Роясь во всякого рода документах, я так втянулся в это дело, что перестал трепетать перед бумагами, подписанными Молотовым, Сталиным или Вышинским. Но один скромненький рапорт, написанный от руки и подписанный всего-навсего полковником, заставил вздрогнуть! Я приведу его полностью, так как до сих пор его никто не видел.
«Сов. секретно.
Министру Государственной безопасности
Союза ССР Генерал-полковнику Абакумову B. C.
Рапорт
Докладываю, что известный Вам заключенный Валленберг сегодня ночью в камере внезапно скончался предположительно вследствие наступившего инфаркта миокарда.
В связи с имеющимся от Вас распоряжением о личном наблюдении за Валленбергом, прошу указания, кому поручить вскрытие трупа на предмет установления причины смерти.
Нач. санчасти тюрьмы полковник медицинской службы
А чуть ниже, в левом углу приписка, сделанная рукой того же Смольцова.
«Доложил лично министру. Приказано труп кремировать без вскрытия. 17.VII- 47 г.
Прошло девять лет… Мало-помалу о деле Валленберга забыли и о нем никто, никогда и нигде не вспоминал. И вдруг, в апреле 1956-го Молотов и тогдашний председатель КГБ Серов обращаются в ЦК КПСС с неподлежащим оглашению письмом. Панический тон письма настолько очевиден, что не привести его просто нельзя:
«Во время пребывания в Москве правительственной делегации министр внутренних дел Швеции Хедлунд передал советской стороне свидетельские показания некоторых репатриированных в конце 1955 года из СССР в ФРГ бывших немецких военных преступников о Рауле Валленберге. Правительство Швеции располагает доказательствами, что Валленберг был арестован и длительное время содержался в тюремном заключении в Москве. Так, бывший полицейский атташе германской миссии в Бухаресте Густав Рихтер показал, что с 31 января 1945 года более месяца содержался в Лубянской тюрьме в одной камере с Валленбергом, который рассказал об обстоятельствах ареста его самого и его шофера Лангфельдера.
Бывший хранитель печати германской миссии в Бухаресте Вилли Бергман сообщил, что находясь в Лефортовской тюрьме в камере № 202, он путем перестукивания и переговоров по водопроводу установил контакт с находящимся в камере № 203 Валленбергом и находящимся с ним в одной камере Ределем. Такая связь поддерживалась с сентября 1946 до мая 1947 года. Аналогичные показания дали содержавшиеся в Лефортовской тюрьма Карл Зуппиан, Эрнст Валленштейн, Хорст Китчман, Эрнст Хубер и Эрхард Хилле.
Показания этих свидетелей во многом совпадают с фактическими обстоятельствами ареста и содержания Валленберга в тюремном заключении в СССР. Принимая во внимание важность урегулирования со шведами вопроса о Валленберге, а также и то, что они не прекратят расследования, считаем целесообразным информировать шведское правительство о судьбе Валленберга».
Всколыхнулись и венгры: их интересовала судьба Вильмоша Лангфельдера. Мне удалось найти циничнейшее послание заместителя председателя КГБ Лунева, который настоятельно рекомендовал отвечать на запросы венгерского правительства, что «шофер Валленберга Вильмош Лангфельдер умер в заключении 2 марта 1948 года».
А теперь проанализируем письмо в ЦК с позиции спецслужб. То, что они допустили колоссальный прокол, за который в совсем недавние времена платили пулей в затылок, яснее ясного. Выпустить за пределы Союза немцев, которые сидели или вместе, или рядом с Валленбергом — с профессиональной точки зрения непростительный просчет. Я не знаю, что стало с теми людьми, которые имели отношение к делу Валленберга и репатриированных немцев, но выкручиваться пришлось первым лицам государства. Надо признать, что сделали они это блестяще, и даже нашли козла отпущения, на которого свалили все грехи. В феврале 1957 года ЦК КПСС утверждает текст так называемой «Памятной записки для вручения посольству Швеции в Москве».
В очередной раз нагло соврав, что были просмотрены все архивы и опрошены люди, которые могли иметь какое-либо отношение к делу Валленберга, руководители партии и правительства недрогнувшей рукой пишут: «Однако в результате этих мер не удалось обнаружить каких-либо данных о нахождении Валленберга в СССР». Правда, несколько ниже они сообщают о том, что в архиве санитарной службы Лубянской тюрьмы был обнаружен рапорт полковника Смольцова о том, что Рауль Валленберг умер от инфаркта миокарда. Узнать что-либо от самого Смольцова не представляется возможным, так как он умер в мае 1953 года.
А вот следующий абзац я просто обязан привести полностью, так как в этой «Памятной записке» он является ключевым: «Рауль Валленберг был по-видимому в числе других лиц задержан в районе боевых действий советских войск. Вместе с тем можно считать несомненным, что последующее содержание Валленберга в заключении, а также неправильная информация о нем, дававшаяся некоторыми бывшими руководителями органов безопасности в МИД СССР в течение ряда лет, явились результатом преступной деятельности Абакумова. Как известно, в связи с совершенными им тяжкими преступлениями, Абакумов, действовавший в нарушение законов СССР и стремившийся нанести всяческий ущерб Советскому Союзу, был осужден и расстрелян по приговору Верховного суда СССР».
Так вот кто, оказывается, во всем виноват! Абакумов — это он давал неправильную информацию Сталину, Молотову, Вышинскому, а позднее Булганину, Громыко и другим. Правда, до этого он успел поработать на фабриках и заводах, потом в комсомоле, в органах НКВД, в войну руководил Главным управлением контрразведки «Смерш», а с 1946-го по 1951-й был министром госбезопасности. Со Сталиным у него были очень короткие отношения и подчинялся он практически только ему, не говоря уже о том, что все более или менее значительные акции МГБ всегда согласовывал с вождем народов. Но в июле 1951 года он, как заключенный № 15, угодил в Матросскую тишину. Абакумов знал, что своим арестом обязан доносу подполковника Рюмина, который написал в ЦК, что его руководители «смазывают» террористические замыслы вражеской агентуры, направленные против членов Политбюро и лично товарища Сталина, а также ставят органы госбезопасности вне партийного контроля.
Знал Абакумов и то, что арестовать его могли только с личной санкции Сталина, поэтому из тюрьмы отправил ему довольно длинное письмо, в котором есть и такие строки.
«С открытой душой заверяю Вас, товарищ Сталин, что отдаю все силы, чтобы послушно и четко проводить в жизнь те задачи, которые Вы ставите перед органами ЧК. Я живу и работаю, руководствуясь Вашими мыслями и указаниями… Заверяю Вас, товарищ Сталин, что какое бы задание Вы мне ни дали, я всегда готов выполнить его в любых условиях. У меня не может быть другой жизни, как бороться за дело товарища Сталина».
Не помогло, Сталин его из тюрьмы не выпустил, а пришедшие ему на смену Маленков, Хрущев и Булганин поспешили спровадить бывшего министра на тот свет: 19 декабря 1954 года в 12 часов 15 минут в соответствии с вынесенным приговором Абакумов был расстрелян.
А теперь вспомните последний абзац «Памятной записки», сопоставьте с письмом Абакумова из тюрьмы и вы поймете, кто действовал в нарушение законов СССР, кто давал неправильную информацию о Валленберге и кто довел его то ли до инфаркта, то ли до расстрела. Не мог Абакумов, ну никак не мог по собственной инициативе ни арестовать гражданина нейтральной Швеции, ни гноить его в тюрьме, ни тем более организовать так называемый инфаркт — он мог это сделать, лишь послушно и четко проводя в жизнь задачи, которые ставил Сталин.
На некоторое время о Валленберге снова забыли, но с началом перестройки в печати стали появляться материалы, что в тюрьме он не умирал, что довольно долго сидел сперва во Владимире, а потом в лагерях под Тверью, откуда-то всплывали люди, которые уверяли, что видели Рауля то ли в психиатрической больнице имени Кащенко, то ли в институте общей и судебной психиатрии имени Сербского. Надо отдать должное сотрудникам ФСБ, которые пошли на создание международной экспертной комиссии по проверке этих материалов. Только во Владимирской тюрьме изучили около 100 тысяч карточек, опросили около 300 сотрудников, в том числе и врачей, — безрезультатно, следов Валленберга обнаружить не удалось. Проверили картотеки Бутырской, Матросской и Краснопресненской тюрем — пусто. От отчаяния заглянули даже в Донской крематорий — нет, в числе кремированных ни Валленберг, ни Лангфельдер не значатся.