– Ты земленаследник Имриса, и ты мой брат, вместе с которым я вырос. Мне надоело посылать гонцов в Умбер каждые три месяца, чтобы узнавать от Рорка, жив ты или уже умер. У меня на плечах война, которой я не понимаю, и ты мне нужен. Мне нужны твои знания и твой ум. И мне нужно узнать следующее: кем были эти торговцы, которые пытались убить тебя и князя Хеда? Они были из Имриса?

Астрин покачал головой. Казалось, он был крайне изумлен.

– Представления не имею. Мы хотели… Когда на нас напали, я вез Моргона в Кэйтнард, чтобы проверить, узнают ли его Мастера. Торговцы ранили Моргона, и я их убил. Впрочем, вряд ли они были торговцами.

– Разумеется, не были, – угрюмо проговорил купец.

Неожиданно в разговор вмешался Моргон:

– Подождите, я вспомнил. Этот рыжий – тот, который заговорил с нами… Он был на корабле.

Хьюриу растерянно посмотрел на него:

– Ничего не понимаю.

Астрин повернулся к торговцу:

– Ты знаешь, кто это?

Купец кивнул. Он выглядел бледным и несчастным.

– Да. Когда я увидел его труп в лесу, я узнал его. Нет переднего зуба… Тот же шрам – он получил его, когда лопнула корабельная снасть и ударила его по лицу… Это был Джар Акер из Остерланда.

– Зачем же ему было нужно нападать на князя Хеда? – спросил Хьюриу.

– Он не нападал. Он уже два года как умер.

Хьюриу резко произнес:

– Это невозможно.

– Возможно, – мрачно выговорил Астрин. Он молчал, борясь с собой, пока Хьюриу пристально смотрел на него. – Не только бунтовщики Мерока из Тора вооружаются в Имрисе.

– Что ты хочешь этим сказать?

Астрин оглядел лица собравшихся в зале.

– Я бы лучше поговорил с тобой с глазу на глаз. Если ты не…

Он внезапно умолк. К Хьюриу тихонько подошла какая-то женщина, застенчивый взгляд ее темных глаз не сразу задержался на Моргоне и остановился на Астрине, голос прозвучал едва слышно:

– Астрин, я рада, что ты вернулся. Теперь ты останешься?

Астрин вздрогнул и пристально посмотрел в лицо Хьюриу. Король Имриса, не двигаясь, как будто стал ближе к подошедшей женщине.

– Это моя жена, Эриэл, – объяснил он Моргону.

– Ты не похож на своего отца, – заметила женщина. Затем кровь бросилась ей в лицо. – Извини, я не подумала.

– Неважно, – ответил Моргон.

Отблески пламени, точно мягкие крылья, пробежали по ее лицу, по темным волосам. Брови ее в тревоге изогнулись.

– Ты плохо выглядишь, Хьюриу.

Король Имриса, не отвечая ей, обратился к приехавшим:

– Извините меня. Вам всем давно пора переодеться в сухое и пообедать, у вас была тяжелая поездка. Астрин, ты останешься? Единственное, о чем я прошу: если ты когда-нибудь захочешь говорить о том, что произошло между нами пять лет назад, ты должен будешь дать мне неопровержимое, абсолютное доказательство своей правоты. Ты достаточно долго пробыл вдали от Кэруэддина, ни в ком другом я теперь так сильно не нуждаюсь.

Астрин опустил голову. Его руки по-прежнему были сомкнуты. Он тихо произнес:

– Хорошо.

Час спустя вымытый, подстриженный и сытый Моргон с одобрением оглядел покрытую мехами кровать в предоставленной ему комнате и, не раздеваясь, улегся на нее. Ему показалось, что прошло всего одно мгновение, когда он проснулся от стука в дверь. Комната была темна, если не считать слабо колеблющегося, почти уже погасшего огня в камине. Казалось, каменные стены сдвинулись и давят на него. Моргон слышал повторяющийся стук, но не мог найти двери. Обдумав затруднительное положение, в котором оказался, он пробормотал мораль старинной загадки из Ана:

– Смотри с помощью сердца на то, чего не могут увидеть твои глаза, и ты найдешь дверь, которой нет.

Дверь внезапно распахнулась перед ним, и на Моргона упал свет из зала.

– Моргон.

Лицо и серебристые волосы арфиста странным образом колебались в свете факела. Моргон произнес с необычайным облегчением:

– Понимаешь, Дет, я не мог отыскать дверь. На мгновение мне почудилось, будто я в башне Певена. Или в башне Эна из Ана, построенной, чтобы поймать в ловушку Мадир. Я как раз вспомнил, что обещал Сногу Натту помочь ему починить крышу, прежде чем начнутся дожди. Он ведь такой бестолковый, он и не подумает сказать Элиарду, так и будет сидеть всю зиму, а дождь будет капать ему на голову.

Арфист положил руку ему на плечо:

– Ты случайно не заболел?

– Нет, не думаю. Грим Окленд считает, что мне следует взять другого пастуха, но ведь Сног помрет от безделья, если я заберу у него свиней. Мне бы лучше поехать домой и починить ему крышу.

Он вздрогнул, когда на пороге качнулась какая-то тень.

Астрин, непривычно выглядящий в коротком облегающем камзоле, с аккуратно подстриженными волосами, обратился к Дету:

– Мне нужно с тобой поговорить. С вами обоими. Пожалуйста.

Он сходил в зал, взял факел и вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и подошел к Моргону.

– Тебе придется оставить этот дом, – сказал он.

Моргон присел на сундук с одеждой.

– Я знаю. Я как раз говорил об этом Дету.

– Хьюриу не сказал тебе, из-за чего мы поссорились пять лет назад?

– Нет. Астрин…

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я знаю, что вы не можете ничего сделать, не можете помочь мне, но вы, по крайней мере, можете меня выслушать. Я оставил Кэруэддин в тот день, когда Хьюриу женился на Эриэл.

Моргон тут же увидел перед собой застенчивое лицо жены Хьюриу.

– Так ты тоже в нее влюблен? – спросил он у Астрина.

– Эриэл Меремонт умерла пять лет тому назад на Равнине Королевских Уст.

Моргон закрыл глаза. Арфист, стоя на коленях перед камином и подкладывая в него дрова, замер – даже отблески пламени не мерцали больше на его нагрудной цепочке. Голос его был таким же спокойным, как всегда:

– У тебя есть доказательства?

– Конечно, нет. Если бы у меня были доказательства, неужели бы эта женщина, которая называет себя Эриэл Меремонт, все еще была бы замужем за Хьюриу?

– Тогда кто же она?

– Не знаю. – Астрин подсел к огню. – За день до свадьбы я поехал с Эриэл верхом на Равнину Королевских Уст. Она устала от приготовлений, ей хотелось покоя, отдыха, и она попросила меня сопровождать ее. Мы были привязаны друг к другу, мы знали друг друга с детства, но между нами ничего не было, ничего, кроме прочной и верной дружбы. Мы приехали в разрушенный город и разделились – она ушла посидеть полюбоваться морем, а я отправился бродить по городу, дивясь, как обычно, какая же сила разбросала камни, словно листья по траве. В какой-то момент, пока я расхаживал среди руин, все вокруг вдруг стихло – и море, и ветер.

Я посмотрел вверх и увидел белую птичку, порхающую надо мной в голубом небе. Она была очень красивая, и я помню, как подумал в тот момент, что наступившая тишина – это, вероятно, затишье перед бурей. Потом я услышал, как разбивается о берег волна и шумит поднимающийся ветер. Странный крик заглушил эти звуки: он был похож на крик птицы. И тут я увидел, что мимо меня на лошади проехала Эриэл – не оглядываясь и не говоря ни слова. Я окликнул ее, я хотел, чтобы она остановилась и подождала меня, но она даже не оглянулась. Тогда я бросился за своей лошадью, и когда миновал ту скалу, на которой сидела Эриэл, то увидел, что на том самом месте, где недавно находилась самая красивая девушка на свете, лежит мертвая птица, еще теплая, истекающая кровью.

Я взял ее на руки, и тут же мною овладел черный ужас, я вспомнил тишину в преддверии бури, вспомнил тот странный крик, вспомнил Эриэл, в молчании проехавшую мимо меня ни разу не оглянувшись.

Я похоронил птичку там, между древними камнями, над морем. В ту ночь я рассказал Хьюриу о том, что видел. Мы накричали друг на друга, и я поклялся, что до тех пор, пока он женат на той женщине, я не вернусь в Кэруэддин. Я думаю, Рорк Умберский – единственный человек, которому Хьюриу сказал правду о том, почему я уехал. Он никогда не говорил Эриэл, но она, наверное, знает. Я стал понимать, кто она на самом деле, только когда начали собираться армии, стали строиться корабли, как ночами с них разгружали оружие из Исига и Ануйна…