Рабочие привезли с собой мешок с хлопковыми семенами. Они разместились в одном из лучших отелей. Мешок так там и остался.

Вскоре после совещания дипломатов Ёситаро Амано, владелец «Амано–мару», самого крупного в то время рыболовного судна в мире, приехал в Коста–Рику и попытался войти в контакт с экспериментальной хлопковой плантацией Вакабаяси. Но он действовал неумело и сразу же был арестован.

Герхард Хенске первый услышал о неудаче, постигшей Амано. Он немедленно связался с Сотанисом. Тот обратился к своему «другу» президенту республики и добился немедленного освобождения Амано.

Сотрудничество с немцами и итальянцами полностью не решило проблему, стоявшую перед японцами в Америке, и японцы постоянно стремились найти недовольных или продажных американцев, которых можно было бы подкупить. Им удалось завербовать двух таких американцев. Когда об этом стало известно, правительство США впервые разрешило морской разведке и ФБР воспользоваться плодами своих трудов и передать изменников правосудию.

Глава 16

ПРЕДАТЕЛИ — БЫВШИЕ ВОЕННЫЕ МОРЯКИ

— Есть огонь, приятель?

Молодой человек покачал головой:

— У меня даже и окурка нет.

Мужчина, обратившийся за огнем, был старше юноши года на три или четыре.

— В тяжелом положении? — участливо спросил он. — Подожди минуту.

Он повернулся, чтобы попросить огня у прохожего и, доставая себе сигарету, протянул молодому человеку пачку «Кэмел».

— Закури и ты.

Тот взял сигарету и прикурил от горящей сигареты собеседника. Сделав глубокую затяжку, он почувствовал головокружение и провел рукой по глазам.

— Что с тобой?

— Это моя первая сигарета за последние четыре дня.

— Когда ты ел в последний раз?

— Позавчера, кажется.

— Иисус! Тогда тебе лучше пойти вместе со мной. Эй, такси!

Молодой человек не возражал. Все еще ощущая головокружение, он не сопротивлялся, когда его наполовину подсадили, наполовину втолкнули в машину.

— Линден–стрит, Лонг Бич, — сказал незнакомец шоферу.

В своей квартире он приготовил кофе, положил перед бледным гостем хлеб, масло и толстый кусок сыру.

— Не ешь слишком быстро, — предупредил он.

Когда на щеках юноши появился слабый румянец, незнакомец спросил:

— Как тебя зовут? Я Гарри Томпсон.

— Я Уиллард Тернтайн из Сен–Луи.

— Где живешь?

— На берегу.

— У тебя есть деньги?

— Одна–единственная монета в пять центов.

— По–моему, ты славный парень. Оставайся со мной, пока мы что–нибудь не придумаем. Что ты делаешь в Лонг–Бич?

— Ищу работу.

— Ха!

Это восклицание относилось скорее не к юноше, а к тем тяжелым временам, которые переживала Америка.

— Искать работу здесь! Это все равно, что искать иглу в стоге сена. Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Ладно, давай на время забудем о работе. Пойдем куда–нибудь, где ты сможешь как следует подкрепиться. А потом продолжишь свои поиски.

— Благодарю, — ответил смущенный юноша, будучи не в состоянии сказать еще что–нибудь.

Так Уиллард Джеймс Тернтайн встретил Гарри Томаса Томпсона и думал, что приобрел друга.

* * *

Гарри Томасу Томпсону было лет двадцать с небольшим. В свое время он служил писарем в военно–морском флоте США, а теперь, как и Тернтайн, был без работы. Но в отличие от Тернтайна он не испытывал недостатка в деньгах. Казалось, Томпсоном руководило только сочувствие к безработному юноше, когда он оставил его жить у себя.

Тернтайну Томпсон нравился все больше и больше. Но одновременно усиливалось и его любопытство: откуда у Томпсона столько денег, ведь он без работы.

Набравшись однажды храбрости, Тернтайн; задал Томпсону этот вопрос. Он получил неясный и несколько загадочный ответ. Правда, Томпсон пообещал, что когда–нибудь, возможно, Тернтайн узнает. Томпсон составил представление о юноше, и у него созрел план.

Хотя Томпсон больше не служил в военно–морском флоте, он продолжал интересоваться линкорами «Колорадо», «Миссисиппи» и «Техас», на борту которых когда–то плавал. Когда бы ни прибывали в Сан–Диего и Сан–Педро эти корабли, а также управляемый по радио корабль–мишень «Юта», Томпсон всегда встречался со своими бывшими сослуживцами.

На эти встречи Томпсон иногда брал с собой Тернтайна. Юноша удивлялся тому, что его друг задает своим товарищам скрупулезные вопросы о передвижениях кораблей, о последних новинках в их вооружении и содержании приказов по флоту.

Без сомнения, Томпсон обладал более сильным характером, чем Тернтайн. Но и Тернтайн не был глупым и отличался наблюдательностью. Ему также была свойственна храбрость.

Он спросил Томпсона, почему тот, уйдя со службы из–за того, что она не нравилась ему, продолжает интересоваться военно–морскими кораблями. Томпсон ответил: «Мне просто хочется быть в курсе всего происходящего». Этот ответ не удовлетворил Тернтайна. Он никому не высказывал своих подозрений, но по мере того, как проходили дни, таинственные стороны поведения друга становились для него все яснее. Тернтайн стал наблюдать за Томпсоном более тщательно. Так он обнаружил связь Томпсона с маленьким японцем.

Выбрав время, Уиллард спросил Томпсона, кто этот японец и в каких они отношениях. Из того, что ответил Томпсон, стало ясно, насколько глубоко погряз он в предательстве. Да Томпсон и не отрицал этого.

— Мир должен предоставлять мне средства к жизни, не так ли? — сказал он. — Если этого не делает моя страна, я получу их от другой.

Теперь, когда Тернтайн знал правду, Томпсон понял, что в интересах его собственной безопасности юношу необходимо как–то скомпрометировать. Шпион переговорил со своим японским хозяином, и тот согласился встретиться с Тернтайном. Японца звали Танни, и встреча состоялась в Лос–Анжелосе. Танни, однако, так и не решился привлечь Тернтайна.

Поскольку его секрет перестал быть секретом, Томпсон отбросил осторожность и уже. не скрывал от Тернтайна корреспонденцию, которую время от времени получал от Танни. В рождество 1934 года, измученный угрызениями совести, Тернтайн принял решение пойти к властям.

Однако удобный случай представился только в конце января 1935 года, когда Томпсон уехал на несколько дней. Тернтайн знал, что флагманский корабль «Пенсильвания» стоит на якоре в Сан–Диего. Тернтайн отправился туда и добился, чтобы его пропустили к адмиралу Джозефу М. Ривесу. Он все рассказал адмиралу. Его рассказ произвел на того впечатление. Адмирал посоветовал юноше вернуться в Лонг–Бич и продолжать вести себя по–прежнему, причем позаботиться о том, чтобы Томпсон не узнал о поездке Тернтайна в Сан–Диего.

Адмирал Ривес незамедлительно передал сообщение Тернтайна военно–морской разведке. Агенты этой организации направились в Лонг–Бич и подробно допросили Тернтайна. До этого они установили, что у юноши незапятнанная репутация. Рассказ молодого человека произвел на них такое же впечатление, как и на адмирала. Особенно агентов поразило одно из писем Танни, потерянное Томпсоном и припрятанное Тернтайном. Проинструктировав Тернтайна, как вести себя в дальнейшем, они сказали, что, возможно, дадут знать о себе позже. В намерения агентов входило установить личность Танни.

Танни задал военно–морской разведке работы, но все–таки они выследили его в Пало–Альто. Это дало основание полагать, что Танни — студент, изучающий язык в Стэнфордском университете. Так оно и оказалось. При сравнении почерка в письме Танни с почерками студентов–японцев в Стенфорде было обнаружено, что под именем Танни скрывается Тосио Миядзаки.

Миядзаки приехал в США 24 августа 1933 года и почти сразу же поступил в Стэнфорд. Хотя ему было всего тридцать лет, он имел звание капитана 3 ранга японского военно–морского флота.

Теперь Миядзаки находился под постоянным наблюдением военно–морской разведки. Через день или два после того как была установлена личность японца, агенты последовали за ним в Сан–Франциско. Там он хорошо пообедал, провел час или два в публичном доме «Красная мельница» и затем на поезде отправился в Лос–Анжелос. На вокзале взял такси и поехал на Уэллер–стрит. Машина остановилась у дома 117 1/2. Миядзаки оставался гостем доктора Фурусава до воскресного вечера, а потом на такси приехал в Лонг–Бич и посетил уже возвратившегося из поездки Томпсона на его квартире на Линден–стрит.