В конечном итоге Эвола выработал свою жизненную позицию - "кредо обособленного человека". Смысл ее сводился к следующему. От нигилизма молодости Эвола сохранил глубокую неудовлетворенность современным миром, его буржуазными, демократическими и плебейскими ценностями, но, в отличие от обычных "левых" нигилистов, Эвола на этом не остановился, а противопоставил "современному декадансу" сакральный мир древней традиции с его инициатическими и гностическими ценностями, с его иерархией. "Обособленный человек", по Эволе, - это тип особого уникального существа, внутренне принадлежащего к миру традиции, но при этом вынужденного внешне пребывать в антитрадиционном современном мире.
В 1925 году появляется первая книга Эволы "Человек как потенция", целиком посвященная разбору традиционных доктрин индийской йоги. Позже выходит труд по алхимической практике - "Герметическая Традиция".
Юлиус Эвола создал эзотерическую Группу Ур, ориентированную на "могущественную магию". В этот же период он предпринимал попытки реализовать определенные аспекты своей консервативно-революционной доктрины на практике, стремясь повлиять на итальянское фашистское движение. Однако между фашизмом и теорией Консервативной революции, отстаиваемой Эволой, существовали глубокие противоречия. Хотя среди высших чинов фашистского движения были люди, которые ему симпатизировали, - сам Муссолини не раз в положительном смысле отзывался о работах Эволы, - у него было множество врагов, и не только его журнал "Ля Торре" ("Башня") был закрыт по цензурным соображениям, но и многие его тексты публиковались в официальных фашистских журналах с большими осложнениями.
Наиболее полным воплощением политического проекта Консервативной революции Эволы в традиционалистском ключе было появление фундаментального труда "Языческий империализм".
В Италии "Языческий империализм" особого отклика не вызвал, но совсем иначе обстояло дело в Германии, где перевод этой книги получил в конце двадцатых годов огромную известность. Так как Эвола стоял за итало-германский политический альянс, а его позиция была начисто лишена шовинизма, то немецкие консервативные революционеры увидели в нем автора, наиболее близкого к ним самим. С этого времени в Германии постоянно проходят конференции Эволы, он становится членом консервативно-революционных элитарных организаций.
В 1934 году Эвола опубликовал свою главную книгу - "Восстание против современного мира". В ней он подробно излагал принципы Консервативной революции. В первой части разбирались иерархические ценности истинного мира древней традиции; во второй описывались этапы деградации традиции и формирования современного мира - через переход власти от одной касты к другой, через сменяющие друг друга стадии патриархального и матриархального строя, вплоть до возникновения "современного мира", два наиболее страшных и апокалиптических, вырожденческих лика которого Эвола видел в Советской России и в Соединенных Штатах Америки.
Эвола написал также несколько книг, посвященных расовой проблеме, в которых он исследовал точку зрения традиции по этому вопросу. В них он жестко критиковал расхожие в Италии и Германии теории биологического расизма. В качестве примера, отрицающего основные положения расовых теорий, он использовал скандинавские народы европейского Севера, которых менее всего можно назвать "духовными" арийцами, сознающими высшие ценности арийской традиции, и которые при этом в биологическом смысле могут служить образцом белой расы. В работах "Синтез расового учения", "Замечания по поводу расового воспитания" и тому подобных Эвола говорил о трех типах расы - о "расе тела", "расе души" и "расе духа", которые совсем не обязательно совпадают между собой. Довольно откровенно критиковал Эвола и биологический антисемитизм, указывая на этническую разнородность евреев, которая отнюдь не мешает всем им принадлежать к одной и той же "расе души", обладать одними и теми же психическими реакциями. Что же касается особой исторической миссии евреев, которая широко обсуждалась в ту эпоху в самых различных кругах, то Эвола в его предисловии к итальянскому переводу "Протоколов сионских мудрецов" замечал, что сами евреи не являются источниками антитрадиционной стратегии, но представляют собой лишь жертвы темного воздействия более страшных и более глубоко скрытых антидуховных сил.
В конце Второй мировой войны Эвола, исследующий в Вене масонские архивы, попал под бомбежку и получил серьезную травму позвоночника. До конца своей жизни он остался парализованным. После войны он вернулся в Италию. В этот период он пишет книги "Фашизм, критика справа", "Человек и развалины", "Ориентации", "Оседлать тигра", Все они продолжали тему консервативной революции и ее перспектив, так как Эвола категорически отказывался считать поражение стран Оси во Второй мировой войне поражением самой идеи Консервативной революции. Он полагал, что темные антисакральные силы были проявлены не только во внешнем воздействии со стороны демократов США и коммунистов СССР, но и внутренними факторами.
Умер Эвола в 1974 году. Его прах похоронен на вершине горы Монте Роза.
***
Трудам Юлиуса Эволы можно посвятить отдельное исследование - как комплиментарное, так и критическое. Однако нас во всех этих томах интересуют всего несколько страниц или даже ответ на конкретный вопрос: как барон-мистик относился к теософской гипотезе о древних цивилизациях и к идее свастики как символа полюса, под которым якобы возникла и развивалась арийская раса.
Нет ничего удивительного в том, что этой теме в творчестве Эволы уделено особое внимание. Он в принципе разделял убежденность Рене Генона и других авторов в том, что некогда на арктических территориях существовала протокультура, основанная на поклонении солнцу. Как и Елена Блаватская, Эвола находит подтверждение этому в преданиях о некоей арктической прародине. Например, "Шветадвипа" или "Уттаракуру", священная земля Крайнего Севера, воспринималась индоариями как "белый остров" или "остров сияния", как дом Нараяны, "в котором горит великий огонь, изливающийся во все стороны". Греческий миф о гипербореях тоже увязывался с "солнечным" Аполлоном. Ацтекский Туллан или Тлаллокан (который также этимологически соответствует греческому Туле) по смыслу аналогичен "дому солнца". Гимле или Гладсхейм, "дом радости", расположенный на древней прародине, в Асгарде, называется в "Эдде" вечным, золотым и сияющим, как солнце. Тем же самым слывет таинственная "лежащая к северу от северного моря" земля, которая упоминается в преданиях Дальнего Востока.
Свастику, по Эволе, нужно квалифицировать как огненный, солнечный (а значит, и северный, полярный) символ. При этом барон утверждает, что древний человек, вопреки устоявшемуся мнению, не "обожествлял" суеверно силы природы, а, напротив, использовал их для выражения высших смыслов.
Свастика хоть и связана исторически с первобытными инструментами по добыванию огня (тут Эвола не прав: самая древняя свастика, как мы помним, связана с рыбалкой), является прежде всего порождающим началом Огня и Света. В еще более высоком смысле свастика - это "таинственная печать Пра-Света и Пра-Огня, которые снизошли, чтобы воплотиться и возжечься в правящих кастах, в их "солнечной" работе над силами более низкого порядка и отстающими пока в совершенстве расами".
Не следует забывать, пишет Эвола, что свастика - не только огненный, но и полярный символ. Ведь "солнечная" функция, воплощаемая вождями в великих, укорененных в традиции культурах, имела самое прямое отношение к функции "полюса". Вождь - это персонифицированное постоянство, неподвижная точка. Вокруг него происходит организованное движение сил, окружающих его, "словно свита короля".