Все это было сказано таким спокойным и деловым тоном, что Гарри и сам чуть было не поверил. Сдержав усмешку, он мысленно пообещал себе сделать Флер что-нибудь приятное. В глазах Снейпа что-то мелькнуло, и Гарри даже показалось, что это «что-то» было похоже на зародыш усмешки. Нет, ему, несомненно, показалось.

- Понимаю, - Снейп окинул внимательным взором зажестикулировавшего пуще прежнего Нотта, который, правда, не пытался пока встать. Потом последовательно обежал взглядом Флер, Чоу и на пару мгновений остановился на Гарри. Потом он смотрел уже куда-то сквозь него. – Нужно доставить моих учеников в Больничное Крыло...

Тут на место происшествия наконец подоспел директор... как обычно, слишком поздно.

Гарри с некоторым злорадством наблюдал, как кто-то другой, в особенности, кто-то ему неприятный, познавал, каково это: оказаться во власти разошедшейся мадам Помфри. С отчасти успокоившегося Нотта сняли «Силенцио», но тот и думать не смел о том, чтобы возразить медсестре – в других обстоятельствах Гарри бы восхищался и завидовал.

На вопрос о том, что произошло, пострадавший мало что мог ответить. Мол, шел себе по коридору, никого не трогал, тут эта как выскочит, как выпрыгнет, и понеслось...

Было совершенно очевидно: врет. Гарри особенно обратил внимание, что, отвечая на вопросы Тонкс – та как единственный мракоборец до прибытия группы из Министерства взяла дело в свои руки - Нотт пару раз провел пальцами по правой руке. Присмотревшись, там можно было различить след, очевидно, от заживающей царапины...

Мракоборцы из министерства прибыли как раз когда собирались привести в чувство Трейси. Самодеятельности был немедленно положен конец, показания у них взяты, после чего все посторонние (даже мадам Помфри!) удалены. Единственное исключение составила Тонкс, которую кооптировали, как наиболее знакомую с местными реалиями.

Дальнейшее Гарри узнал уже с ее слов вечером того же дня. Слизеринцев разделили. Приведенная в чувство Трейси сперва запиралась, потом впала в истерику. А успокоившись - не без помощи пары зелий – вновь начала было запираться. Ну а за этим в ход пошла стандартная форма «злой мракоборец и добрый мракоборец». И Тонкс со смехом описала, как быстро после этого разговорили Трейси... но потом сразу помрачнела, начав пересказ услышанного.

Случилось это во время последнего похода в Хогсмид. У Трейси Дэвис не было никаких особых планов, она собиралась пробежаться по магазинам, посидеть со своей лучшей и, по сути, единственной подругой Дафной в пабе.

И для нее было полным шоком, когда в переулке кто-то подошел к ней сзади и сунул прямо в руку Портал. Оказалась она в окружении множества мрачных личностей в черных плащах и масках, где ей предложили нехитрый выбор. Или же она незамедлительно вольется в их славные ряды, и примет Метку, или же ее не ждет ничего хорошего.

Сперва она не осознала, насколько все серьезно. Ее семья не была уж столь почтенна и уважаема среди аристократии, тем более что ее отец взял в жены полукровку. Но они были весьма богаты и влиятельны, у ее отца и деда были многочисленные связи и знакомства по всему миру, необходимые в коммерции. Это делало их крайне ценными торговыми партнерами, именно этот факт позволил Дэвисам остаться нейтралами во время прошлой войны – через них вели торговлю обе стороны, но прежде всего, именно сторонники Темного Лорда. Дэвисы поставляли редчайшие, необходимые и зачастую нелегальные предметы и ингредиенты со всего света, а потому были слишком полезны и ценны, чтобы подвергаться нападкам или, тем более, уничтожению.

Но что-то сильно изменилось в этом мире, и влияние ее семьи не защитило юную мисс Дэвис в этот раз. И осознала она это тогда, когда после ее первого отказа похитители выполнили свою угрозу в полной мере. И она на себе узнала все о том, что могут сделать несколько сильных мужчин с беззащитной девушкой... И малым утешением служила глубокая царапина, что она оставила на руке самого активного из насильников... за это ей потом также пришлось дорого заплатить.

Ну и после пары таких сеансов она была куда сговорчивее, на левом предплечье у нее поселился знак Темного Лорда, ее саму привели в порядок и вернули в Хогсмид еще до окончания выходного дня... Ей было наказано вести себя тихо и ждать, пока ее не вызовут, чтобы она могла «продемонстрировать, чего стоит». После чего пять следующих дней она провела в полусне, стараясь не думать о том, что произошло, а особенно о том, что произойдет... Пока сегодня она совершенно случайно не столкнулась в коридоре с Теодором Ноттом, который по какой-то причине закатал рукава. И на глаза ей попалась заживающая, но еще вполне заметная царапина. Царапина, которую она немедленно узнала, ибо ее же и оставила на память тому ублюдку в маске, кто в тот момент лишал ее девственности...

Ну а дальше она и сама не могла толком описать, что произошло. Ненависть, подобно которой она не то, что не испытывала, но и представить себе не могла, всколыхнулась в ней, слово само собой сорвалось с языка, и весь мир сузился до искаженного мукой лица, что в одночасье стало ей самым ненавистным. И она впитывала это зрелище и сопровождающие его звуки всеми порами до того самого момента, когда мир вдруг почернел...

После этого следователи взялись и за Нотта. Тот также принялся запираться, но церемониться они не стали. Быстро запросив разрешение, которое было немедленно получено, они применили Сыворотку Правды. Не те были сейчас времена, чтобы сын известного Пожирателя Смерти, обвиняемый – для начала – в изнасиловании, мог рассчитывать на пиетет, связанный с его фамилией. Результат допроса не разочаровал: мистер Нотт принял Метку летом, тогда же обагрил руки кровью, заслужив положение полноценного Пожирателя Смерти. Да, именно он насиловал мисс Дэвис, он же, кстати, сунул ей Портал в Хогсмиде. Царапину он не стал убирать магией из тщеславия, считая ее почти что почетным боевым шрамом, полученным во время успешной операции. Нет, он не знает, кто еще в школе, даже из его друзей, имеет Метки. Говорить об этом с кем-либо строжайще запрещено, оно и понятно, и как бы ни хотелось похвастаться, но нельзя... Приказы и распоряжения либо приходили в зашифрованом виде по почте, либо оставлялись в заранее оговоренных местах в школе и окресностях. Шифры такие и такие... места и захоронки расположены тут, здесь и там... Еще Драко Малфой рвет и мечет: он все ожидал, что его отец скоро вернет себе влияние, но подготавливаемая им операция сорвалась, не начавшись, из-за падения Роштара. Этот вопрос – спросив сперва разрешения – задала уже Тонкс.

Гарри смог лишь тяжело вздохнуть, вот вам очередной пример, насколько безопасной является школа Хогвартс... хотя тут основные события прошли вне ее стен. Но это не отменяет того факта, что сторонники Темного Лорда чувствовали себя тут как у себя дома. Хотелось верить, что полученные данные помогут директору и министру что-то изменить, сам Гарри прикинул, что в этом деле может он, и решил, что его это мало касается. Нет у него возможности за захоронками следить, хоть он и наметил эти места на Карте Мародеров – на всякий случай. Но вообще, не его это дело, лучше не лезть.

С этими мыслями Гарри решил закончить день в компании с Флер, которая недолго думала над тем, какую милость просить у своего Хозяина...

Ну а на следующий день Гарри вызвали в кабинет директора, причем прямо с урока Снейпа, который был в особенно мрачном настроении. И в кои-то веки Гарри был даже готов признать, что у зельевара есть вполне достойная причина быть в отвратительном настроении. Но он-то тут причем? Он же, наоборот, помог не довести происходящее до смертоубийства! Так нет же! Зельевар весь урок сверлил его взглядом и дышал в затылок. А когда Тонкс пришла и заявила, что Поттера желают видеть, даже вкатал отработку и ему, и Чоу. А такого не случалось с начала учебного года...

Итак, Гарри в сопровождении Чоу и Тонкс прибыл в кабинет директора. Там обнаружился не только Дамблдор, но еще и министр магии. И они жарко о чем-то спорили...