— Ну и фантазер же вы, товарищ Колун. А может лучше туда пригласить кого-нибудь из ваших китайских товарищей по оружию?

"Угу. Держи карман шире. Щаз прям, возьму и самолично сдам всех своих китайских друзей! Знала бы еще хоть одного, кроме Сереги Сивакина. Эх! Видать сильно тебе "капитан-полковник" хочется меня чем-нибудь зацепить. Да так, чтобы можно было бы всласть потом за веревочки подергать. Ан фиг тебе покудова. Сама тайны не знаю толком, но хранить буду, как Прометей зажигалку".

— Использовать в Центре советских пилотов, кто так же, как и я летал в Китае, можно. Но особой необходимости в этом пока нет, ведь начальная фаза обучения будет проходить здесь, на Украине. И какой нам смысл гонять пилотов туда-сюда? А привлекать самих китайцев я также не вижу смысла, не та у них квалификация, да и наши методики подготовки рассекречивать раньше времени не след. Лично мне все равно с кем совместно проводить обучение. В то же время на профессиональное взаимодействие с сослуживцами могут оказывать влияние прошлые отношения, а вот это я уже считаю нецелесообразным. В идеале, сотрудники центра должны вообще стать безликими и научиться думать, как японцы. А для этого возможно потребуется даже и вести себя, как японцы, чтобы глубже национальный характер постичь. Ну там, не знаю я, как себя ведут японцы. Может они там каждое утро читают вслух японские стихи, дерутся на японских саблях, а вечером выпивают пиалку чая или рисовой водки перед сном. Да, в общем, вашим сотрудникам виднее, как научить наших пилотов думать по-японски.

— Да-а. Шутник вы, товарищ Колун. Ну да ладно. Что-то добавить хотите?

— Да, товарищ капитан госбезопасности. Есть еще одна интересная и дорогостоящая идея, но рассказ о ней требует получения вами соответствующего допуска.

— Это, наверное, по поводу вашего "Тюльпана".

— Извините, но я не вправе отвечать вам подробнее, пока вы такой свой допуск мне не предъявите.

— Хм. А если я вам скажу, что являюсь начальником управления НКВД по Харьковской области?

— Пока вы не допущены к этим секретным сведениям даже этого будет недостаточно. Прошу понять меня правильно. Что же касается вопросов о моей служебной деятельности, то я также смогу на них отвечать, только когда получу на это письменное разрешение от командования ВВС.

— Хм. Ладно, старший лейтенант. Я правильно понял ваши слова. И, вы знаете, мне нравится ваш образ мышления. Да и ваша, товарищ Колун, настойчивость тоже. Главное чтобы эта настойчивость не превращалась в глупое и бессмысленное упрямство. Более того, с учетом вашей широкой эрудиции, я хотел бы вам даже предложить работать у нас, хотя, скорее всего вы не согласитесь. Или я не прав?

— Абсолютно правы. Но не соглашусь я по причинам никак не связанным с грозной репутацией вашего наркомата. Просто я считаю, что большая война для нашей страны уже не за горами. И вот чтобы подготовить Родину к этим боям я, как комсомолец, уже поставил себе ряд целей, которые требуется достичь. А надев форму сотрудника НКВД, я буду сильно связан своей должностью и субординацией. Прикажут мне забыть о своих идеях, и придется забыть. Вот этого я позволить себе не могу.

— Хм. Честный и прямой ответ. Определенно такие люди нам нужны, но ваша аргументация мне тоже понятна. Спасибо за ваши оригинальные предложения, мы их сначала тщательно обдумаем. И, товарищ Колун, я вас убедительно прошу обо всем этом никому не рассказывать. Подписку мы с вас пока не берем, но вы и сами все должны понимать. Договорились? Ну, вот и отлично. Давайте сюда ваш пропуск, я отмечу…

Павла ехала в трамвае задумавшись о вечном.

"Как там у Блока? "Ночь, улица, фонарь, аптека. И тусклый…" не помню, какой он там был, этот "свет". Вот и в трамвае, так же все. И через полвека и через сто лет, а может и через полтораста будет то же самое. Две бабки, зацепившись языком, трещат о никому, кроме них неинтересных проблемах и ужасах. Я ведь и сама там, в будущем, чуть было бабкой не стала. Может и хорошо, что я не увидела себя такой. В жизни у мужчины, конечно, не одни сплошные плюсы. Да, регулярных женских проблем нету, но и место в трамвае никто не уступит. Хотя мне-то это сейчас зачем? Я ж ныне молодой и бодрый парень. Угу. Молодой, только совсем не бодрый. Если бы Иваныча не ослепляли его родительские чувства ко мне, давно бы уже просек, что под знакомой личиной выпивохи и бабника Пашки Колуна живет уже другой человек. Хм. А мужиком все же проще жить. Стукнет тебя какой-нибудь "дятел" в спину, сам с ним и разберешься. Сам без милиции. И на помощь звать не будешь. Хотя я и раньше всегда сама во всем разбиралась… Правда если уж в качестве мужика попадешь под какой-нибудь "паровой молот", то жалости не жди к себе. А я и не жду. Жаль только мне друзей сейчас заводить нельзя, наверняка и они на крючке местных "правоохранителей" окажутся. Я ведь сегодня, можно сказать, вообще "легко обделалась". В смысле штаны сухие, и с жизнью новой прощаться не пришлось. Ладно, хватит уже. Сегодня-то чем бы мне заняться? Может тех радиолюбителей отловить, а? Эту ловлю и завтра можно будет с утреца начать. Хм. Пойду-ка я билеты в нормальный театр своей подружке куплю. Хотя я ведь для нее вовсе не подружка, а предмет тайных мечтаний. Настолько тайных, что все на расстроенном личике аршинным шрифтом написано. Мдя-я. Но на разврат меня что-то не тянет пока. А! Пусть эта жертва неразделенных чувств там себе, что хочет, выдумывает. А в театр я ее завтра вечером свожу перед самым отъездом. Да и у самой вроде интерес к искусству проснулся".

— Девушка, а в первый ряд есть билеты?

— Только с краю, товарищ командир.

— Ну, тогда пусть будет второй ряд, но желательно в центре.

— Могу предложить третий, зато уже совсем в центре. Возьмете?

— А куда ж деваться, возьму.

В этот момент Павла почувствовала сильную руку, вцепившуюся в ее плечо.

— А ну стоять! Старший лейтенант Колун, вы задержаны.

"Вот так номер! Неужели в Харьковском управлении такие идиоты водятся? Что не мог тихо спокойно подождать, когда я билеты куплю, и ласково руку на плечо положить. Как КГБ раньше делало. Или уж если жестко брать меня, то сразу удар по загривку, и прямо тут на ступеньках "ноги врозь". Как у нас в двадцать первом столетии ОМОН делает. А это-то что еще за фигня?".

— В чем дело, сержант? Позвольте мне купить билеты, и я с вами пройду добровольно.

— Обойдешься, старлей. У меня приказ доставить тебя быстро и без повреждений, но я все равно не советую оказывать нам сопротивления.

— Сержант не тыкать! Чей у вас приказ?

— Лейтенанта госбезопасности Юрасова.

"Угу. Это тот самый контрразведчик, под чьим кровом у нас с Кувшиновым и Скрынниковым беседа проходила. Ну и дураком же он оказался. Да-а. Дела. Ну, здравствуй снова "мать-моржиха". Вот только хамить я себе и сейчас не позволю. Раз вы законники, то по закону и действуйте. Или идите… лесом, пока документы ведомства и постановление об аресте не предъявлено. И как сказала Ракша-Сатана – "Пусть это будет моя последняя битва!". Сейчас поглядим, как тут сержантов ГБ учат".

— Для начала сержант, предъявите свои документы.

— Что-о-о!? Ах, ты с.ука. Ты чего сказал?!

— Во-первых, не ругайтесь! Здесь вокруг женщины и дети. Не надо позорить высокое звание работника НКВД. А во-вторых, я же вроде не шепелявлю и не заикаюсь. Ваше удостоверение, сержант, предъявите.

— Шас ты сам у меня шепелявить станешь! А ну живо в машину, с.ука!!!

— СЕРЖАНТ НЕ ТЫКАТЬ И НЕ ХАМИТЬ!!! Здесь вокруг женщины и дети. Ведите себя прилично, товарищ сержант. И пока я не смогу убедиться, что вы не ряженый диверсант, никуда я с вами не поеду. Предъявите мне документы, добровольно поеду с вами. А не предъявите… тогда попытайтесь сдвинуть меня с места на глазах у отдыхающих советских граждан. Только аптечку вы сразу готовьте.