В назначенное время иностранный специалист был в служебном кабинете Ф. Он напомнил Ф., что знает его с 1918 года по Украине и видел его там в петлюровском отряде. После этого напоминания «специалист» (оказавшийся потом крупным шпионом) попросил Ф. дать для иностранного государства информацию о новых конструкциях моде лей, изготовлявшихся в цехе, которым Ф. руководил. «Специалист» обещал щедрое вознаграждение. Ф. возмутился и готов был выгнать собеседника. Но «специалист» с наглым хладнокровием заявил, что если Ф. не согласится стать шпионом, то факт его участия в гайдамацком отряде, им утаенный, станет завтра же известным. Кроме того в случае, если Ф. сообщит правительственным органам об их беседе то «специалист» заявит, что Ф. еще в 1918 году был связан с иностранной разведкой и поэтому скрывает свое участие в петлюровском отряде.
Вместо того чтобы чистосердечно рассказать советским органам о своем прошлом и разоблачить наглый шантаж, Ф. — человек неустойчивый — скрыл свой разговор со шпионом. Вскоре Ф. стал выполнять все более настойчивые и наглые требования шпиона, а затем стал активным диверсантом — изменником родины.
Наиболее выгодными для иностранных разведок агентами являются троцкисты и правые предатели. Их по существу и не приходится вербовать для шпионской, вредительской и диверсионной работы. Иностранные разведки только «оформляют» свою связь с троцкистским и бухаринскими изменниками. Так было, например, с троцкистским бандитами — японскими шпионами, осужденными по делу антисоветского троцкистского центра. Мерзавцы Лившиц, Князев, Турок просто связывались с японской разведкой. И матерые троцкисты, и японская разведка знали, что у них одни и те же цели и средства борьбы с советским народом.
Заслуживает внимания следующий случай. Некто М., принадлежавший к троцкистской оппозиции в 1925–1927 годах и затем подавший заявление об отходе от нее, был в 1932 году послан наркоматом в служебную командировку за границу. Двурушнически выступая на собраниях и в печати за генеральную линию партии, М. на деле не порвал с троцкизмом.
Встретившись за границей с местными троцкистами, М. сразу же вошел в троцкистскую организацию. Через некоторое время М. был вызван в гестапо. Принявший М. чиновник гестапо заявил ему, что германской тайной полиции известно, что он, М., является троцкистом и что поэтому М. отныне будет вести шпионскую и диверсионно-вредительскую работу в СССР по заданиям германской разведки. В доказательство тесной связи германской разведки с троцкистами чиновник показал М. ряд расписок знакомых ему троцкистов, получавших деньги за выполнение заданий германской разведки.
Чиновник предложил М. сразу же по возвращении в СССР активно включиться в работу подпольной троцкистской организации.
Вскоре М. выехал обратно в Советский Союз. При проезде через Польшу в вагон, где ехал М., вошел неизвестный, отрекомендовавший «журналистом», и завел с М. беседу на тему о жизни в СССР. Из беседы М. понял, что его политическая физиономия так же хорошо известна польскому «журналисту», как и чиновнику гестапо в Берлине. «Журналист» сообщил М., что он осведомлен о том, что М. состоит в троцкистской организации. М. подтвердил это. Тогда «журналист» заявил, что он является представителем польской разведки и уполномочен предложить М. вести шпионскую и диверсионную работу по заданиям польской разведки. М., зная о троцкистских установках на «работу» в пользу и Германии и Польши, согласился.
Так троцкист оформился в качестве шпиона, служащего одновременно даже не одной, а двум фашистским разведкам.
Иностранные разведки легко вербуют людей, утаивших от партии свою принадлежность к троцкизму или к правым в прошлом и сохранивших связи с троцкистами или правыми предателями. Так, например, был завербован инженер 3., член партии, скрывший от партии свою связь с правой оппозицией. Самый факт обмана партии не был случайным для 3. Он не был твердым коммунистом с большой внутренней убежденностью. Наоборот, 3. не раз колебался в важнейших политических вопросах. Изучившие 3. шпионы выяснили, что 3. может быть без труда завербован вследствие своей политической неустойчивости. Однажды в служебный кабинет 3. явился секретарь иностранного консульства и, ссылаясь на связь 3. с правыми предателями, прямо потребовал выдачи секретных сведений. 3. сначала отказался от роли шпиона и хотел сообщить о визите «дипломата» органам государственной безопасности. Тогда секретарь консульства предупредил 3., что в этом случае он разоблачит 3., как участника контрреволюционной организации правых. 3. заколебался. Этого только и ждал «дипломат». Он усилил нажим на 3., и вскоре последний стал агентом германской разведки.
Если в приведенном случае иностранная разведка ухватилась за то, что неустойчивый коммунист скрыл от партии факт своей политической биографии, то в других случаях шпион вербует для своих целей «обиженного». Так, например, некто С., работник одного из оборонных предприятий, был перемещен на низшую должность, как не справляющийся с порученным ему делом, плохо выполняющий задания. Вместо того чтобы принять перемещение как должный урок и постараться исправиться, С. обиделся. Он обвинял руководство в «несправедливости», стал еще хуже работать. Вскоре С. был приглашен для беседы сотрудником другого отдела того же предприятия, неким В. В беседе В. стал распространяться о том, что С. на предприятии «не оценили», и затем предложил ему работу в своем отделе. Зная, что С. любит выпить и играть в карты, В. — впоследствии оказавшийся шпионом — стал одалживать С. Деньги. Затем В. потребовал у С. выполнения шпионских заданий. «Обязанный» В. своей новой работой, задолжавший ему порядочную сумму денег, С. запутался в сетях шпиона и стал его пособником.
IV.
Цепкие щупальцы иностранных разведок с особой охотой протягиваются к советским гражданам, имеющим за границей родственников и поддерживающим с ними связь. Играя на родственных чувствах, иностранная разведка обволакивает неустойчивого советского гражданина и делает его своим пособником.
Так, например, оказалась втянутой в сети иностранной разведки одна семья в Сибири. Еще в годы гражданской войны и интервенции, когда Сибирь наводняли «союзнические» войска, девушка из этой семьи вышла замуж за иностранного офицера и уехала с мужем на его родину. Спустя 10 лет она приехала в СССР «погостить» к семье. Братья ее, служащие большого государственного предприятия, охотно знакомили сестру со своей работой, больше того — выбалтывали ей сведения о технических усовершенствованиях, вводимых на предприятии.
После двухмесячного пребывания в гостях сестра уехала, снабдив братьев на прощанье иностранной валютой.
Через несколько месяцев к одному из братьев, назовем его Л., находившемуся в здании предприятия, подошел какой-то гражданин и попросил срочной беседы по важному делу. Неизвестный, когда они остались с Л. вдвоем, с глазу на глаз, настойчиво потребовал «информации» о некоторых деталях технологического процесса на данном предприятии. Когда возмущенный Л. намеревался сообщить заводской охране о появлении шпиона на заводской территории, последний заявил, что послан его сестрой и назвал ее фамилию. Мало того, шпион заявил, что в случае его ареста он укажет на Л., как на агента фашистской разведки, дающего шпионские сведения иностранному государству. В доказательство шпион напомнил секреты, о которых «по-родственному» рассказывали братья своей сестре. Кроме того, говорил шпион, ему известно, что информация, полученная сестрой Л., оплачена иностранной валютой. Л. заколебался и предложил шпиону зайти после работы на квартиру. Шпион охотно согласился продолжить разговор в другой обстановке. Познакомившись со всей семьей Л., шпион продолжал нажим и небезуспешно: через некоторое время вся семья Л. оказалась завербованной в шпионскую организацию.
Другим способом разведка соседнего государства опутала своими сетями гр. С. У С., проживавшего, в крупном промышленном центре СССР, за рубежом были близкие родственники, с которыми он состоял в систематической переписке. Однажды С. надумал съездить со своей женой во время очередного отпуска за границу повидать родных. Получив советский заграничный паспорт, С. отправился в иностранное консульство за получением необходимой визы. С. полагал, что получение визы — простая формальность, которая будет выполнена в течение нескольких часов. Каково же было изумление С., когда консульство отказало ему в визе под предлогом наведения справок. Разочарованный С. собрался покинуть консульство, как вдруг был остановлен одним из сотрудников, В беседе сотрудник консульства дал понять С., что визу надо «заслужить» информацией консульству о том учреждении, где работает С.