— Знаю, — раздраженно фыркнул Дёниц, — значит, вас двое, и вы оба одинаково упрямы.

Кречмер отдавал себе отчет, что Дёниц от него не отстанет. В конце отпуска он снова возобновит попытки уговорить его остаться на берегу и сдать «U-99» другому командиру. Кречмер, неизменно холодный и безжалостный в бою, даже подумать без паники не мог о том дне, когда ему придется расстаться со своими людьми и с лодкой.

В Париже Дёниц покинул двух капитанов, предоставив им возможность развлекаться самостоятельно. Он только предупредил, что они должны явиться на следующее утро в штаб, чтобы продолжить поездку в Колонь, откуда Кречмер отправится уже один в родную Силезию. Два офицера всю ночь ходили по барам и клубам, не отказываясь от коньяка и изумительного французского вина. Спать им почти не пришлось. Поэтому, когда машина снова тронулась в путь, Кречмер робко поинтересовался у прекрасно отдохнувшего и расположенного поболтать Дёница:

— Не возражаете, если мы с Лютом немного вздремнем?

Не дожидаясь ответа, оба офицера синхронно уронили изрядно потяжелевшие головы на спинку сиденья и позволили глазам закрыться. Проснулись они уже на подъезде к Колони. Дёниц, которого весьма позабавила мысль, что его лучшие офицеры оказались гуляками, весело простился с Кречмером на железнодорожном вокзале.

Крюмхебель показался экипажу «U-99», который почти в полном составе присоединился к Кречмеру в отеле, настоящим раем. С помощью Дёница удалось решить вопрос об оплате проживания в отеле моряков штабом флота. Для жен и подруг установленный тариф был достаточно низким. После удушливой атмосферы лодки кристально чистый, морозный горный воздух пьянил и кружил головы. Потребовалось совсем немного времени, чтобы на серо-зеленые лица моряков вернулся румянец, а воспаленные глаза приобрели свой нормальный цвет и теперь искрились здоровьем и хорошим настроением. После недельного отдыха, во время которого Кречмер совершал каждое утро и каждый вечер долгие лыжные прогулки, к нему прибыл посетитель. Это оказался издатель из Берлина. Не теряя времени на рассказ о своем блестящем положении и связях в самых высоких сферах, он приступил к делу. Он желал, чтобы Кречмер срочно написал книгу о своих подвигах. Не больше и не меньше. Капитан «U-99» вежливо выслушал визитера и немедленно отказался. Незваный гость надменно улыбнулся.

— Конечно, я все понимаю. Вы, настоящие боевые офицеры, не жалуете известность, да и реклама вам не нужна, — сказал издатель с обезоруживающей, как он считал, откровенностью. — Но это поможет вашей карьере, коммандер, подумайте об этом. У меня есть влиятельные знакомые, они знают о моих планах и ожидают вашего согласия. Им не понравится, если вы откажетесь.

— И тем не менее мой ответ будет тот же — нет. Жаль, что вам пришлось проделать такое длительное путешествие напрасно, но, прошу меня извинить, меня ждут. Мы договорились совершить очередное восхождение на гору. Кстати, судя по вашему виду, вам такая прогулка тоже не помешает. Не хотите присоединиться?

Крайне раздраженный намеком на свою тучность, издатель сбросил маску дружелюбия, под которой оказалась злобная, мерзкая рожа.

— Коммандер, я вам советую сделать то, что от вас все так ждут. Вы обязаны написать эту книгу, которая будет способствовать росту популярности подводного флота. Молодые люди станут выстраиваться в очередь, чтобы попасть туда на службу. Я бы не хотел вернуться в Берлин и доложить, что вы не желаете помочь своей стране в этом вопросе.

— Помочь моей стране? — взорвался Кречмер. — О чем, черт возьми, вы говорите!

Усилием воли он все-таки сумел сдержаться и следующую фразу произнес вполне спокойным тоном:

— Тем не менее я не изменю своего решения. Издатель презрительно ухмыльнулся:

— Любопытно, что заставляет вас думать, что вы лучше Прина, который уже написал книгу, и Рихтхофена, сделавшего то же самое после окончания прошлой войны?

— Я так не думаю, но тем не менее не намерен следовать их примеру. И дам свое согласие только в том случае, если получу приказ от своего командира — адмирала Дёница.

Издатель понял намек и удалился, пообещав, что очень скоро вернется. Через два дня Кречмер получил телеграмму, подписанную Дёницем, предписывающую ему сделать то, что требует издатель. Озадаченный, но вынужденный подчиниться приказу, который был совершенно не в стиле Дёница, Кречмер позвонил в Берлин и проинформировал издателя о своем согласии. Еще спустя два дня оттуда прибыл специальный человек, чтобы расспросить Кречмера и записать его ответы. Процедура оказалась достаточно длительной, и Кассель, неофициальный офицер по связям с общественностью лодки «U-99», за это время успел, сидя в соседней комнате, написать несколько статей о боевых походах для немецких газет, а также подготовить сценарий для радиопередачи.

Кречмер постарался максимально усложнить работу приехавшего писателя. Он излагал только самые скупые и отрывочные факты, поскольку надеялся, вернувшись в Лориент, переубедить Дёница и прервать эту работу. Кречмер ни минуты не сомневался, что получится очередная пропагандистская книжонка. Он представлял, что почувствуют его товарищи офицеры, которые пережили все то же, что и он, просто им не сопутствовала удача, дарованная ему подковами-талисманами.

После завершения отпуска в конце января 1941 года Кречмер вернулся в Лориент и первым делом поспешил к Дёницу. Адмирал внимательно выслушал его эмоциональную речь, после чего спокойно сказал:

— Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Какой издатель? Какая книга?

Кречмер онемел.

— Но я же получил от вас телеграмму! — воскликнул он, выйдя из ступора.

Дёниц вызвал дежурного офицера и приказал разыскать документы. Вскоре в бумагах было обнаружено адресованное Дёницу письмо от издателя, на полях которого рукой адмирала было написано: «Да». Дёниц припомнил, что видел эту бумагу и действительно написал на ней «да», имея в виду свое согласие с отказом Кречмера использовать свое имя в пропагандистских целях. Убирая документы со стола адмирала, дежурный офицер взял этот документ и, неправильно истолковав резолюцию, послал Кречмеру телеграмму от имени Дёница. Приказ был немедленно отменен, и Кречмер получил заверения, что он ни при каких обстоятельствах не обязан давать свое имя книге или каким бы то ни было другим образом содействовать пропагандистской кампании. Кречмер был вполне удовлетворен и считал, что ему удалось восстановить справедливость. (Следует отметить, что за несколько месяцев до этого Прин согласился написать пропагандистскую книгу о своей блистательной карьере. Главное место в ней было уделено описанию потопления «Королевского дуба». Кречмер отнесся к ней резко отрицательно.)

Один из штабистов Дёница в мирной жизни был скульптором. Адмирал поручил ему изготовить бюст Кречмера и установить его в офицерской столовой. Кречмеру пришлось набраться терпения и в течение недели каждый день по несколько часов позировать этой творческой натуре. К счастью, бюст был небольшим и для его завершения потребовалось всего лишь две недели. Дёниц сам явился на «открытие памятника», не отказали себе в этом удовольствии и Прин с Шепке. Взглянув на бюст, адмирал сразу же повернулся к сопровождающим его адъютантам и приказал:

— Унесите это. Я не знаю этого человека. Кречмер с некоторым разочарованием согласился, что произведение искусства получилось весьма далеким от совершенства, и с добродушной улыбкой выслушал насмешки, которыми его наградили друзья-соперники, только что вернувшиеся из очередного боевого похода. Прин решил, что самое время переименовать «молчаливого Отто» в «Отто бессмертного», поскольку его черты теперь увековечены в камне. А Шепке напомнил, что самое время уладить кое-какие дела.

Кречмер уже достиг рубежа в 250 ООО тонн. Он стал первым командиром-подводником, которому это удалось. А значит, имел право требовать свое шампанское.

На следующий день Кречмер пригласил к себе Кнебель-Деберица и поручил ему организовать церемонию вручения подарка армейскому командованию. Дело в том, что не так давно ему были официально от армии вручены ноты музыкальной композиции, исполняемой военным оркестром, которая называлась «Марш Кречмера». Теперь Кречмер решил сделать ответный жест. Он приказал покрасить спасательный круг с танкера-«призрака» «Конч» и торжественно вручить его армейскому командованию. Церемония получилась довольно-таки впечатляющей. На нее явились штабные офицеры, экипажи подводных лодок и представители армии. Кречмер, отлично выглядевший в парадной форме, официально передал армейскому командованию спасательный круг. Представители немецкой радиовещательной компании потребовали разрешения записать церемонию, на что последовал решительный отказ Кречмера. Кроме того, он отказался и от интервью, на которых настаивали военные корреспонденты, получившие разрешение присутствовать на церемонии, чтобы потом написать о ней. Однако парни с радио оказались на редкость упорными и победили. При содействии Касселя матрос, стоявший позади Кречмера, получил микрофон, вмонтированный в наручные часы. Таким образом удалось записать каждое слово, произнесенное его командиром.