Кречмер твердой рукой направил лодку прямо в строй конвоя. Экипаж пришел в замешательство. Стоя на мостике, Баргстен и Эльф одновременно прикусили язык, чтобы случайно не высказать командиру все, что они думают о его безумных действиях. Разумеется, они не рискнули назвать Кречмера спятившим, хотя подозревали, что именно так оно и было. Но лодка тихо проскользнула прямо перед носом одного из судов во внешней колонне… и ничего страшного не произошло.

Только тогда офицеры начали понимать, что с рассудком у Кречмера не все так плохо, как казалось. Теперь лодка находилась всего лишь в 600 ярдах от намеченной цели, то есть на дистанции выстрела.

Торпеда ударила танкер в районе кормы, похоже угодив прямо в машинное отделение. Судно осело на корму и начало быстро погружаться в воду. Не задерживаясь, «U-99» последовала дальше, собираясь атаковать следующий танкер. В это время сигнальщик доложил, что ведущее судно в центральной колонне — коммодор конвоя — подает сигнал красным огнем. Повинуясь этому сигналу, все суда конвоя пошли на разных зигзагах, независимо друг от друга. Кречмер был потрясен, когда весь конвой, все суда принялись крутиться и дергаться во всех направлениях сразу. «Началась ужасная неразбериха, — записал он позже в своем дневнике. — Я оказался в самом центре двадцати, нет, уже девятнадцати судов, которые шли как хотели, стараясь избежать атаки». Но Кречмер не выпускал из виду второй танкер и с расстояния 500 ярдов выпустил вторую торпеду. Эта угодила в носовую часть судна, которое тут же начало передавать сигналы бедствия. На этот раз жертвой оказался танкер «Люцерна» (6556 тонн). После этого конвой рассеялся, все уцелевшие суда полным ходом спешили убраться подальше от места разыгравшейся трагедии.

Это была первая попытка лодки «U-99» проникнуть в строй конвоя ночью и атаковать. Кречмер имел основания считать ее не слишком удачной, поскольку любое из начавших разбегаться судов могло случайно протаранить лодку. Но тем не менее большой сухогруз, низко сидящий в воде, а значит загруженный «под завязку», был слишком заманчивой целью, чтобы ее проигнорировать. К тому же за ним виднелся третий танкер, но чтобы до него добраться, требовалось сперва потопить сухогруз.

— Огонь по готовности, Баргстен, — сказал он и развернул лодку в атакующую позицию.

Однако, ко всеобщему разочарованию, точно нацеленная торпеда пошла прямо на дно. Кречмер приказал запустить последнюю торпеду. Но, едва Баргстен выстрелил, сухогруз издал протяжный гудок и резко изменил курс. Торпеда прошла мимо и угодила прямо в борт того самого танкера, который Кречмер пытался достать. В небо взметнулся красный язык пламени, после чего все судно оказалось охваченным огнем. Кассель перехватил сигнал бедствия и доложил, что жертвой явился танкер «Алексия» (8016 тонн). К Кречмеру моментально вернулось отличное расположение духа. Жаль, конечно, что он упустил сухогруз, зато получилось, что четырьмя торпедами он потопил три танкера! Таким образом, его уверенность, что, если лодка находится внутри конвоя или рядом с ним, каждая торпеда должна топить судно, получила блестящее подтверждение. При этом он позабыл, что получил беспрепятственный доступ к конвою из-за отсутствия кораблей сопровождения.

Лодка «U-99» израсходовала весь боезапас и взяла курс на Лориент.

По прибытии в Париж Кречмер узнал, что награжден Рыцарским крестом за самое большое число судов, потопленных в течение одного боевого похода, а также за «мужество, решительность и профессиональное мастерство», проявленные им при управлении подводной лодкой перед лицом врага. Кречмеру сообщили, что не могут отпустить его в Берлин, чтобы он получил награду из рук самого фюрера, но адмирал Редер лично прибудет в Лориент для церемонии награждения.

Для встречи главнокомандующего на причале построились экипажи всех военных кораблей, находившихся в гавани Лориента. Все были одеты в парадную форму… за исключением непосредственных виновников торжества. Кречмер, будучи старшим офицером, при появлении адмирала Редера отдал команду «Смирно!».

Главнокомандующий ВМФ Германии был слегка удивлен, обнаружив, что весь геройский экипаж, а также его командир, которому предстояло принять из его рук высокую награду, были одеты в форму английских пехотинцев.

Но он быстро взял себя в руки и даже сделал Кречмеру комплимент, заявив, что его экипаж на смотре выглядит лучше всех, «надо полагать, этим они обязаны своей замечательной одежде». Затем всех остальных участников парада распустили, остался лишь экипаж «U-99», к которому Редер обратился с приветственной речью. Он поздравил отважных моряков с успехом и вручил Кречмеру Рыцарский крест. Церемония оказалась простой, но очень трогательной. Когда Редер ушел, Кречмер вместе со своим экипажем вернулся на лодку, и они отпраздновали событие прямо на палубе, чокнувшись бутылками с пивом.

Кречмер взял несколько человек из экипажа с собой в Киль. По приказу Дёница они летели на специальном самолете. Там они получили форменную одежду, взяли личные вещи и вернулись в Лориент уже на поезде. По возвращении Кречмер явился с докладом в штаб, в котором теперь хозяйничал Дёниц. Там ему сообщили, что один из минных тральщиков подобрал в Бискайском заливе уцелевших моряков с торгового судна, которое разбомбил «фокке-вульф». Оказалось, что это моряки с его военного трофея — эстонского судна «Марисаар». Он не слишком злился на люфтваффе за то, что те потопили приз, захваченный в море подводной лодкой, чего прежде не случалось. Тогда же он узнал, что всю последнюю неделю своего второго похода «U-99» была единственной немецкой подводной лодкой в Северной Атлантике.

26 августа 1940 года адмирал Дёниц прибыл в отель «Терминус» в Лориенте. Почти сразу же он слег в постель с жесточайшей простудой. Тем не менее он пригласил к себе всех командиров кораблей, находившихся в гавани, на срочное совещание. Когда они вошли — шесть асов морской войны, — он слегка приподнял голову с подушки и фыркнул, увидев их участливые лица.

— Не волнуйтесь, — буркнул он, — я просто собираюсь родить ребеночка. — Адмирал действительно очень страдал от сильной боли в животе. — Джентльмены, — торжественно обратился он к собравшимся, — вы находитесь здесь, чтобы получить приказ об участии в операции «Морской лев». — Офицеры переглянулись, теперь их физиономии выражали живую заинтересованность. — Вторжение начнется… 15 сентября. Те из вас, кто будет находиться на боевом дежурстве в Атлантике, получат приказ зайти в Шербур для дозаправки топливом и пополнения запаса торпед. Ваша задача — закрыть проход в Ла-Манш с запада. Ни один корабль Королевского военно-морского флота не должен помешать нашей операции. Подчеркиваю: ни один английский корабль не должен зайти в Ла-Манш.

Вот и все, что позволено было узнать лориентским командирам-подводникам о грядущей операции [Все капитаны подводных лодок получили запечатанные конверты, которые следовало вскрыть по получении зашифрованного сигнала о начале операции «Морской лев». Высшее немецкое командование считало поражение английского ВМФ и установление люфтваффе контроля за воздушным пространством необходимой прелюдией к началу операции «Морской лев». Когда стало ясно, что этой цели достичь не удастся, операцию отменили и капитанам было приказано уничтожить ранее полученные конверты.].

Через несколько дней Кречмер вновь получил приглашение в отель «Терминус», где Дёниц представил ему итальянского офицера-подводника — коммандера Лонгобардо, командовавшего субмариной, базировавшейся в Бордо. Командование итальянского ВМФ направило его к Дёницу с просьбой разрешить офицеру совершить хотя бы один выход в море на немецкой подводной лодке, чтобы изучить существующие методы атаки. Изложив эту информацию, Дёниц сказал:

— Кречмер, я хочу, чтобы вы взяли коммандера Лонгобардо с собой в море. Кстати, вы должны быть готовы к отплытию в течение ближайших двадцати четырех часов. Думаю, имеет смысл проследить, чтобы его вещи доставили на борт «U-99» уже сегодня.