Когда они вступили в пределы города, ситуация стала осложняться. Огромные здания и какие-то менее внушительные конструкции давили на психику, поражая своими размерами и вызывая острое чувство замкнутости пространства. Иногда дорогу преграждали загадочные барьеры, и исследователям приходилось пролезать под ними или перелезать через них. На ощупь их поверхность была скользкой и неприятной. Фонари освещали лишь небольшие участки окружающей местности, на что Сайленс особенно и не жаловался: того, что он видел, было вполне достаточно, чтобы свихнуться.

Город был каким-то кошмарным симбиозом металла и живой ткани, неестественным переплетением «дышащих» металлических конструкций и пронизанной серебристыми проводами плоти. Какие-то мерцающие цилиндры пульсировали, словно исполинские кишки; в синусоидальном ритме работали огромные насосы, внутри которых двигались явно живые клапаны. Похоже, что живые органы стали выполнять функцию механических агрегатов. То и дело встречались особенно сложные конструкции, имевшие глаза и кровеносные сосуды, высоко вверх поднимались длинные металлические конечности. Все это двигалось и пульсировало без видимого смысла и, как эстафету, передавало отряд от одних отвратительных биомеханизмов к другим.

На глаза Сайленсу попадались громоздкие, двигавшиеся в замедленном темпе биоагрегаты, которые скорее выросли, как растения, чем были созданы по произволу разумных существ. Их сменяли небольшие юркие механизмы с ярко горящими глазками, быстро скрывавшиеся в темноте. Морские пехотинцы с трудом преодолевали искушение открыть по ним огонь, но их нервы уже начали сдавать. Отряд как бы погружался в незримо воздействующее на него враждебное облако. Каждый чувствовал на себе взгляд невидимых глаз, внимание чьих-то чутких ушей. И все вокруг было скользким, гладким, живым – словно тот, кто создал и обслуживал эти чудовищные агрегаты, покинул их всего минуту назад и мог в любой момент вернуться.

Сайленс нагнал шедшую впереди него разведчицу Фрост.

– Вам это ничего не напоминает? – тихо спросил он.

– Напоминает. Корабль пришельцев и базу, которую они захватили на планете Ансили. Биомеханика. Симбиоз живой органической ткани и механических устройств. Их наука ушла далеко вперед по сравнению с нашей.

– А нет ли какой-то связи между пришельцем, высадившимся на Ансили, и существами, которые построили этот город?

– Все возможно. Но корабль пришельцев разбился на Ансили совсем недавно, а этим руинам уже несколько десятков тысяч лет. Судя по показаниям сенсоров «Бесстрашного» – до того, как они начали работать с перебоями, – этот город возник еще до появления человеческой цивилизации. Есть над чем задуматься, правда?

Медленный спуск к самому склепу сопровождался дальнейшим нагнетанием кошмара. Зловещие конструкции обступали людей все теснее и теснее, загадочные, наводящие ужас. Отряд вытянулся в длинную цепочку. Темные силуэты таили в себе какой-то смысл, но разгадать его было невозможно. Формы и очертания нависавших сооружений были настолько изломаны и нелогичны, что человеческий глаз был просто не в состоянии адекватно воспринимать их.

Морские пехотинцы стали все больше и больше нервничать. Некоторые без причины открывали огонь в темноту. Сайленс попробовал отключить блокираторы биополя, чтобы проверить, насколько лучше отряд почувствует себя под прикрытием экстрасенсов, но те тотчас же впали в такое истерическое состояние, что снова пришлось прибегнуть к помощи блокираторов. Гнетущая обстановка подействовала даже на вампиров. Они сбились в тесную группу, их лица были угрюмы и сосредоточенны. Стелмах с широко раскрытыми глазами и трясущимися губами выглядел просто комком нервов. Сам Сайленс чувствовал тянущую боль между лопатками от постоянного напряжения мышц спины. Похоже, даже его начинала покидать обычная рассудительность. Иногда он начинал терять нить своих мыслей и, лишь с трудом сосредоточившись, вспоминал, о чем думал. Даже разведчица Фрост перестала напевать свой бодрый мотив. И вот, пройдя почти сорок минут и углубившись в мертвый город, они потеряли первого бойца.

Под ногами шедшего первым пехотинца открылся невидимый люк, и в мгновение ока боец исчез. Он лишь успел коротко вскрикнуть. Сайленс и Фрост бросились к этому месту и остановились на краю западни. В течение четырех-пяти секунд, после того как в последний раз сверкнул луч фонаря, до них доносился удаляющийся человеческий крик. Другие бойцы, обступившие черное отверстие, стали светить туда своими фонарями, но свет не пробивался сквозь густой мрак.

– Ну и что вы скажете о глубине этой дыры? – спросил наконец Сайленс. – Можем ли мы направить кого-то ему на выручку?

– Сенсоры не работают, – спокойно ответила Фрост. – На мониторах слежения тоже ничего нет. Эта дыра может быть просто бездонной.

– Тогда вперед, – выпрямляясь, сказал Сайленс.

Морские пехотинцы начали роптать:

– Мы не можем так просто бросить своего товарища, капитан!

– На этот раз придется поступить именно так. У нас нет возможности добраться до него, даже если он чудом и остался в живых. Пойдя ему на выручку, мы только потеряем других людей. Вам надо понять это. Теперь прошу продолжать движение. А вашу энергию приберегите для возможного противника.

Один из пехотинцев посмотрел на Сайленса выжидающим взглядом, словно надеялся, что он скажет еще что-нибудь, а потом повернулся и пошел вперед. Сайленс жестом предложил другим бойцам последовать его примеру.

– Не разрывайте цепь и посматривайте по сторонам. Здесь наверняка встретятся и другие сюрпризы. – Он перевел взгляд на Фрост. – Неужели у нас нет ни одного прибора, который бы смог заранее предупреждать о таких ловушках?

– Если честно, то нет, – тихо призналась разведчица. – Город… выводит их из строя. Он устанавливает свои правила игры.

Отряд продвигался вперед, обходя подозрительные места, то и дело замедляя шаг. Все хорошо помнили о судьбе предыдущей экспедиции. Тогда исследователям не встретилось ни одной ловушки. Получалось, что город смог выработать новые методы борьбы с незваными гостями.

Неожиданные препятствия стали возникать со всех сторон буквально на каждом шагу. Из стены выскочил огромный металлический шип и пронзил проходящего мимо пехотинца. Он повис на этом шипе, точно бабочка на булавке. Тут же стальное острие снова втянулось в стену, а обмякшее тело человека упало на пол. Выходя из тела жертвы, острие издало мягкий, чавкающий звук – в полной тишине это произвело жуткое впечатление. Отряд с еще большей осторожностью продолжил путь, оставив на месте еще один труп. Решено было забрать его на обратном пути, если все окончится хорошо.

Окружающий воздух то обжигал, то становился леденяще-холодным, что было просто невыносимо для человеческой кожи. В одном месте, неведомо откуда, донесся душераздирающий вой, который тут же перешел в басовитое гудение, – от него у людей вибрировали все кости. Впрочем, это не причинило никому вреда, и спуск продолжался. В стенах открывались ниши и коридоры, словно чьи-то жадные рты, приподнимались и опускались движущиеся панели. Гравитация изменялась от невесомости до свинцовой тяжести, наполнявшей все тело, из-за чего каждое движение давалось с неимоверным трудом. Один из экстрасенсов неожиданно остановился как вкопанный и начал истерически смеяться. Приступ смеха продолжался бы, наверное, бесконечно, но кто-то из морских пехотинцев не выдержал и пристрелил несчастного.

Движение продолжалось уже целый час. Отряд потерял семерых пехотинцев, одного экстрасенса и одного вампира, который упрямо не желал смотреть по сторонам.

Сайленс взглянул на Фрост:

– Вы уверены, что город необитаем?

Разведчица пожала плечами:

– По данным приборов «Бесстрашного» на планете не обнаружено признаков жизни. По крайней мере жизни в нашем обычном понимании. И конечно, приборы не могли проникнуть сквозь толщу склепа. Так что город, возможно, жив…

– И голоден!

– Вовсе не обязательно. Не следует наделять сознание пришельцев человеческими мотивациями. Возможно, в основе несчастных случаев, произошедших с нами, было желание пришельцев установить контакт.