Поражение в Крымской войне заметно снизило внешнеполитическую активность России во второй половине XIX в. и привело к падению международного престижа страны. В то же время Россия получила благоприятную возможность сосредоточить все усилия на проведении насущных экономических, политических и социальных реформ. В числе важнейших государственных реформ была военная. Проведенная в 60–70-е гг. военная реформа коснулась и органов разведки. Военная разведка получила более четкую структуру и организацию, расширила сферу своей деятельности и способы ведения. В то же время ею продолжали заниматься, дипломаты, представители Министерства финансов за рубежом, Департамент полиции и другие государственные структуры, не связанные напрямую с военным ведомством. Вся эта разведывательная работа велась бессистемно, при отсутствии общего руководства и необходимого взаимодействия. В период снижения внешнеполитической активности Российского государства недостатки в организации разведки были не так заметны. В полной мере они проявились в Русско-японской войне.

Глава 3

Войны тайные и явные

Политическая активность России на Дальнем Востоке начинает расти только со второй половины XIX в. До этого времени внешнеполитическое ведомство России основное внимание уделяло европейским делам. Поражение в Крымской войне ограничило участие России в европейской политике и переключило внимание правительства на Дальний Восток. Петербург особенно беспокоило стремление Англии, Франции и США укрепиться на Дальнем Востоке. Во второй половине XIX в. Россия стремилась к достижению следующих целей на Дальнем Востоке: присоединение земель в Приамурье и в Приморье; установление фиксированных границ с Китаем и Японией, налаживание с этими государствами дипломатических и торговых отношений, а также обеспечение выхода российского флота в Тихий океан. Все эти цели были в основном достигнуты преимущественно дипломатическими методами.

В начале 1890-х гг. Россия стремилась приобрести в Желтом или Японском морях незамерзающий порт для создания там военной базы будущего Тихоокеанского флота. Однако оккупация Японией Кореи и захват Ляодунского полуострова в ходе японо-китайской войны 1894–1895 гг. не позволили осуществить это намерение. В апреле 1893 г. между Японией и Китаем был подписан Симоносекский мирный договор, который закрепил за Японией все ее территориальные завоевания. Это существенно изменило соотношение сил на Дальнем Востоке в пользу Японии, на что незамедлительно отреагировали все великие державы. Россия, чтобы уменьшить риск военного конфликта с Японией, обратилась за поддержкой к Германии и союзной Франции.

В апреле 1895 г. дипломатические представители трех стран сделали совместное заявление Японии, «дружески порекомендовав» отказаться от Ляодунского полуострова. Заявление было подкреплено совместной военно-морской демонстрацией, что в конечном счете вынудило Японию отступить. В подписанный и даже ратифицированный договор были внесены изменения. Японское правительство официально объявило о своем решении вернуть Китаю Ляодун. Во время пересмотра Симоносекского договора Россия заняла самую активную позицию. Ее участие в противодействии японским притязаниям на материке способствовало росту российского влияния в Китае и Корее, но в то же время обострило отношения с Японией, начавшей подготовку к войне с Россией.

Реальная военная угроза со стороны Японии заставила военное ведомство России принять ответные меры. В 1895 г. Главный штаб приступил к организации агентурной разведки в Тихоокеанском регионе. В ее задачу входило составление топографических карт, сбор оперативной информации о состоянии вооруженных сил Кореи, Китая и Японии, наблюдение за действиями в регионе политических противников России и др. До 1896 г. единственным официальным представителем российского военного министерства в Китае и Японии был полковник К. И. Вогак. Он одновременно состоял в качестве военного агента при посольствах России в Токио и Тяньцзине. В период японо-китайской войны 1894–1895 гг. полковник Вогак был командирован в японскую действующую армию. Туда же на время кампании из штаба Приамурского военного округа был направлен капитан М. А. Соковнин. В своих выводах оба военных агента были единодушны не только в оценках низкой боеспособности Китая, но и в своих заключениях о высоком качестве вооруженных сил Японии. В 1895 г. полковник Вогак и капитан Соковнин первыми среди профессиональных военных заявили о появлении в лице Японии опаснейшего противника России на Дальнем Востоке. Летом 1895 г., по окончании боевых действий между Китаем и Японией оба офицера вернулись к исполнению своих прежних обязанностей[618].

От полковника Вогака продолжала поступать информация по Корее, Китаю и Японии. Наибольшую ценность представляли сведения по Китаю и Японии, где у русского военного агента были свои секретные осведомители. Среди привлеченных осведомителей Вогак особо отмечал немецкого подданного Карла Эмиля Маукиша, занимавшего должность секретаря-драгомана (переводчика) китайского адмиралтейства в Тяньцзине. С его помощью он регулярно получал данные из секретной сигнальной книги, информацию о военных портах Китая, о судах японской Северной эскадры и их вооружении, комплектации, заказах. В 1895 г. Вогак направил в Главный штаб важные сведения о крепостях Ляодунского полуострова, о попытках иностранных держав начать поставки оружия в Китай и участвовать в реформировании его армии. В том же году от него в штаб поступили сведения о планах усиления японских сухопутных сил, полученные от французского военного агента в Токио капитана виконта де Сабри. Весной 1896 г. полковник Вогак отправил в Петербург полученные им в Главном штабе Японии секретные маршрутные карты всей Кореи и трех провинций Китая (Мукден, Чжили, Шаньдун). Этот материал после дополнительной работы по переводу всех названий на русский язык послужил основой для составления Военно-топографическим отделом российского Главного штаба 10-верстной карты Дальнего Востока.

В начале 1896 г. в российских представительствах в Чифу (ныне Янькоу, Китай), Сеуле и Токио были учреждены дополнительные должности военных агентов. Тогда же правительством было принято решение увеличить ежегодные ассигнования военному министерству на ведение разведки до 30 600 рублей. Это позволило расширить сеть секретных агентов в Китае, Корее и Японии. Кроме того, часть выделенных средств была направлена в Приамурский военный округ для организации командировок офицеров с разведывательными целями на территорию Китая и Монголии. На должность негласного агента в Чифу был назначен бывший делопроизводитель канцелярии ВУК Главного штаба полковник К. Н. Десино. Он направлялся в Чифу под видом секретаря вице-консула в чине коллежского советника. На него возлагалась задача вести наблюдение за китайскими вооруженными силами в провинции Шаньдун и производство под разными предлогами рекогносцировок важных в военном отношении местностей.

По ходатайству командующего войсками Приамурского военного округа российским военным атташе в Сеуле стал полковник генерального штаба И. И. Стрельбицкий. До этого назначения он в течение трех лет служил штаб-офицером 2-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады и производил разведку на территории Маньчжурии и Кореи. В январе 1896 г. в качестве российского военного атташе в Японии начал работу полковник Генерального штаба Н. И. Янжул, бывший начальник штаба 13-й пехотной дивизии. До конца марта 1896 г. сообщения из Токио Главный штаб получал от Вогака, а после его отъезда в Китай от находившегося в Японии капитана Соковнина. Янжул должен был всесторонне изучить военно-политическую ситуацию в стране, добыть последние данные о военной реформе в Японии, а также дать анализ состояния японских вооруженных сил.

Организация и ведение военной разведки в Японии потребовали колоссальных усилий. Русские военные агенты, включая Янжула, не знали японского языка. (В академии Генерального штаба его стали преподавать только после войны 1904–1905 гг.) У них не было своих надежных переводчиков, а переводчики, предоставляемые в распоряжение военного агента местными властями, все были информаторами японской контрразведки. Кроме того, ведение разведки в Японии затруднялось спецификой этой страны. Если в европейских государствах военный агент, помимо негласных источников, мог почерпнуть большое количество информации из прессы и военной литературы, а в Китае продажные чиновники чуть ли не сами предлагали свои услуги, то в Японии все было иначе. Официальные издания, доступные иностранцам, содержали лишь тонко подобранную дезинформацию. Императорские чиновники, спаянные железной дисциплиной и проникнутые фанатичной преданностью «божественному микадо», не проявляли никакого желания сотрудничать с иностранными разведками. Осенью 1896 г. к Янжулу был направлен в качестве помощника капитан В. К. Самойлов, командированный штабом Приамурского военного округа. Этот офицер свободно владел французским и английским языками, хорошо изъяснялся по-японски. В результате многочисленных разъездов по стране Самойлов не только приобрел ценные для разведки знакомства, но и составил военные описания изученных им японских территорий.