– Во имя Хела, а...

Моргон рухнул на колени, осмотрел козлы под столешницей, ящик с дровами и даже пепел в очаге. Не вставая с колен, он выпрямился и, побледнев, уставился на волшебницу.

– Она покинула меня.

– Рэдерле?

– Она исчезла. И даже ничего мне не сказала. Улетела и бросила меня. – Он поднялся на ноги и бросился на каменный колпак над очагом. – А все эти вести из Имриса о Меняющих Обличья.

– Меняющие Обличья... – Голос Нун звучал ровно. – Так вот что ее беспокоило? Ее собственное могущество?

Моргон кивнул.

– Она боится... – Рука его упала на камни. – Мне нужно ее разыскать. Она нарушила свою клятву, и дух Илона уже тревожит ее.

Нун обложила мертвого короля с бойкостью свинарки, затем сказала Моргону:

– Нет, я найду ее. Возможно, со мной она согласится разговаривать. Она всегда любила со мной поболтать. А ты посмотри, что там за отряд. Хоть бы Ирт объявился, я о нем очень беспокоюсь. Но я не смею звать ни его, ни Рэдерле. Мой призыв может долететь прямо до мозга самого Основателя. Так... Дай подумать. Будь я дочерью анского короля с могуществом Меняющих Обличья, летающая здесь и там в образе вороны, куда бы я подалась?..

– Я знаю, куда подался бы сам, – буркнул Моргон, – но она терпеть не может пива.

Он двинулся пешком через город в сторону причалов, высматривая по пути ворону. Все рыбачьи лодки вышли на озерный простор, другие небольшие суденышки – плоскодонные лодки торговцев – отчаливали от пристаней, чтобы привезти продукты и товары охотникам и пастухам на берегах озера. Ни на одной из мачт вороны не было. Наконец он увидел Лиру, стоявшую на стене рядом с воротами. Большая часть северной стены, похоже, оказалась под водой и поддерживала пристани; вдоль уцелевшей ее части тянулись рыбные прилавки. Не обращая внимания на изумленную торговку рыбой, Моргон исчез прямо у нее перед глазами и появился уже рядом с Лирой. Та лишь тряхнула головой, увидев его, как если бы привыкла к непредсказуемым выходкам чародеев. Она указала на восточный берег озера, и Моргон заметил крохотные пятнышки света, мелькающие в дальнем лесу.

– Можешь определить, что это? – спросила она.

– Попытаюсь.

Он уловил душу ястреба, парящего над деревьями неподалеку от города. Городской шум ушел на задворки его сознания, и вот он уже слышал только ленивый утренний ветерок и пронзительный крик другого ястреба, упустившего добычу. Птица, которую он понукал, описывала круги все шире и шире. Перед глазами Моргона теперь проплывали сосны, блеск солнечных лучей на сухой хвое, далее – тени, подлесок, опять свет, нагретая голая скала, где, накрытые тенью хищника, ящерки бросились в расселины. Ястребиный мозг отмечал каждый звук, любое случайное колыхание тени в папоротниках. Моргон отправил птицу дальше, превратив ее круги в широкую спираль. Наконец ястреб оказался над строем воинов, пробиравшихся к городу среди деревьев. Он заставлял ястреба возвращаться к воинам снова и снова. Наконец, удовлетворенный увиденным, Моргон отпустил ястреба и, когда птица метнулась на восток, оставил ее в покое.

Он соскользнул вниз, спиной к парапету. Солнечные лучи ударили в его глаза неожиданно – светило стояло куда выше, чем он думал.

– Они похожи на воинов Имриса, – тихо сказал он, – которые много дней пересекали Задворки Мира. Нестрижены. Кони норовисты. И никакого запаха моря. Только пот.

Лира, подбоченившись, изучала его лицо.

– Им можно доверять?

– Не знаю.

– Будем надеяться, Гох скажет. Я приказала ей понаблюдать и послушать, а затем поговорить с ними, если она сочтет это разумным. Она смышленая девушка.

– Прости. – Он с усилием встал. – Полагаю, что они люди, но сейчас я не в состоянии доверять никому.

– Ты собираешься покинуть город?

– Не знаю. Ирта все еще нет, а теперь и Рэдерле куда-то пропала. Если я уйду, она не узнает, где я. Если ты не заметишь ничего более опасного, можно немного повременить. Если они имрисцы, они могут развернуться вокруг этой так называемой оборонительной стены, и всем здесь станет много легче.

С минуту она молчала и глядела вдаль, словно выискивая в небе тень темных крыльев.

– Она вернется, – заверила она Моргона. – В ней немало отваги.

Он уронил ей руку на плечо и на миг прижал девушку к себе.

– В тебе тоже. Но я бы хотел, чтобы ты отправилась домой.

– Моргол предоставила свою стражу в распоряжение купцов Лунголда, чтобы обеспечить безопасность города.

– Она не предоставляла в их распоряжение свою земленаследницу. Я прав?

– О Моргон, прекрати спорить. Ты не можешь что-нибудь сделать с этой стеной? Она не просто бесполезна, она опасна, рушится прямо у меня под ногами.

– Хорошая мысль. Хоть что-то полезное сделаю.

Она повернула голову и поцеловала его в щеку.

– Вероятно, Рэдерле спряталась, чтобы подумать. Она вернется к тебе.

Моргон раскрыл было рот, но Лира высвободилась из его объятий, передернув плечами, и отвернулась.

– Займись стеной.

Он потратил несколько часов, чиня стену и пытаясь не думать. Не обращая внимания на движение вокруг – на земледельцев и купцов, которые пялились на него во все глаза, – не глядя на тех, кто узнавал его, он стоял, прижавшись ладонями и лицом к древним камням. Разум его проникал в их тяжелое молчание, пока он не стал чувствовать, где что прогнулось, осело, грозит обрушиться. Он заваливал мнимым камнем арочные проемы, подпирая эту новую кладку своим разумом. У перекрытых ворот образовались заторы из повозок, завязались драки, целые толпы были посланы в ратушу с предупреждением о грозящей опасности. Число тех, кто выезжал через главные ворота, возросло невероятно. Вокруг обходившего город Моргона собирались уличные сорванцы. Они глазели на его работу и следовали за ним по пятам, дружно ахая, когда под его руками возникали не существующие прежде камни. Далеко за полдень, приложив вспотевшее лицо к каменной кладке под воротами, он ощутил прикосновение иной силы. Он закрыл глаза и пошарил в безмолвии, которое так неплохо уже изучил. Долгое время, все глубже проникая в сущность камней, он не слышал ничего, кроме случайных, незначительных сдвигов кусочков извести. Наконец, добравшись до нагретой солнцем наружной поверхности стены, он ощутил, что ее подпирает могучая и свежая сила, и коснулся ее своими мыслями. То была сила, исторгнутая из недр земли, хлынувшая к самому слабому в кладке месту. Моргон медленно и благоговейно отступил.

Кто-то у него за плечом снова и снова повторял его имя. Он обернулся и увидел, что рядом стоят одна из стражниц Моргол и рыжий мужчина в коже и кольчужной броне. Широкое загорелое лицо стражницы было потным, и Моргон почувствовал, как девушка устала. Хрипловатый голосок прозвучал сдержанно и приветливо:

– Господин, мое имя Гох. А это Терил Умбер, сын Высокого Владетеля Рорка Умбера из Имриса. Я взяла на себя ответственность проводить его и его воинов в город.

Моргон молча посмотрел на мужчину. Тот был молод, но закален в боях и сильно утомлен. Он учтиво склонил голову, знать не зная о подозрениях Моргона.

– Господин Хьюриу Имрисский послал нас сюда за день до того... Перед тем, как, очевидно, потерял Равнину Ветров. Мы только что узнали новости от земленаследницы Моргол.

– Твой отец был на Равнине Ветров? – внезапно спросил Моргон. – Я его помню.

Терил Умбер вяло кивнул:

– Да. Я понятия не имею, уцелел ли он. – Плечи его распрямились под печально прозвеневшей пыльной кольчугой. – Короля тревожила беззащитность здешних торговцев; ему и самому доводилось плавать на торговых судах. И конечно, он хотел предоставить в твое распоряжение столько людей, сколько мог отпустить. Нас сто пятьдесят, и мы готовы помочь стражам Моргол оборонять город, если в этом возникнет необходимость.

Моргон кивнул. Это исхудалое, потное лицо с неряшливой щетиной на подбородке не вызывало у него подозрений.

– Надеюсь, – сказал он, – это не понадобится. Но было великодушно со стороны короля послать вас сюда.