутую пасть идола клубами поднимался благовонный дым. Клыки чудовища, размером с руку взрослого мужчины, испачканы были жертвенной кровью. Эту статую бога арахниды создали безглазой, потому как «видел Отец духом, вкушая кровь жертв, не взирая на лица». Грандиозный истукан, установленный на большом помосте, освещали огненные чаши. К нему вели четыре мраморные лестницы, по двадцати шести ступеней каждая. 

 - Услышь меня, Отец мой, – торжественно произнесла Валаис, поднимаясь к по ним к  Алтарю. – Грозный, чей лик, как лик дракона, что пожирает тела человеческие и порождает ужас. Ты – господин пустыни, где страх следует за тобой. Имя тебе: повелитель демонов, населяющих бездну. Услышь свою покорную дочь!

 Огонь в жертвенной чаше взметнулся вверх, опаляя пасть каменного божества.

 - Слова мои пусть будут меж нами. Они – слова клятвы, произносимой у Главного алтаря. Ты вознес меня выше иных служительниц. Поэтому, я буду свято хранить Завет твой. Я буду служить у Алтаря, и охранять дом твой. Я буду слушать глас, и следовать воле твоей. И посвящу жизнь исполнению клятвы, произнесенной возле Алтаря. Услышь слова ее, мой Темный Отец:

 Та, что зовется Немферис, назвала себя любимейшей дочерью твоей, и посмела нанести тебе, Отец, тяжкое оскорбление. Я, верховная жрица двадцать шестой династии, Валаис, клянусь воздать нечистой за осквернение Алтаря. И обязуюсь пролить кровь Немферис, дочери энгабской княжны и проклятого мхара, на жертвенный камень у ног твоего священного изваяния!  

 Вот тебе зарок мой!

 Две служительницы в длинных плащах, ввели в залу юную девушку, глаза которой были завязаны черным платком.

 Нажав рычаг у алтаря, Валаис открыла Колодец, прикрытый плоским камнем, что легко скользнул к лапам идола. В это время арахниды уже сковали жертву цепями, свисавшими с лап изваяния.

 - Прими мою жертву, Арахн! – вскричала верховная жрица, толкая плененную деву в распахнутый зев шахты, откуда шел нестерпимый смрад, и раздавались хриплые рыки неведомой твари.

 Тело девушки повисло над пропастью, удерживаемое крепкими цепями.

 - Испей чистой крови! – вновь возопила Валаис, задыхаясь от тяжелого запаха.

 Ступив к краю Колодца, она взглянула в мрачные бездны и с ужасом заметила приближение кого-то большого, излучавшего слабое свечение. Зажмурив глаза, жрица наугад полоснула ножом по жертве, и торопливо воскликнула:

 - Опускайте быстрее!

 Цепи, стуча звеньями, спустили жертву вглубь шахты, напряглись, так, что затрещал камень статуи, и стремительно поднялись вновь…

 Жертва осталась живой, и отчаянно извивалась, пронзительно закричала.

 - Он не принял мой дар, – верховная жрица бросила нож и в изнеможении опустилась на колени. – Освободите девушку.

 Но едва служительницы приблизились к шахте, как нечто черное и гибкое вырвалось из недр, обвивая ноги жертвы.

 Девушка захлебнулось в диком визге. К Валаис бросилась бесформенная тень. На миг она увидела перед собой красные демонические глаза.

 - Служи, – дохнуло в лицо зловонием и жаром невообразимое существо, и метнулось в Колодец, увлекая за собой задушенную жертву.

 Верховная жрица в оцепенении посмотрела на оборванные кисти рук, что раскачивались на цепях, и, лишившись чувств, упала на холодные плиты алтарной залы…

Глава 16

 - Вижу, вы благополучно прошли ущелье и отыскали обоз? – Ларенар мельком глянул на мрачного принца, сидевшего в карете с распахнутыми дверцами.

 - А ты нашел царевну! – с воодушевлением воскликнул барон и спрыгнул с повозки, укрытой шкурой. – Удача на твоей стороне, дружище! Мое почтенье, господин Ва-Йерк, - он коротко поклонился. - Мы решили подождать вас здесь, по эту сторону Гефрекского хребта.

 - Целый день торчим в этом кошмарном месте без видимых на то причин, – проворчал Ормонд, и тихо добавил: - Обошлись бы без вас.

 Послушник осторожно положил ношу на согретую Гродвигом подстилку, и приподнял капюшон плаща, укрывающий Немферис от солнца, что уже опалило нежную кожу, и та утратила жемчужное сияние и потемнела, как тончайший, перламутровый фарфор, покрытый пятнами бурой пыли. Как ни странно, но свет, наделенный способностью раскрашивать надземный мир дивными красками, погасил их в дочери Арахна. Сейчас стояла глубокая светлая ночь, и тихий блеск крупных звезд не мог причинить ей вреда.

 - Царевна плоха, но Ог Оджа сказал, что она справится.

 - Как вы её нашли?

 Ларенар поморщился, бросив быстрый взгляд на кифрийку, что с отчаяньем смотрела на госпожу, держа над ней чадящий факел.

 - Нам помог таинственный улхурский амулет, – ответил он.

 - И что теперь? – напряженно поинтересовался принц. В голосе его угадывались истеричные нотки. – Что прикажите делать? – поспешно выскочив из кареты, он вдруг  глубоко склонился. – Вы все заслуживаете благодарности от Бэга! Сокровищница Дэнгора к вашим услугам, господа!

 - Мне кажется, его высочество немного тронулись умом, - шепнул Гродвиг наррморийцу. – Пагубный зной или гибель лошадей привели несчастного в такое плачевное состояние, что он уже не единожды предлагал вашему покорному слуге трон Антавии. И все грустит о своей супруге…

 - О Немферис?

 - Э, нет! О первой своей, законной жене, – барон грустно улыбнулся. – И этого греховодника не миновало возмездие. К сожалению, запоздавшее.

 - Если человек жив – у него всегда есть шанс встать на путь добра, – заметил на это послушник.

 - О чем это вы шепчитесь?! – рассердился Ормонд, делая движение рукой к мечу. Теперь глаза его горели гневом.