Последнее затруднение, с которым столкнулся Стэйтс, было связано с воинскими званиями. Во-первых, его заместитель Р. Уэллс был всего-навсего главным старшиной и ему все еще не присваивали звания младшего лейтенанта, хотя он его вполне заслуживал. Сам же Стэйтс после Окинавы был представлен к званию капитан-лейтенанта, поскольку предполагалось назначить его командиром группы, в которую входили команды боевых пловцов, их транспорты и канонерские лодки поддержки. Однако перед самым отплытием к Баликпапану Стэйтс получил официальное уведомление о том, что из-за какой-то формальной ошибки в его личном деле оказалось недействительным даже его звание старшего лейтенанта и официально он числился лейтенантом. В таком звании он не мог командовать группой, так как почти все ее офицеры были старше его по званию. И вместе с тем он был среди них единственным офицером, имеющим боевой опыт в подрывном деле.
Он доложил о своем затруднении командующему передовым отрядом кораблей контр-адмиралу А. Г. Ноблу и командующему группой поддержки и прикрытия контр-адмиралу Р. С. Риггсу. При молчаливом согласии обоих адмиралов начальник штаба капитан I ранга Соломон нашел такой выход из затруднения, который сделал бы честь самому царю Соломону. Он сказал Стэйтсу: «До окончания операции никому ни слова о недоразумении со званиями». Стэйтс так и сделал.
Сразу же после овладения Баликпапаном Стэйтс получил уведомление о том, что он может считать себя капитан-лейтенантом, как только заполнит прилагаемую анкету, которой недоставало в его личном деле. Главный старшина Уэллс тоже получил долгожданное офицерское звание. Все пришло в норму.
В районе Лабуана и Бруней единственным препятствием для высадки десантов являлись мины. Первоначально прибрежные воды у Борнео были заминированы англичанами и голландцами. Позднее некоторое количество мин добавили английские подводные лодки. Затем, чтобы лишить японцев возможности вывозить с Борнео нефтепродукты, американские самолеты поставили огромное количество магнитных мин. Наконец, когда стало ясно, что на остров неизбежно будут высаживаться войска союзных держав, сами японцы также поставили мины.
Для того чтобы открыть проход в бухту Бруней, тральщики много поработали, но задача была слишком трудна, и они не успели выполнить ее в срок. Когда 8 июня, за 2 дня до начала высадки десантов, 11-я команда прибыла в этот район, их транспорту и канонерским лодкам поддержки пришлось проделать 20-мильный путь через непротраленные и не отмеченные на карте минные поля, где на каждом шагу грозила смерть.
Перед Стэйтсом возникла серьезная трудность. От командующего оперативной группой контр-адмирала Р. С. Бэркли он получил разрешение ввести канонерские лодки прикрытия в минные поля, с тем чтобы они подошли к южному берегу острова Лабуан, где находились участки высадки десантов, и оказали поддержку огнем с дистанции 6 миль.
Через район, очищенный накануне от мин, прошли 1 крейсер и 1 эскадренный миноносец. Они встали от острова Лабуан на расстоянии предельной дальности огня своей артиллерии. В 6 часов 30 минут 8 июня, следуя в кильватер за двумя тральщиками, к острову направились 5 канонерских лодок. Боевые пловцы находились у них на борту, а их десантные катера следовали на буксире. Когда вся кильватерная колонна кораблей подошла к входу в бухту Бруней, то было обнаружено много плавающих на волнах якорных мин, сорванных сильным течением с минрепов. Всем кораблям пришлось уйти обратно тем же путем, каким они подошли, а затем снова начать подход, но уже по иному маршруту. Потерянное из-за этого время наверстать было невозможно, и поэтому пришлось все запланированные действия отсрочить на 1 час. Об этом немедленно сообщили по радио на корабли поддержки и 13-му авиасоединению, самолеты которого уже вылетели с острова Моротай, отстоящего на сотни миль от бухты Бруней.
Поскольку канонерские лодки подошли к Борнео на расстояние 6 миль, не подорвавшись на минах, Стэйтс на свою ответственность приказал им пройти через непротраленные воды еще 5 миль, чтобы оказаться в 1 миле от Виктории-Харбор на острове Лабуан. Боевые пловцы при этом перешли в свои десантные катера и следовали на буксире у канонерских лодок. Когда кильватерная колонна двигалась мимо островка южнее Лабуана, японская береговая батарея открыла по ней огонь, но была быстро подавлена.
В конечном счете канонерские лодки приблизились к острову Лабуан на расстояние в 0,5 мили и начали обстреливать его побережье. Крейсер и эскадренный миноносец также обстреляли остров. Прибывшие бомбардировщики сбросили 45-килограммовые бомбы.
В 11 часов десантные катера команды полным ходом прошли через строй канонерских лодок и недалеко от берега спустили в море боевых пловцов. В этот раз пловцов было больше, чем обычно, для того чтобы особенно тщательно обследовать морское дно прибрежной полосы.
В поясах у всех пловцов имелись желтые, напоминающие по форме бананы взрыватели замедленного действия, которые при помощи зажимов надлежало прикреплять к колпакам мин.
Как только пловцы приблизились к берегу, японцы открыли по ним огонь из винтовок, минометов и пулеметов. Канонерские лодки, стреляя из 40-мм орудий, подавили стрелковые ячейки, но не смогли заставить замолчать хорошо укрытые пулеметы и минометы на обоих флангах. Несмотря на все это, разведчики упорно плыли вперед, все время измеряя глубину и держась больше под водой, чем на поверхности. За полчаса они достигли линии максимального прилива, а затем начали продвигаться вдоль береговой линии, обследуя прибрежные воды.
Отряд истребителей австралийских военно-воздушных сил пронесся вдоль берега на бреющем полете, поливая огнем из пулеметов укрывающихся японских стрелков. Тем временем пловцы тщетно старались обнаружить на этих участках моря мины. Некоторые пловцы ныряли к подозрительно темным пятнам на дне, прощупывая водоросли и ил своими ножами, что грозило гибелью в случае прикосновения к колпаку мины. Но мин не было, а попадались лишь отдельные небольшие камни да торчащие остатки свай.
В 11 часов 35 минут, когда разведчики уже готовы были двинуться в обратный путь, над их головами на высоте 3000 м появился отряд бомбардировщиков 13-го авиасоединения. Первые 4 самолета сбросили бомбы на побережье. То же сделали еще 4 бомбардировщика. Следующие же 4 самолета отклонились на несколько метров от правильного курса, и поэтому около 60 сброшенных ими бомб упали в воду как раз вдоль полосы, где находились разведчики. Некоторые бомбы оказались даже за линией боевых пловцов, то есть дальше от берега, чем разведчики.
Капитан-лейтенант Стэйтс немедленно передал об этом по радио командованию и попросил, чтобы самолеты прекратили бомбометание. Сам же он, несмотря на то, что дым от разорвавшихся бомб еще скрывал боевых пловцов, тотчас направился на десантном катере к берегу. Скоро он увидел, что его разведчики нуждаются в помощи. Некоторые из них, будучи сами ранеными, помогали держаться на воде более серьезно раненым товарищам. Около берега несколько человек взмахами рук призывали на помощь: очевидно, они не могли плыть самостоятельно.
Еще 1 катер последовал за Стэйтсом, в то время как другие курсировали на обычном расстоянии от берега, подбирая из воды тех, кто смог приплыть обратно сам.
Один пловец был ранен осколками бомбы, многие имели повреждения внутренних органов и контузии от действия подводной взрывной волны.
Когда подсчитали возвратившихся и спасенных разведчиков, оказалось, что недостает старшины Чарльза Масдена. Пловец, который находился около Масдена, был оглушен взрывами нескольких бомб, а когда пришел в себя, то больше его не видел.
Один из катеров, пытаясь разыскать пропавшего, тщетно курсировал в течение часа у побережья под огнем японцев. Наконец Стэйтс вынужден был отозвать его, после чего вся колонна канонерских лодок и десантных катеров ушла в море. В день высадки десантов тело Масдена было найдено и погребено с военными почестями на том побережье, которое он помогал завоевывать.