Изменить стиль страницы

Спустя два часа лодка всплыла. Стемнело. Море вокруг было пустынным. Принимая во внимание поломку двигателя и повреждение перископа, Кречмер решил отказаться от преследования «Агиа Эйрини». Да и торпеды уже были на исходе. Он послал Дёницу сообщение и взял курс на базу. Люди чувствовали себя усталыми и подавленными. Через два дня Дёниц прочитал донесение Кречмера и наложил свою резолюцию: «Очень успешная, грамотно проведенная операция».

В Лондоне специалисты тоже даром времени не теряли. Внимательно проанализировав тактику, применяемую вражескими подлодками на Атлантике, они пришли к выводу, что придется срочно пересмотреть свои взгляды на подводные лодки и защиту от их нападения. Дёниц использовал свои лодки не как подводные корабли, коими они являлись по определению, а как погружаемые. Другими словами, подлодки чаще всего атаковали находясь на поверхности воды ночью, на манер торпедных катеров. Таким образом, при выработке наступательной и оборонительной тактики Королевского ВМФ следовало исходить из того, что в распоряжении противника имеются надводные корабли, которые могут погружаться под воду в целях обеспечения собственной безопасности, главным образом в течение светового дня.

Кризи считал, что его люди должны уметь предугадать любой план Дёница хотя бы за неделю до того, как мысль об этом придет в голову ему самому.

Глава 10. В отпуске

На следующий день Кречмер сообщил экипажу:

— Мы становимся в ремонт. Думаю, мы пробудем на базе не меньше месяца. Это значит, что всех вас ждет трехнедельный отпуск. — Люди взволнованно зашумели. — Вы можете отправиться домой или провести по крайней мере часть этого времени в лагере отдыха в Кибероне. Желающие отдохнуть в горах могут присоединиться ко мне. Я собираюсь покататься на лыжах в Крюмхебеле, это в Силезии. Если хотите, можете взять с собой жен. Я договорюсь, чтобы ваше совместное проживание в отеле оплачивалось по специальному низкому тарифу. Те, кто хочет уехать, сообщите ваши имена Касселю. Он устроит все так, чтобы вы могли отправиться в путь завтра.

Дёниц пригласил Кречмера на ужин. Отведав предложенного ему угощения, командир «U-99», всегда ценивший хорошую еду и вино, решил больше никогда и ничего не есть в штабе. Адмирал решил, что его береговой персонал должен питаться так же, как и гражданское население Германии. Для офицера подводной лодки, привыкшего к совершенно другой пище, меню показалось слишком скудным.

Когда перешли к кофе, Дёниц сказал:

— Я обещал, что, если Баргстен и Эльф примут под командование свои лодки, ты сможешь сам выбрать себе помощника. Время пришло. Кого ты предпочтешь? Вот список офицеров. Выбирай.

И флаг-адъютант Дёница протянул Кречмеру лист бумаги.

— Пусть это будет лейтенант фон Кнебель-Дебериц. Дёниц с улыбкой обернулся к адъютанту:

— Ну? Что я говорил? — Затем он, явно довольный собственной проницательностью, обратился к Кречмеру: — Я и не сомневался, что ты выберешь его, поэтому заранее послал ему сообщение. Он скоро прибудет и присмотрит за всем, пока ты будешь в отпуске. Я же помню, вы когда-то вместе служили. Думаю, вы и теперь найдете общий язык.

Кречмер знал, что офицер, которого он выбрал, вполне надежен. К тому же в тот момент его больше интересовал собственный отпуск.

— Сколько я могу отсутствовать?

— Полагаю, как и все твои люди, три недели. Кстати, я завтра еду на машине в Колонь. Почему бы тебе не присоединиться? А уже оттуда отправишься домой. Со мной едет только один офицер, так что в машине будет полно места.

На следующее утро зеленая штабная машина выехала из Лориента в Париж. Рядом с водителем восседал адмирал Дёниц, а на заднем сиденье расположились Кречмер и лейтенант-коммандер Лют. (Имя этого человека стало известно в период, получивший название второго «счастливого времени», то есть когда в войну вступила Америка и восточное побережье США стало излюбленным местом охоты немецких подводных лодок. Он был убит уже после падения Германии в 1945 году. Будучи начальником военно-морского училища, он возвращался ночью на базу и был остановлен часовым. Из-за путаницы в паролях часовой застрелил его.) Во время поездки Дёниц в очередной раз попытался уговорить Кречмера отказаться от командования лодкой и либо перейти на службу в штаб, либо стать инструктором в школе, где обучались будущие подводники. Кречмер, как обычно, отказался. Он не стремился оказаться в безопасности и всю оставшуюся жизнь почивать на лаврах.

Более того, его очень беспокоила мысль, что когда-нибудь это действительно может произойти, причем его согласия никто и не спросит.

Всего лишь один год отделял капитана «U-99», признанного аса подводной войны, от молодого и нетерпимого лейтенанта, принявшего под командование лодку «U-23». Но за этот год произошло слишком многое. На плечи неопытного юноши лег непосильный груз, а он выдержал и не сломался. Правда, это наложило отпечаток и на внешность, и на характер молодого человека. Его лицо обветрилось, его прорезали четкие линии ранних морщин. Волосы стали заметно тоньше и на лбу уже начали редеть. Вульгарная юношеская самоуверенность сменилась спокойной уверенностью в своих силах, которая приходит только со знаниями, с опытом. Но внутренне Кречмер был всегда напряжен, не позволял себе расслабляться, чтобы всецело соответствовать своей славе лучшего командира. Не делал он послаблений для себя и на берегу.

Его философия войны была несложной. В море он пребывал в мире с самим собой. Ему нравилось, что опасность может подстерегать его везде, скрытая предрассветной дымкой или клочком тумана. А на берегу он не мог даже представить своего места среди штабных денди. Тем более, что ему были чужды все без исключения виды интриг. В то же время у штабных офицеров, не знакомых с морем, зато до тонкостей изучивших бумажную работу, имелось достаточно времени, чтобы поднатореть в закулисных играх. Среди них он никогда бы не смог стать своим.

Во время боя Кречмер никогда не думал о том, что, по существу, является мощной разрушительной силой. Он всегда помогал людям с потопленных им кораблей, так как это соответствовало его понятиям о чести и долге. В свою очередь он ожидал, что, если придет его время, враг поможет и ему. Если бы он позволил себе предаться более глубоким размышлениям, то, вероятнее всего, не смог бы выдержать постоянного напряжения, в котором ежечасно и ежеминутно находится командир подводной лодки. Когда «U-99» шла по темным водам Атлантики к месту очередной атаки, у Кречмера не было времени задумываться о судьбах врагов и даже о судьбе своего экипажа. А после боя неимоверная физическая усталость, граничащая с полным изнеможением, создавала вокруг его мозга защитный экран, чтобы дать ему то, без чего он больше не мог обходиться, — спокойный сон. Такова была жизнь Кречмера, именно такую роль он избрал для себя в войне. И вот снова неприятное напоминание о том, что все может коренным образом измениться. Тем более, что Дёниц выдвинул очередной аргумент в затянувшемся споре.

— Ты постоянно находишься в море, с самого начала войны. И между прочим, ты — единственный из моих капитанов, который ни дня не работал на берегу. Думаю, ты обязан все еще раз обдумать и после отпуска доложить в Киле о переходе на новую должность.

— Это приказ?

— Ты сам знаешь, что нет. Но если ты будешь продолжать упорствовать, то, в конце концов, получишь приказ. Человек не может делать то, чему ты, похоже, посвятил свою жизнь, без отдыха. Хотя бы ради безопасности своего экипажа. Не забывай, что усталый капитан в море — это серьезная опасность.

Кречмер вздохнул и уставился в окно. Постоянное напоминание о необходимости сойти на берег очень угнетало его, причем именно в то время, когда ему, как никогда, хотелось радоваться жизни.

— Между прочим, — весьма, по его мнению, кстати вспомнил он, — Прин тоже постоянно в море, с самого начала войны.