Со стороны России главная цель войны заключалась в том, чтобы обеспечить выход к Черному морю. Добиться этого предполагалось как военными, так и дипломатическими средствами. В правительстве понимали, что одних военных побед недостаточно. Российской дипломатии ставилась задача внести раскол в отношения между Турцией, Австрией и Францией, а также постараться расшатать внутреннее единство в самой Турции. Первую задачу — внести разлад в австро-турецкий лагерь — русская дипломатия выполнила полностью. Основой для этого послужил первый раздел Польши. Австрия, связав себя территориальными приобретениями в Польше, примкнула к русско-прусскому блоку. Вторая задача — работа по разложению единства в самой Оттоманской империи — была возложена на русскую разведку. Наряду с обеспечением информацией правительства и командующих русскими армиями, разведке вменялось в обязанность создать широкую агентурную сеть среди христианского населения Османской империи и с ее помощью активно противодействовать Турции изнутри. В соответствии с этими задачами и выстраивалась работа русской разведки в годы войны.
Вся информация о планах султана, настроениях в правительстве и в народе шла в Петербург от агентов, работавших на территории самой Турции. Она поступала в Россию несколькими путями. Один из них шел через Вену, где послом был князь Дмитрий Михайлович Голицын. Осведомители в Турции направляли свои материалы в Вену, откуда они пересылались в Петербург. Второй путь доставки информации пролегал через Венецию, где поверенным в делах России был маркиз Павел Маруцци, грек по происхождению, назначенный на этот пост уже во время войны. Кроме передачи информации Маруции занимался разведкой в приграничных к Венецианской республике турецких областях, а также вербовал агентуру из числа христиан. Позже ему было поручено вести разведку во всем бассейне Средиземного моря. В 1770 г., когда в Средиземное море вошла эскадра адмирала Григория Андреевича Спиридова, Маруцци передавал секретную информацию главнокомандующему русским флотом Алексею Григорьевичу Орлову. Через Маруцци также устанавливалась связь с нелегальными резидентами и агентами, работавшими в Константинополе. Третий путь шел из Турции через Польшу. Еще одним источником информации были сведения, которые поступали от венецианского графа Моцениго. Наконец, проводилась и прямая агентурно-разведывательная работа на территории, оккупированной турецкой армией. Осуществлялась она через засылку ходоков во вражеский тыл, что в ту пору не представляло особых трудностей. В рескрипте главнокомандующему генерал-аншефу князю Александру Михайловичу Голицыну от 16 декабря 1768 г. Екатерина II, инструктируя князя, предлагала ему «…посылать в Турецкие границы, а особливо к Хотину, шпионов для разведывания о тамошнем состоянии и движениях неприятеля…»[552].
Значительная часть русской разведывательной агентуры находилась на территориях подвластных Турции государств: Черногории, Греции, Крыма и др. Созданные там разведывательные группы должны были информировать о политическом, военном, моральном состоянии страны и армии, а также вести активную подрывную работу среди местного населения. В несколько меньших масштабах эта работа велась и раньше. Новое, что внесла Екатерина II в действия разведки, заключалось в работе по разложению самого мусульманского лагеря и в разжигании вражды между турками и татарами. Ценные сведения поступали также от русских резидентов, находившихся на территории стран, граничивших с Турцией. Из этих стран — Австрии, Грузии и др. — дипломатическая разведка передавала русскому правительству все поступавшие из Турции новости, а также информировала о взаимоотношениях между Турцией и этими странами.
Понимая, что ценность всякой полученной разведывательной информации определяется возможностью ее использования, Екатерина II пошла на очень важный организационный шаг. Она впервые в историй российской дипломатии и разведки дала право главнокомандующему армией непосредственно сноситься со всеми русскими дипломатическими представителями за границей. Своим указом от 15 декабря 1768 г. Екатерина II повелела, «…чтобы назначенный от нас к командованию главной нашей армии против Порты Оттоманской генерал-аншеф князь Голицын беспрепятственную корреспонденцию производил с министрами нашими при других дворах находящимися»[553]. Таким образом, к главнокомандующему стекалась вся оперативная информация, что позволяло своевременно принять правильное решение.
Наибольший интерес с точки зрения ведения дипломатической разведки в годы войны представляет работа русских агентов на окраинах турецкой империи. С самого начала войны в России надеялись на то, что удастся поднять национально-освободительное движение в Греции и на Балканах. 19 (30) января 1769 г. Екатерина II обратилась ко всем православным народам Балканского полуострова с манифестом. В нем императрица «увещевала» все угнетенные православные народы «…и каждый особенно, полезными для них обстоятельствами настоящей войны воспользоваться ко свержению ига и ко приведению себя по прежнему в независимость, ополчася где и когда будет удобно, против общаго всего христианства врага, и стараясь возможный вред ему причинить»[554].
Идея использовать национально-освободительное движение этих народов обсуждалась в России еще до войны. В 1764 г. в Петербург приехал епископ Далмации Симеон Концаревич. Он подал в Коллегию иностранных дел прошение от имени славянских православных народов Сербии, Боснии и Герцеговины об оказании им протекции. Коллегия иностранных дел пришла тогда к выводу, что не стоит входить в официальные сношения с ними, чтобы не вызвать дипломатических осложнений с Турцией. В то же время было принято решение использовать приезд Концаревича для организации секретной связи с этими народами, так как «…они по единоверию с российским народом в случае будущей иногда войны с турками могут противу их здешней стороне не малую помощь подать и службу свою показать»[555]. Симеона Концаревича оставили в Киеве, откуда он стал осуществлять связь со славянскими народами на Балканах.
Надежды на подъем национально-освободительного движения не оставляли Екатерину II в течение всего первого этапа войны. Ещё не успели прогреметь первые выстрелы, как в Черногорию был направлен князь Юрий Владимирович Долгорукий с заданием организовать восстание против Турции. Поездка его совершалась нелегально. Он скрывался под именем купца Барышникова. Пробравшись в Черногорию, Долгорукий должен был арестовать действовавшего там боснийца — Стефана Малого, который выдавал себя за Петра III, вооружить черногорцев (оружие должен был доставить Маруцци) и выступить против Порты. Но план не удался. Черногорцев невозможно было подвигнуть на войну с Турцией. Подлежавший же аресту Стефан Малой, по признанию Долгорукого, оказался единственным культурным человеком, который его понимал. Так и ничего не добившись, Долгорукий покинул Черногорию, оставив там резидентом бывшего самозванца Стефана Малого.
Больших успехов в ведении активной разведки добился венецианский гражданин граф Моцениго. Судьба этого разведчика весьма интересна. Он происходил из знатной венецианской фамилии, переселившейся на Греческий архипелаг после крестовых походов. Граф Моцениго пользовался уважением в правящих кругах Венеции, но православное вероисповедание не позволяло ему занимать крупные государственные должности. На предложения венецианского дожа, в семье которого он воспитывался, изменить свою веру, Моцениго отвечал категорическим отказом. Ко времени русско-турецкой войны он находился в своем имении на острове Зант (Закинф) на Греческом архипелаге.
Как-то раз к острову подошел русский фрегат, направлявшийся с боеприпасами к средиземноморской эскадре. Он сбился с курса, сел на мель и лишь благодаря помощи, снаряженной Моцениго, был спасен. Об этом узнал командующий флотом граф А. Г. Орлов. Учитывая, что Моцениго имел большие связи в Греции, Албании и Далмации, Орлов предложил ему поступить на русскую службу и организовать разведывательные резидентуры в турецких владениях. В награду Орлов предложил Моцениго патент на звание подполковника и пообещал всякие блага от императрицы. Моцениго, было тогда 43 года. По возрасту и по своему положению в обществе он, казалось бы, не мог удовлетвориться чином подполковника. Но граф принял предложение Орлова, так как был убежденным сторонником России. Моцениго счел своим долгом помочь русскому флоту в борьбе с вековым врагом православных — Турцией. Граф Моцениго обладал незаурядными способностями организатора и разведчика. Он создал разведывательную агентурную сеть на территории Албании, Далмации, Греции, Венеции и в самом Константинополе. Моцениго аккуратно снабжал русский флот информацией о действиях турок, о передвижениях их эскадр. Мало кому известно, что этот греческий гражданин спас русскую средиземноморскую эскадру от почти неминуемой гибели.