По стечению обстоятельств моим начальником вновь оказался М.Жемчужин. Его вполне устраивала работа в Москве, вдали от фронта. Он никуда не выезжал и отсутствие практического опыта пытался восполнять неуемным прожектерством. Это ему принадлежала идея создания базы со средствами материально-технического обеспечения на аэродроме «подскока» в Ельце. Упакованные в грузовые парашютные мешки такие заманчивые вещи, как консервы, шоколад, вино, экипировка, привлекли внимание любителей поживиться за счет государства. Поскольку охрана базы организована не была, ее полностью разграбили.

Насколько несерьезны были иногда прожекты наших отцов-начальников, свидетельствует пример с попыткой разработать оригинальную операцию с засылкой меня в Ростов. План засылки был разработан лично Жемчужиным и состоял в том, что меня должны были сбросить на один из бульваров города, в расчете на то, что с этой стороны и на этом месте появления советского разведчика немцы ожидать не будут и мне удастся скрыться. Мои предложения выбросить меня в 30–40 км от города с последующим проникновением в него после изучения на месте обстановки были расценены почти как трусость, и если бы не категорические возражения начальника 4-го управления ГРУ генерал-майора М.Я.Грязнова, доказавшего Ильичеву, уже утвердившему в отсутствие Грязнова представленный Жемчужиным план моего оперативного использования, висеть бы мне на немецких штыках в Ростове.

Период с декабря 1942 года по апрель 1943 года — самый тяжелый и безотрадный в истории советской оперативной разведки в Великую Отечественную войну. Большое число оперативных ошибок, за которые приходилось расплачиваться кровью и жизнями наших патриотов-разведчиков, весьма незначительная отдача информации — все это было видно даже нам, низовым работникам, отвечавшим за узкий участок своей деятельности.

Еще до выполнения приказа Сталина об изъятии агентурной разведки у фронтов и ее централизации в ГРУ всем командирам, связанным по службе с этим видом боевого обеспечения войск, от оперативных офицеров РП до командующих фронтами, была ясна его вредность. Однако подпись Верховного Главнокомандующего не позволяла никому медлить с его выполнением или доказывать несостоятельность принятого вождем партии и народа решения. Всем был известен крутой нрав Сталина и его нетерпимость к обсуждению приказов.

За свою неуемную инициативу генерал-лейтенант Ильичев не понес никакого наказания. Он продолжал руководить ГРУ до конца войны, после которой перешел на дипломатическую работу в МИД, где занимал посты посла, заведующего отделом и члена коллегии министерства, мирно ушел на «заслуженный» отдых. Умер несколько лет назад.

В апреле 1943 года при Генштабе РККА и ВМФ было заново создано независимо от ГРУ, ведавшего вопросами стратегической разведки, РУ ГШ, задачи которого состояли в руководстве всеми видами оперативной разведки на фронтах, в том числе и вновь созданными агентурными органами, а также в создании в помощь РО фронтов агентурной сети непосредственно силами центрального агентурного аппарата. В процессе новой, на этот раз неотложно необходимой, реорганизации фронты вновь получили право вести агентурную разведку. В штаты РО штаба фронта был введен аппарат агентурной разведки в составе 2-го и 3-го отделений, радиоузла ОСНАЗ, отделения оперативной техники, авиационной эскадрильи, хозяйственной части.

Новой реорганизацией параллельно с ГРУ было создано РУ ГШ, задачей которого была организация оперативной разведки, руководство ее органами на фронтах, создание независимо от фронтовой агентуры наиболее квалифицированной сети агентов на наиболее важных глубинных пунктах в тылу врага. Эти органы агентурной оперативной разведки успешно выполняли свои обязанности до конца Великой Отечественной войны.

Начальником РУ ГШ был назначен генерал-лейтенант Ф.Ф.Кузнецов — политработник, никогда никакого отношения к разведке, не имевший, да и служба его в армии началась лишь в 1939 году. Это был партийный деятель, получивший сразу звание генерала в связи с тем, что до убытия в РККА занимал пост секретаря одного из московских райкомов. Человек, несомненно, незаурядных способностей, он, несмотря на отсутствие военного образования, быстро усвоил основное, по его мнению, правило разведки: «Не доверяй». Руководствуясь им, он смог с помощью знающих помощников не только не развалить работу, но и развить ее и завоевать вновь созданному управлению авторитет. Этому в значительной мере способствовали его личные связи в высших партийных и военных кругах. По окончании войны он был выдвинут на должность начальника Главного политического управления СА и ВМФ, в последующем перемещен на пост начальника Главного управления кадров СА и в 1957 году за низкопоклонство перед министром обороны СССР маршалом Советского Союза Г.К.Жуковым снижен в должности и назначен начальником Военно-политической академии им. В.И.Ленина, а с 1959 гола служил членом Военного совета Северной группы войск в Польше. Несколько забегая вперед, можно заметить, что, по мнению нашего командования, разведка, очевидно, относилась к разряду такого рода деятельности, руководить которой мог любой партийно-политический работник вне зависимости от знания дела.

Вновь созданное управление состояло из отделов: политического, коим бессменно руководил полковник И.Д.Мальков, 1-го — войсковой разведки, имевшего функции главным образом инспекционного характера, начальник — полковник С.И.Зайцев, 2-го — агентурной разведки, в котором мне пришлось прослужить до конца Великой Отечественной войны. Командовал этим отделом генерал-майор Н.В.Шерстнев — опытный разведчик, большой труженик, несомненно, способный и честный человек, но боявшийся начальства больше, чем противника. Это обстоятельство очень ценилось руководством и почему-то осуждалось подчиненными. Заместителями начальника 2-го отдела являлись полковники М.К.Питалев и М.Я.Косиванов. Отдел имел 3 направления: северо-западное, западное, юго-западное, — ведающие агентурной разведкой, и одно направление диверсионное. Питалев курировал агентурные направления, а Косиванов — диверсионное. Направления северо-западное и юго-западное возглавляли соответственно подполковники В.И.Смирнов и Соколов, западное было приказано возглавлять мне. 3-м информационным отделом РУ ГШ командовал полковник Н.А.Романов, опытный информатор, показавший себя во время войны весьма положительно.

Отдел спецрадиосвязи возглавлял добрейший генерал Р.С.Пекурин, опекавший своих радистов в период их подготовки с чисто отеческой заботой. В управлении по штату состояла эскадрилья особого назначения для ночного десантирования разведчиков. Она находилась при 2-й Авиационной дивизии особого назначения (АДОН). Командовал ею отличный мастер прицельного десантирования майор В.А.Цуцаев.

Для обучения разведчиков и агентов шифру и поддержания спецсвязи имелось отделение спецсвязи с необходимым штатом инструкторов-шифровальщиков.

Работу с военнопленными обеспечивал следственный отдел, работавший в тесном контакте со 2-м (оперативным) отделом и 3-м (информационным).

Отдел радио и радиотехнической разведки ведал только еще начинавшей у нас развиваться весьма перспективной ветвью разведки.

Управление имело свой финансовый отдел, возглавлявшийся подполковником И.С. Слепухиным, АХО с собственным автопарком. Следует заметить, что руководить хозяйственным отделом генерал Кузнецов поручил своему шурину капитану В.И.Чистову, который за особые заслуги без выездов на фронт к 1948 году уже был полковником.

Оперативные направления 2-го отдела, в том числе и мое, имели задачей подбирать нужных разведке людей, контролировать ход их подготовки в спецшколе, доподготавливать их перед посылкой на задание, осуществлять руководство ими в тылу противника, обеспечивать всем необходимым для боевой работы (рации, питание, деньги, оружие, боеприпасы, шифры, документы, средства оперативной техники и т.д.).

На западном направлении, помимо меня — старшего помощника начальника отдела, — работали помощники начальника 2-го отдела: полковник А.Н.Овчинников, подполковники М.Н.Степанов и И.М.Семенов, майор П.Н.Савельев, капитан А.Я.Савченко.